Балансовая служба - Андрей Егоров

– У-у-у! – зачем-то закричал на нее Митрохин и ринулся вверх по лестнице, прыгая сразу через несколько ступенек. На последнем этаже уперся в металлическую решетку. Рванул на себя. Не заперта. Полез по железной лестнице, толкнул крышку люка, ведущего на крышу. Упал на мокрый от дождя рубероид. Пополз по-пластунски. Вскочил на ноги и помчался, быстро перебирая ногами. Лишь бы во втором подъезде было открыто. Крышка люка. Спустился по металлической лестнице. Несколько ступенек. Железная решетка. Заперто. Все оборвалось. Митрохин заметался в узком пространстве между железной лестницей и решеткой, не зная, что предпринять. Потом в отчаянии разбежался и ударился в решетку. Бесполезно. Снаружи навешен амбарный замок. Помял его в кулаке. Не сломать! Сколько времени потребуется Двести тридцать седьмому и Тринадцатому, чтобы его обнаружить?! Минут десять. Не больше. Недолго думая, Иван Васильевич полез обратно на крышу. Побежал по краю, заглядывая вниз. Сигануть с высоты семнадцатого этажа – безумие. Митрохин услышал, как звенит железная лестница первого подъезда. По ней уже взбирались балансировщики. Он рухнул на живот, чувствуя, что сейчас попросту рехнется от сковавшего все его существо ужаса, и перевалился через край. Приземлился на крышу балкона семнадцатого этажа и застыл, стараясь не шевелиться. Смотреть по сторонам было жутко до невозможности. От пропасти его отделял низкий железный бортик. Вверху послышалось знакомое сопение и топот шагов. Балансировщики пробежали мимо. Митрохин ощутил краткое облегчение и снова – страх! А ну как обнаружат его здесь, на этакой верхотуре. И скинут вниз… Хлопнула крышка люка. Банкир взвился пружиной, подпрыгнул, вцепился в край крыши (и откуда только силы взялись!), подтянулся, совсем как в старые времена, когда был еще молодой и спортивный. Нет, ложь, никогда он не был спортивным. Вот и сейчас – сердце заколотилось, отозвалось болью. Не берег здоровье. Жил на полную катушку. Забросил одну ногу. Далось непросто. Вытянул тело. Легкие уже буквально взрывались, а сердце колотилось о грудную клетку так, что, казалось, еще немного – и выскочит из груди. Пот застилал глаза. Стирая его ладонью на ходу, Митрохин ринулся к люку первого подъезда.

– Вот он! – послышался сзади крик.

Оглядываться было слишком страшно. Все время ожидая, что вот еще чуть-чуть, стоит только секунду промедлить, и его схватят, Митрохин рванул крышку, развернулся – иначе на лестницу было не влезть, и увидел, что балансировщики несутся к нему широкими скачками. Все в тех же джинсовых костюмах. Правда, уже не таких новых, а изрядно выпачканных и рваных. Плоские лица перекосило от ненависти.

Одного из них рвануло назад. Ноги его по инерции пробежали вперед, а руки вскинулись на уровень груди. С ужасающим воплем здоровяк рухнул на спину.

«Зацепился за антенный провод», – понял Митрохин. На одних руках, почти не касаясь ногами перекладин железной лестницы, Митрохин слетел вниз и помчался прочь.

С предательницей Людочкой он столкнулся у подъезда. Она открыла рот в изумлении. Уже не ожидала стерва, что когда-нибудь его увидит. Женщин бить нехорошо, поэтому, пробегая мимо Людочки, Иван Васильевич не смог удержаться от того, чтобы не заключить ее в жаркие объятия. Бедняжка заверещала, как заводная кукла. Грязь, стекавшая с костюма Митрохина, мигом облепила ее песцовую шубку. Митрохин отпустил Людочку, послал ей воздушный поцелуй, скривив рот в злорадной гримасе, и побежал прочь. Девушка попробовала ударить его сумочкой по затылку, но, разумеется, промахнулась.

Водитель ждал там же, где его оставил Иван Васильевич. Людочка так и не удосужилась с ним расплатиться. Поэтому он был порядком на взводе.

Митрохин запрыгнул в машину, тяжело дыша. Водитель бросил на него сердитый взгляд. Ну ладно бы пил пассажир две недели с другом в сельской местности, а потом решил домой добраться на попутке. Так ведь вернулся еще грязнее, чем уходил. Свин, а не человек!

– Проблемы у меня, мужик, – сообщил свин Митрохин срывающимся голосом, – гони скорее в офис. Там с тобой за все расплачусь. Дам тебе сверх того, что должен, три сотни баксов. Идет?

Шофер замотал головой. Предложение «подвыпившего пассажира» ему совсем не понравилось.

Решил, что тот планирует его обмануть. Странный тип, к тому же разговаривал, как законченный сумасшедший. Орал с истерикой в голосе. Может, там и офиса никакого нет. Пивная, где его друзья дожидаются. Дадут по шее и попросят за деньгами прийти в следующий раз.

Размышления шофера были прерваны самым бесцеремонным образом. Громила в джинсовом костюме нарисовался с правой стороны от машины, вырвал дверь и заревел дурным голосом.

– Поехали! Поехали! – вскричал пассажир, и шофер почти машинально нажал на газ. Машина тронулась. Джинсовый костюм вцепился в основание двери. Пыхтел и тянул руки к пассажиру. Шофер крутанул руль, великан кувыркнулся и врезался головой в газетный киоск. Послышался звон разбитого стекла. Завизжала киоскерша. Машина остановилась.

Митрохин даже в ладоши захлопал от восторга, потом лицо его задергалось, и он в беспокойстве принялся озираться.

– Скорее гони отсюда, – проговорил он, – там где-то еще один. Наверное, уже пришел в себя!

Водитель покосился сердито, но ничего не сказал.

– Давай в офис, – скомандовал Митрохин, – Каширское шоссе, дом тридцать два.

– Как я без двери тебе поеду?! – взорвался шофер. – И вообще, мне чужие проблемы ни к чему.

Вылезай из машины!

– Штука! – выдохнул пассажир. – Плачу штуку баксов. Не видишь, у меня неприятности.

Шофер оглядел удивительного чудака с сомнением.

– Я банкир! – зашелся в крике Митрохин. – А это… это бандюки! Ты же мне жизнь спасешь, если увезешь отсюда! Неужто не можешь единственный благородный поступок в жизни совершить?

– Почему единственный? – обиделся водитель. – Я раз тещу на кладбище отвез. Бесплатно.

– В последний путь, что ли?

– Ага. В последний путь. Ладно, – решился он. – За полторы штуки так и быть. Отвезу тебя в память о теще. Поедем переулками. Там гаишников меньше. И садись назад.

Митрохин рванулся через спинки передних сидений, ногой едва не заехав водителю по лицу.

– Ну ты вообще, – тот покрутил пальцем у виска, – что, обойти нельзя было?

– Поехали! – заорал Митрохин и ткнул пальцем куда-то за окно. – Бежит уже!

Упрашивать водителя не пришлось, он газанул, и «Волга» рванула с места. Из-под колес полетели ошметки грязи. Митрохин припал к стеклу. Тринадцатый несся со стороны Людочкиного дома со скоростью пули. Двести тридцать седьмой уже начал приходить в себя, сидел на асфальте и тряс ушибленной головой.

Машина вывернула на шоссе и, набирая скорость, умчалась от балансировщиков. Митрохин вздохнул с облегчением и откинулся на сиденье.

– У тебя курить есть? – спросил он водителя.

– Не курю! – буркнул тот. – Хотя сам бы сейчас не отказался… Зря я во все это влез.