Везунчик Леонард. Черный Корсар - Владимир Корн

Несмотря на то что на вид тробор должен был весить не больше собаки, наша с Казимиром попытка оторвать его от земли, чтобы дальше понести на руках, не увенчалась успехом. И когда я уже начал поглядывать по сторонам в поисках подходящих молодых деревьев с развилкой, чтобы сделать из них костыли, наконец-то показался знакомый куст.

– Лео, что с тобой?! – завидев прихрамывающего на обе ноги меня, бросилась навстречу Рейчел.

– Все ноги об эту проклятую железяку отбил, – честно сознался я, глядя на тробора, который успел застыть в очередной раз, и думая о том, что теперь все будет проще. Блез тоже обут, и удары ногами у него поставлены тоже неплохо.

– Ну так бросить его тогда надо было! Не такая уж и ценная вещь, чтобы из-за нее страдать!

– Ты что, Рейчел! – возмутился Головешка, едва не вывалившись из носилок, которые успел соорудить Блез. – Как это бросить? Он же денег стоит! В конце концов, можно было дубиной его бить или камнем.

Я зло на него покосился: как будто мне самому такая мысль в голову не приходила. Пробовал и камнем, и дубиной, несмотря на все уверения Казимира, что ни палка, ни камень помочь не смогут, – только нога.

– Кстати, как ты его назовешь? – разглядывая тробора со всех сторон, поинтересовалась Рейчел.

– Гаспаром.

– Как «Гаспаром»? – ужаснулась она. – Именем человека, который нас предал, высадил в утлую посудину посреди океана и присвоил себе все наши сокровища?!

– Предал нас Гаспар, но не его имя. Оно-то здесь при чем? Само имя хорошее, и мне оно нравится.

– Ну ладно, пусть тогда будет Гаспар, – согласилась со мной Рейчел, после чего подвела к тробору пса. – Знакомьтесь. Гаспар, это Барри. Барри, это Гаспар.

Барри при упоминании своей клички на всякий случай вильнул хвостом. Гаспар не прореагировал никак.

Если быть честным, основную роль при выборе имени для меня сыграло то, что, нанося оживляющие механизм удары, каждый раз я представил, что на его месте стоит сам Гаспар. И что именно его я бью ногой в прыжке с разворота, отчего удар получился действительно страшной силы. Но Рейчел такие мелочи знать необязательно.

– Так что, возвращаемся на корабль? – спросил Блез.

– Возвращаемся.

– Казимир, берись за носилки, – велел я.

Сам же с тяжелым вздохом поднялся на ноги и направился к тробору, чтобы в очередной раз привести его в чувство. Заранее представил себе, как все начнут смеяться, когда тот попытается меня обнять, и мне долго придется от него уворачиваться.

– Гаспар, идем с нами! – окликнула его Рейчел.

– К моему бескрайнему удивлению, он послушно за ней шагнул.

– Ну вот, давно бы следовало имя ему дать! – сделала вывод она. – Тогда бы и бить не пришлось.

«И какими только именами я его уже ни называл! – проворчал про себя я. – Все ругательства перебрал, которые существуют в мире. Только проку от этого было ноль».

– Или представить собаке, – засмеялся Блез.

К нашему возвращению прилив уже успел поднять «Морского орла» на ровный киль. С левого борта корабля были заведены канаты, чтобы тот, когда начнется отлив, снова не лег на правый. По этому признаку мне удалось определить, что один борт полностью уже очищен. На берегу был разбит палаточный лагерь, благо парусины для этого хватает на любом корабле.

Особняком, на краю лагеря стояла самая большая палатка, настоящий шатер – явно для нас с Рейчел. Рядом с ней находилась еще одна, куда скромнее в размерах – для Мэри. Команда занималась тем, что, расположившись на травке кому где удобно, чинно ужинала.

– А это еще кто? – завидя Казимира, удивился шкипер.

Почему-то тробор удивления у него не вызвал совсем. Как будто на любом острове полным-полно диких троборов, которые, стоит только поманить, тут же потянутся за тобой стаями. Гаспар, кстати, всю дорогу послушно шел за нами. «Может, у меня получилось ему ногами мозги на место вправить? Конечно, если те у него имеются, например, какие-нибудь шестереночные», – все удивлялся я. Стерк Казимира явно никогда не видел раньше, ибо скользнул по нему взглядом заинтересованным, но не более того. И потому Алавиру я ответил:

– Знакомьтесь – это новый член нашей команды Казимир. Моряк, судя по его утверждению, опытный, и его с легкостью можно поставить куда угодно, хоть марсовым.

– Ну, это мы еще посмотрим, какой из него марсовый… – пробормотал Алавир.

– Будьте уверены, господин шкипер, я справлюсь, – твердо глядя ему в глаза, ответил Казимир.

– Но в любом случае, Алавир, выдайте ему матросскую робу.

– И, если можно, бритву, – попросил уже сам Казимир.

– Сделаем, капитан, – кивнул шкипер. – Бритву тоже найдем. Вы поужинайте, пока горяченькое. Конечно, можно будет и разогреть потом, но весь смак уйдет. И отдохните. Вероятно, устали. После плавания первое время на суше быстро устаешь. Ноги начинают болеть: на корабле-то ходить особо некуда – все в двух шагах.

«Если бы ты только знал, как они у меня действительно болят! Ну, еще у Головешки, потому как была вывихнута. Остальные исследователи острова больше на месте сидели».

– Что-то Мэри нигде не вижу, – забеспокоилась Рейчел. – С ней ничего не случилось? Пока нас не было, никто ее не обидел?

– Леди! – Алавир посмотрел на нее с укоризной. – И как вам только такое в голову могло прийти? Мы не какие-нибудь там разбойники с большой дороги, у которых ни стыда ни совести. Мы благородные пираты!

«Ну-ну! – скептически подумал я. – Ваше благородство запросто позволяет вам топить корабли и вспарывать брюхо тем несчастным морякам, которые на них ходят, а также делать многие столь же непристойные вещи. А я у вас – капитан. То есть главный негодяй. Скорей бы все это уже закончилось».

– Мэри сидит в палатке, – объяснил отсутствие служанки шкипер. – Давно уже сидит, она даже от ужина отказалась.

– Красиво!

Соглашаясь с Рейчел, я кивнул: действительно красиво! Звездное небо, пальмы, пляж, корабль. Веселые языки пламени, которые, отражаясь от всего что только можно, придавали пейзажу еще большее очарование. Музыкальным сопровождением звучал шорох набегающих волн. Мы некоторое время сидели молча, любуясь, затем я спросил:

– Что-то Мэри совсем ничего не съела за ужином. Приболела, что ли? Может, забрать у Головешки перстень и на нее надеть?

– Увы, Лео! Даже мой чудесный перстень не сможет вылечить ее от той болезни, которой она заболела.

– Что, настолько все серьезно?

– Серьезней некуда. Бедная девочка! – печально вздохнула Рейчел. – Никак не могу заставить ее съесть хоть кусочек.

– Не вовремя для нее это случилось. Если она не станет ничего есть, как же тогда у нее получится понравиться Головешке?