Зенит. Новейшая история. 2.0 - Геннадий Орлов

– Сейчас уже нет. А поначалу терял по 2 кг за игру. Нервничаешь, переживаешь. Вратари же – это отдельная каста. Игроки к голкиперам как относятся: выручил – так и должно быть, это твоя работа; ошибся – лишил команду победы, премий и т. д. Даже когда сыграл «на ноль» – ничего особенного. Редко когда вратарь делает исход матча, всё-таки у полевого игрока шансов проявить себя больше. Вратари команды друг друга лучше понимают, поэтому такая штука, как вратарская солидарность, – это не выдумка. Но с другой стороны, мы ведь и конкуренты… Иногда вратарям одной команды не удаётся найти общий я зык. Личная конкуренция становится важнее командных интересов. Мне повезло: я не припомню, чтобы у меня было какое-то непонимание с коллегами. Скажем, Рома Березовский, когда я стал вторым вратарём, мог бы подначивать как-то молодого, хамить, показывать, кто здесь главный, настраивать против меня полевых игроков – ничего такого не было. И у меня, когда я был основным вратарём, были прекрасные отношения со всеми моими дублёрами: Макаровым, Жевновым, Бабуриным, Чонтофальски. С Юрой Лодыгиным мы тоже отлично ладим.

– Некоторые полагают, что при всём его таланте ему не хватает школы…

– Я так не думаю, он хорошо подготовлен. У него другая особенность. Он, на мой взгляд, иногда слишком уверен в себе. Там, где он ловит, я бы отбил. Опыт – это осторожность, это стремление подстраховаться, и не только в спорте.

– Можно ли воспитать у вратаря психологическую устойчивость?

– Не уверен. Это скорее врожденное, чем приобретенное. Но вратарь должен уметь контролировать эмоции. Чересчур сильное волнение нужно в себе подавлять. Что делает человек, когда волнуется? Прячет взгляд, уходит в себя. Со временем я научился смотреть всем в глаза и таким образом демонстрировать уверенность, которая передается другим. Игроки же всё чувствуют. И неуверенность тренера, его боязнь, особенно во время игры на выезде с титулованным соперником, футболисты ощущают. Не знаю, как у других, но у меня не раз было так: смотрю на главного тренера перед матчем, чувствую его состояние и понимаю, что мы сегодня не выиграем. И это чувство меня редко обманывало. Победу часто представляешь, визуализируешь, а потом как бы реализуешь свои проекции, свои фантазии, если так можно выразиться.

– Один из самых тяжёлых ударов в вашей вратарской карьере – это семь мячей от сборной Португалии. Как вы – вратарь – оправились от того поражения?

– Никто не знает, что накануне игры вся наша команда подхватила какую-то инфекцию. Когда после игры с Люксембургом мы приехали в Португалию, полкоманды свалилось с непонятным недомоганием. Меня тоже знобило. Я сначала думал, от волнения, но нет: и температура появилась, и другие признаки заболевания. Однако я к доктору не пошёл, чтобы не давать шанс конкуренту. Какие-то таблетки принимал, в нос попрыскал. Был бы я поопытней, предпочёл бы в такой ситуации на поле не выходить – понятно было, что ничем хорошим это для сборной не кончится. Двое человек из основного состава на поле не вышли, сказав, что чувствуют себя не очень.

– Вы единственный из игроков, кто согласился после матча пообщаться с прессой…

– Я понимал, что никто не выйдет, и сказал журналистам: «Давайте я сам вам всё скажу, чтобы вы не выдумывали ничего». Это футбол, так бывает. В этом году Бразилия примерно так же Германии проиграла на чемпионате мира. Я спокойно к тому поражению отнесся, катастрофой это для меня не стало. Когда я приехал в Петербург, Петржела сказал мне: следующую игру ты играть не будешь, тебе не надо. Я спросил его, видел ли он сам матч, ведь вины-то моей нет в проигрыше! Первые пять голов забили так, что никто бы не спас. Власта сказал, что матч не видел, мне верит, но для психологической уверенности команды лучше, чтоб я отдохнул. Для всех придумали объяснение, что я заболел. Тем более что так оно и было.

– Что самое сложное для запасного вратаря?

– У тебя мало шансов выйти в течение матча на замену. Но ты должен вступить в игру в любой момент. Я помню, как 10 марта 2001 года я вышел на замену после первого тайма. Мы играем в Волгограде с «Ротором» – это первый матч чемпионата. И вдруг после первого тайма Морозов говорит Сергею Приходько: иди, разминай Малафеева. Тот: давай разминаться. Я в растерянности: куда выходить? Почему? Мне Приходько говорит: сказано разминаться, значит, разминайся. Ну я вышел, не подвёл, матч так и закончился «ноль-ноль». Морозов потом говорил: мячи летали по штрафной, а Дима Бородин не выходил на перехват…

– У Морозова было тяжело тренироваться?

– Он всегда давал на подготовительном этапе большой, просто огромный объём работы, особенно много было прыжковых упражнений. Причём разницы между полевыми игроками и вратарями не делалось! Это был перебор, прямо скажу. Когда на сборе заканчивалась первая тренировка, я думал: выстоял, уже хорошо; о том, что до вечера ещё два занятия, даже думать не хотелось. На одном сборе у Морозова восемь (!) человек получили травмы колена. Кого-то такая подготовка толкнула вверх – среди них Кержаков, Аршавин, – а кто-то не выдержал: травмы, психология. Но кто сумел это пройти, тому уже всё было нипочём. «Зенит» при Морозове отличала хорошая функциональная подготовка. Много было игровых упражнений – квадраты, держания. Мы могли обыгрывать соперников за счёт функциональной готовности и командной игры.

– Как вы оцениваете пребывание в «Зените» Властимила Петржелы?

– Приход Петржелы – это начало новой эры «Зенита». Он раскрепостил нас. Раньше мы и подумать не могли свободно и непринужденно разговаривать в раздевалке, в автобусе. Считалось, что если ты беседуешь с кем-то, ты теряешь концентрацию, не настраиваешься на матч должным образом, несерьёзно относишься к своему делу. Мы вдохнули воздух свободы, что сразу сказалось на игре – появилась импровизация. С его приходом нам открылось, что совершенно необязательно тренироваться много: объёмы могут быть поменьше, а толку будет больше. На пользу было и то, что в процессе подготовки проходило много игровых тренировок.

– Как вы относитесь к тому, что в тренировочном процессе Петржелы нашлось место фитнесу и аэробике?

– Фитнес – это было больше для Зузанны, жены главного тренера, которая вела эти занятия, чем для нас. Хотя ничего не имею ни против аэробики, ни против фитнеса. Я вообще за любой спорт для футболиста: плавание, теннис, акробатика! Чем больше ты умеешь, тем больше твой потенциал, тем лучше ты управляешь своим телом, и в решающий момент опередишь – хоть на чуть-чуть – соперника.