Воин Островов - Дебби Маццука

— Я как раз собирался это сделать, Бродерик. Вы должны остановить массовое бегство наших женщин на Острова. Мы…

— Не остановить, а возвратить! — воскликнул король с черными как смоль волосами. — Причем как можно скорее!

Бродерик вскочил, с грохотом опрокинув стул. Сирена положила руку на рукоять меча.

— Не надо, — предостерегающе сказал ей дядя и тут же переключился: — Бродерик, садитесь. Ради Фэллин я вас прощаю, но в последний раз.

Сирена нарочито медленно сняла ладонь с рукояти меча и посмотрела на дядю.

— Женщины бегут к нам потому, что вы плохо с ними обращаетесь, — начала Сирена. — Я думаю, что это не только мое мнение, но и мнение Морганы. Мы не будем никого уговаривать вернуться только для того, чтобы вы поняли, что значит обслуживать вас.

Сирене действительно не хотелось отказывать никому из приезжающих, но она не могла не признать некоторую перенаселенность. Она не могла не замечать, что многие, уже слишком многие чувствуют, что их просто не ценят, и потому уезжают. Сирена прекрасно понимала эту причину и даже симпатизировала таким женщинам, но идти из-за этого на военный конфликт не хотела.

Сирена снова подняла руку, призывая к тишине.

— Чтобы показать, что у нас благие намерения, мы будем говорить с прибывающими и оставлять лишь тех, у кого есть причины искать убежище. Если вы наберетесь терпения, то многие вскоре возвратятся домой.

— Что вы делаете? — прошипела Моргана, хватая Сирену за рукав.

Эта тема разговора обсуждалась с Морганой и прежде, но, видимо, Сирена зашла слишком далеко. Понизив голос, она сказала:

— Так больше не может продолжаться, Моргана. Наплыв таков, что мы едва справляемся.

— Принцесса Сирена права, — раздался голос Гейбриела. — За последние недели к нам уже возвратились многие, и мы ждем, что возвратятся еще. Нельзя, чтобы вместе с угрозой войны между нами что-то было.

— А кто угрожает нам? — спросила Моргана.

— До нас дошли слухи, что короли Магнус и Дмитрий договариваются об объединении сил. Магнус очень зол, что ему отказала Сирена, а Дмитрий не может простить Бродерику то, что тот украл у него жену.

— Украл его жену? — фыркнул Бродерик. — С ним она была в положении рабыни. Да она сама убежала после того, как он чуть не убил ее.

Сирена смотрела на острый профиль Бродерика и думала о том, что этот человек причинил боль ее подруге Фэллин, выбрав ее сестру.

— Полагаю, что все, о чем вы говорите, — это не более чем грехи наших святых. Защищать надо не сокровища, а тех, кто их создает. Наши маги — Иский, Морфесса, Эзраз и Муриас — в опасности, — заговорил Роуэн.

Он пристально посмотрел на Сирену.

— Слава о вас и ваших воительницах распространилась так далеко, что вы даже не можете себе этого представить. Мы хотим, чтобы со временем вы присоединились к нашим силам.

Просьба дяди была, безусловно, приятна Сирене, и она ответила с улыбкой:

— Конечно.

Бродерик не сводил с Сирены пристального взгляда, сжимая до белых костяшек золотой кубок.

— Только не берите с собой Фэллин, — произнес он. — Я не хочу, чтобы с ней что-нибудь случилось.

— Я очень рада, что вы так заботитесь о Фэллин, король Бродерик. Но было бы намного лучше, если бы вы лично встретились с ней. Только не надейтесь, что она встретит вас с распростертыми объятиями.

Роуэн выразительно посмотрел на Бродерика, и тот счел за благо ничего не отвечать Сирене.

— Спасибо, Сирена, — сказал Роуэн. — Этот вопрос мы решили, остался еще один, суть которого лучше расскажет Гейбриел.

Внезапно изысканные манеры Гейбриела испарились, и Сирена увидела перед собой маску холодной злобы.

— За прошлый месяц пятеро моих людей в королевстве смертных бесследно исчезли, — начал он. — До меня дошли слухи, что здесь не обошлось без черной магии. Я использовал все возможности, чтобы найти людей, но пока безрезультатно.

Теперь Гейбриел мрачно разглядывал свой кубок.

— Мы разберемся с этим, Гейбриел, — произнес Роуэн, поглаживая руку. Он кивнул охранникам, и они вышли из зала. — А пока в качестве меры предосторожности портал в королевство смертных будет закрыт до особого распоряжения.

— А как насчет того, чтобы разрешить проход… некоторым, Роуэн? Поскольку наши женщины бегут от нас, мы можем находить удовольствие и со смертными, — заявил Бродерик.

Сирена положила руку на живот, чувствуя, что ее начинает мутить от услышанного. Теперь она понимала, что вместе с Морганой ответственна и за других женщин из королевства смертных — таких, как мать Лахлана и Эйдана.

— Вы знаете, что я думаю о подобном использовании магии, Бродерик, — произнес Роуэн. — Если я обнаружу, что кто-то решил обольстить смертных, то не оставлю этого так.

Что ж, король Роуэн благородный человек, и Сирена гордится тем, что приходится ему племянницей. Но она не понимает, как два брата могут так отличаться друг от друга. А еще она с грустью подумала о том, что из ее дяди получится прекрасный отец, если он когда-нибудь женится.

Бродерик удивленно посмотрел на Роуэна.

— Но нам не нужна магия, чтобы обольщать смертных. Их женщины и так не отказывают.

Сирена до боли сжала зубы. Она была в королевстве смертных и имела достаточно возможностей увидеть, как женщины увивались за мужчинами только потому, что те красивы. Эйдан и Лахлан были прекрасными тому примерами. Она вспоминала, как сама с вожделением думала об Эйдане, и понимала, что должна воздержаться от мимолетного суждения.

Внезапно раздался звук открывающейся двери, и король посмотрел вперед. Моргана проследила за его взглядом и вдруг испустила вопль.

— Что она здесь делает?! — Моргана вцепилась в руку Сирены. — Она убила нашего короля!

— Эванджелина не убивала моего брата, Моргана, — покачал головой Роуэн. — Она ни в чем не виновата. Это я попросил ее последить за племянницей, чтобы с ней ничего не случилось. Сейчас я пригласил ее для того, чтобы она рассказала о своем опыте. Мы должны узнать, нет ли у них гримории[2]и не предпринимает ли кто попыток освободить темного властелина. Дело в том, что из трех книг две утеряны.

Эванджелина остановилась между Гейбриелом и Роуэном и, склонив голову, слушала короля. Темные волосы падали на лицо, и Сирена не могла видеть лица бывшей служанки. Но это даже хорошо, решила она. Сирена так давно не видела свою подругу, так соскучилась по ней, что боялась не сдержать эмоций.

Сирена не понаслышке знала, насколько это унизительно — так оправдываться, и ей было очень жаль, что она не может успокоить Эванджелину, как та в свое время успокаивала ее саму.