Призрачное эхо - Уилльям Риттер

– Возьмите меня за руку. Подумайте о каком-нибудь умершем человеке. Если он на этой стороне, то я могу сказать, где.

Детектив коснулся ее и произнес:

– Дженни Кавано.

Ирина плотно зажмурилась. Поводив крохотным указательным пальцем по карте, она остановилась ровно на том доме, в котором мы находились сейчас.

– Ой! Это же ты, правда? – спросила она, открывая глаза и поднимая взгляд.

– Чудесно, – послышался голос Дженни.

– Хотите еще? – спросила Ирина.

– Мэр Филип Спейд, – предложил Джекаби.

Девочка немного поводила пальцем по карте, а затем, помотала головой.

– Не вижу.

– И не должна видеть, – согласился мой работодатель. – Мэр еще вполне жив. Прекрасно. Попробуем следующего. Лоуренс Хул.

Ирина сосредоточилась и снова помотала головой.

– Я вижу его, но он на другой стороне. Ушел.

– Попробуем другого, – продолжил Джекаби. – Он тоже умертвий, но не как Дженни. Называет себя Павлом. Фамилии не знаю.

– Просто представьте его у себя в голове, – попросила Ирина.

Она снова вытянула руку над картой и закрыла глаза. Палец ее опустился на район Чернильницы.

– Он там. Нет, не там. Внизу вроде бы.

– В канализации, – кивнул детектив. – Что ж, как я и предполагал, было слишком наивно надеяться, что он отправился на ту сторону.

– А что насчет Джулиана Маккэфери? – предложила я.

– Да. Джулиан Маккэфери, – повторил Джекаби.

Ирина сосредоточилась.

– Я его не вижу.

– Маккэфери жив? Что ж, любопытно, но если место его заключения нам неизвестно, в этом мало пользы. Кого мы еще знаем, кто был связан с советом?

– Говард Карсон, – произнесла Дженни.

В кухне воцарилась тишина.

– Дженни… – начал Джекаби.

– Она сможет определить, врал ли Павел. Вдруг Говард жив? А если мертв, то скажет, призрак он, как я, или ушел навсегда. Покажи мне Говарда Карсона.

– Говард Карсон, – мрачно кивнул Джекаби.

Ирина зажмурилась и замерла. Через несколько долгих секунд ее рука упала на колено.

– Жив? – дрогнувшим голосом спросила Дженни, словно боясь разрушить хрупкую надежду.

– Нет, – ответила девочка. – Он ушел. На другую сторону.

Температура в кухне понизилась на несколько градусов. Ирина беспокойно заерзала на стуле. Наблюдавший за всем с живым интересом Финстерн передернул плечами. Глаза Джекаби снова загорелись.

– Сэр? – окликнула его я.

– Они за завесой, но ты можешь видеть их? – продолжил он задавать вопросы. – Ты чувствуешь их, как чувствуешь Дженни?

– Да, только они дальше, – кивнула Ирина.

– Посмертное существование, – произнес Джекаби. – Иной мир. Загробная жизнь. Как бы там это ни называлось. Другая сторона. Это какое-то место?

– Вроде да, – снова кивнула она.

– Ты можешь сказать, как туда добраться?

Его вопрос, похоже, удивил девочку.

– Ну… можно умереть.

– Я имею в виду не обычным способом. Мифы и легенды рассказывают о различных дверях и проходах. Там есть какие-то ворота, туннель, корни массивного дерева?

Ирина помотала головой.

– Никаких особенных мест я не вижу. И дверей тоже. Только люди.

Мой работодатель задумчиво кивнул.

– Попробуем еще раз, – сказал он.

Ирина взяла его за руку. Ее указательный палец завис над картой.

– Кого вы хотите найти?

– Харона.

– Харона, сэр? – переспросила я. – Серьезно?

– Кто такой Харон? – спросил Финстерн.

– Это не настоящий человек, – ответила я. – Персонаж древнегреческой мифологии, перевозчик душ в царство Аида. Он не…

Я замолчала. Палец Ирины уткнулся в карту. Все склонились над столом.

– Харон, – тихо произнес Джекаби. – По ту сторону Розмаринового пустыря.

Розмариновый пустырь находился на другом конце города. Авгур-лейн располагалась неподалеку, так что Джекаби немного свернул, чтобы кое-что захватить из дома, прежде чем отправляться к холмистым полям у окраины.

– Вы хотите сказать, что еще не все положили в свою походную сумку? – спросила я, когда мы завернули за угол и перед нами показался дом номер 926 по Авгур-лейн.

– Удача благоволит подготовленным, – ответил Джекаби. – Я предпочитаю подготовиться.

– Подготовиться к чему? Вы догадываетесь, с чем нам предстоит столкнуться?

– У меня много разных предположений. Загробная жизнь – популярная тема любой крупной религии по всему миру. Бесчисленное количество мифов, легенд и сказаний повествует о путешествиях в посмертный мир, от Ада и Рая до Земли Счастливой Охоты. Да, мисс Рук, у меня бесчисленное количество… – Вдруг он замер.

Мы только дошли до нашего дома. Чарли глухо зарычал.

– В чем дело? – опередил меня с вопросом Финстерн.

– Кто-то здесь побывал. Сверхъестественное существо. Что-то вроде неблагого фэйри. Очень сильного. И кто-то еще. Кто-то крупный…

Чарли первым проскочил в ворота, обнюхивая дорожку.

– Вот это да. Сэр, посмотрите, – указала я.

Несколько плит у ярко-красной входной двери потрескались, а в траве по обе стороны от дорожки виднелись огромные следы. Как будто во время нашего отсутствия в гости приходил слон.

– Тролли? – предположил Джекаби. – Нет. Элементали! Тоже никакого смысла. Духи стихий бывают грубыми, но они нейтральны. И они не прогуливаются в компании фэйри.

Некогда красивую красную дверь, теперь сорванную с петель, покрывали многочисленные трещины. Косяк разлетелся в щепки. Какое-то бессмысленное проявление грубой силы, ведь Джекаби никогда ничего не запирал. К тому же дверь выглядела непривычно голой. Мгновение спустя я поняла, что дверной молоток в виде подковы вырван с корнем.

Листья деревьев зашелестели от налетевшего ветра, небо потемнело.

– Подождите здесь, – сказал Джекаби, открывая до конца жалобно скрипнувшую дверь.

– Нет, – послышался гневный голос Дженни. – Это мой дом. Вы подождите здесь.

Джекаби, что было ему несвойственно, послушался. Через несколько проведенных в беспокойстве минут ветер затих, и в дверном проеме появилась Дженни.

– Они ушли, – сказала она. – Но перевернули весь дом.

С дрогнувшим сердцем я шагнула внутрь. Ящики моего рабочего стола были вынуты, их содержимое вышвырнуто на пол, повсюду валялись бумаги. В воздухе стояла болотная вонь, судя по которой Огден защищался единственным способом, каким мог. На полу лежали осколки его террариума, но самой вонючей лягушки нигде не было. Меня едва не стошнило, но вместе с тем охватила ярость.