Аномальщик - Андрей Розальев

воспользовался его насмешливым попустительством, чтобы после отбоя проскочить вслед за Майей в душевую.

Где я и припёр её к стене, в самом прямом смысле слова. Всем весом прижал.

— Только не ори, — сходу попросил я её.

Только теперь сообразил, как это выглядит. Я в трусах, на ней это её бельё — трусики-шортики и спортивный топик, в котором её грудь всегда выпирает под любой одеждой… По жилам побежал жидкий огонь, и потребовалось немалое усилие, чтобы вернуть контроль рассудку. А хотелось развернуть лицом к стенке, содрать… так, стоп!

— И не собиралась, — насупилась Майя.

— Ты чего меня избегаешь? Сперва целуешь…

— Да не знаю я, что на меня тогда нашло! — она сперва отвернулась, но потом посмотрела мне прямо в глаза. — И вообще, чего тебе от меня надо?

Учитывая тяжесть в трусах, вопрос не праздный…

— Мы с тобой вообще-то напарники, ты ещё помнишь? — попробовал я воззвать к её разуму.

— Напарников и поменять можно…

— Не в нашем случае, и ты это прекрасно знаешь, — напомнил я ей.

— Ну давай, скажи, что я дура, и всё только испортила, — теперь она смотрела с вызовом.

— Ничего ты не испортила, если перестанешь себя накручивать, — вздохнул я. — Поцеловала и поцеловала, мне понравилось, и я не прочь повторить.

— Но что ты теперь про меня думаешь? — Майя как-то даже сникла. — Сперва в кровать к тебе залезла, потом вообще с поцелуем этим…

— Думаю, что ты основательно запуталась в себе. С чего ты решила, что я буду что-то плохое о тебе думать?

— Аааа… нууу…

— Что, здесь приличные девушки так себя не ведут?

Даже при плохом освещении я увидел, как она залилась краской. Она не ответила, только помотала головой.

— А мы никому не скажем, — подмигнул я ей. — Я думаю, приличная девушка тоже может иметь желания. И твои мне понятны. И сомнения тоже понятны. Ты прекрасно знаешь, что я хочу найти дорогу домой. Но, во-первых, я хочу не просто найти дорогу, а хочу её протоптать, стать тем человеком, который откроет первый торговый маршрут между двумя мирами. Не уйти и всё забыть, а связать наши миры. Если это вообще возможно. И я понимаю, что на это могут уйти годы. И я как-то не заметил, чтобы тебя здесь что-то особо держало. Только мама, с которой ты не общаешься? Да и найду ли я этот путь? Вдруг его нет? А может, и не захочу искать? Понимаешь?

— Ты хочешь сказать, что не считаешь меня дурой или… кем похуже? — Майя подняла глаза, чтобы заглянуть в мои.

— Я хочу сказать, что в мире, пронизанном опасностью, особенно когда ты выбираешь работу соваться в самое пекло, очень глупо заботиться о таких мелочах. Что ты предпочитаешь, общение со мной или со своими сомнениями? Поцелуи, — я не стал пугать девушку своими тайными фантазиями, — или одиночество?

— Я просто боюсь… боюсь, что ты от меня однажды отвернёшься, боюсь поверить и оказаться ненужной. Жизнь отобрала у меня всех дорогих мне людей, даже маме я оказалась помехой. И… мне страшно…

Майя, говоря это, обняла меня, прижалась. Я погладил её по голове.

— Ты боялась пойти в душ, потому что там крыса, — напомнил я, — а оказалось там был разумный енот.

Она фыркнула сперва от такого сравнения, потом фыркнула ещё раз, и, наконец, расхохоталась в голос. Пришлось, чтобы не разбудила всю казарму, накрыть её рот поцелуем.

Майя вздрогнула, но не отстранилась. Да и куда бы ей отстраняться, позади стена. Наоборот, обвила мою шею руками, закрыла глаза.

Обнять её мешала стена, и я развернулся, сам прижался спиной к стене, а её притянул к себе. Она не сопротивлялась, легко подалась вперёд, прильнула ко мне всем телом.

Мои руки отправились в путешествие по её спинке. Едва касаясь, проводил пальцами вдоль позвоночника, по попе, спускался по бёдрам, сколько доставал, и снова скользил самыми подушечками вверх, по бокам. Ничего такого, что могло бы её спугнуть, только почти невинные ласки. Брал её лицо в ладони и целовал то нежно, то страстно, а она вставала на цыпочки и постанывала от удовольствия.

Майя оказалась безумно чувствительной к прикосновениям. В каком бы месте мои пальцы не касались её кожи, всюду следовал мгновенный отклик. Девушка просто трепетала в моих руках, хотя я не делал ничего особенного. Просто гладил, ласкал, целовал. Спустился поцелуями к шее, нашёл очень чувствительное место на ключице возле шеи. Топик мешал, но я не стал даже пытаться его снимать. Ещё не время. Только сдвинул широкую лямку.

Она стояла, скрестив ноги и дрожала. В какой-то момент я понял, что Майя больше не реагирует на мои прикосновения. Дрожь всё усиливалась, девушка в моих руках просто билась, как выброшенная на берег рыба.

— Майя, — позвал я тихонько, но она меня не слышала.

Голова запрокинулась назад, глаза закатились. Майя кончала… к счастью, беззвучно. И упала бы, но я прижал её к себе.

Круто! Я, конечно, герой! Вот только самому как теперь быть?

Пришла в себя Майя минуты через три или четыре.

— Что это было? — спросила она глухим, чуть хриплым голосом.

— Оргазм, — пожал я плечами.

— Да я знаю, как это называется, но блин, как так-то, мы же не… А это всегда так… сногсшибательно?

— Как скрипку настроишь, так она и споёт, — отделался я метафорой.

Не стану же я говорить девушке, что сам в а**е!

Утром после завтрака объявили общее построение. Перед строем вышел сам ротный.

— Здравствуйте, товарищи курсанты! — гаркнул он.

Похоже, у ротного хорошее настроение. Не к добру это!

— Здравия желаем, товарищ командир роты! — прогавкала рота сотней глоток.

По строевой подготовке он ведь нам впендюрил несколько занятий. Говорят, хотел в свободное время, предназначенное для отдыха, но потом почему-то передумал. А нам эта строевая подготовка нужна, как ёжику кардабалет. По Красной площади нам всё равно не ходить, а в аномалиях совсем другую подготовку спрашивают.

Ну вот хотя бы здравия хором желать научились, и то ладно.

— Сегодня ровно две недели, как вы здесь. Я, должен признать, очень удивлён полным отсутствием отсеявшихся. Это первый раз на моей памяти, когда нет никого добровольцев на выход. Так вот, мы с коллегами посоветовались, и решили помочь определиться с выбором тем, кто, возможно, перед девушкой в грязь лицом боится ударить. Я вас, парни, разочарую, вам всё равно не светит.

Вот ведь сука! Значит, уже в курсе нашего свидания! Вот как такого хорошего человека добрым словом не помянуть? Чувствую, попьёт он нам ещё кровушки!

По строю прошёл