Губитель - Владимир Геннадьевич Поселягин

– Ты считаешь нас идиотами? Если вспомнить, как легко ты захватил наши катера, становится ясно: взять тот авианесущий эсминец тебе было раз плюнуть. Я сразу на тебя подумал. Наш рейдер пока в ремонте (влетело от охраны каравана), а это герцогство ближе всего, вот и следил за новостями. Тебя в это время на планете не было, вернулся как раз, когда покупатели эсминец забирали. Совпадение? Не думаю.

– Со своими подозрениями можете катиться куда подальше. Это не моя работа, – хмыкнул я, принимаясь за десерт. Первое и второе я уже приговорил, пусть всё маленькими порциями (ем я немного), но приготовлено вкусно.

– Я предполагал, что откажешься. Значит так, твоя опекунша у нас. Сделаешь всё, как я сказал, получишь её и пять миллионов сверху.

Это кидок. Мало того что любовницу мою прихватили, так ещё и за работу какую-то мелочовку заплатить хотят: лёгкий крейсер и в убитом состоянии не меньше двадцати миллионов стоил.

А что касается опекунши, то да, я озаботился этим вопросом сразу, как прибыл на планету, хотя, в принципе, можно было обойтись и без неё. Нашёл красотку с роскошной фигурой, её салон красоты разорили конкуренты, вся в долгах, дом отобрали. Ну и договорились, что она станет моим официальным опекуном и заодно любовницей, а я закрою все её долги и буду делать ей немалые подарки. Оба были довольны этой сделкой. Несколько дней назад, продав эсминец, я купил Элизе дом и два салона красоты, и она с удовольствием ими занималась, щедро благодаря меня в постели.

И вот я сижу, хорошо отдыхаю, а тут это мурло вылезло с предложением. Взбесил. Вот честно, взбесил. Я активировал коммуникатор, приписанный к местной связи, но вместо Элизы ответил смутно знакомый мне пират – точно из той шайки, что и этот тип напротив.

Отрубив связь, я снова взглянул на бывшего наёмника.

– Я подумаю над вашим предложением. Как решу, сразу с вами свяжусь.

Оттого, что выкрали мою опекуншу, мне было ни холодно ни жарко. Вчера я узнал, что у неё появился ещё один любовник: завела, пока я эсминцем занимался. Это сегодня я спокоен, уже пережил, а вчера побуйствовал, правда, без свидетелей. Когда мы с ней договор заключали, у неё никого не было, я точно знал. Прежний бойфренд порвал с ней, когда узнал, что она на мели. И теперь, понятное дело, я ни креда в неё не вложу, хватит ей и того, что она успела поиметь с меня. Мне не жалко: то время, что я с ней провёл, вполне этого стоило. Но теперь проблемы с пиратами – это чисто её проблемы. Пусть вон своего любовника на помощь зовёт.

Расплатившись за обед, я сел на свой аэроскутер, который внешним видом почти не отличался от местных аэробайков, и, взлетев с парковки, направился в космопорт. Сразу заметил слежку. Ясно, что теперь глаз с меня не спустят, да только их машинки против моего монстра – ничто. Я мигом разогнался до двух махов, находясь в воздушном пузыре, иначе бы меня сдуло. Вскоре нагнал свой катер, аппарель которого уже была открыта, и аккуратно влетел в трюм. (А что, я управлял одновременно и скутером, и катером.) Мой катер тоже находился под наблюдением, и его стремительный взлёт застал пиратов врасплох, а тот, отлетев от города на бреющем, включил маскировку, и вот мы встретились.

Задерживаться на планете я не стал: долгов нет, ничто не держит, можно сваливать. Вообще, я хотел перебраться в империю Кагаон, самую крупную в этом мире, ту, где собирают дредноуты, входящие в состав флота, и в шестнадцать лет пройти там нормальную регистрацию. Там уровень жизни куда выше, как и технологии. Я чист как белый лист, регистрацию не проходил, её только в шестнадцать проводят. В общем, для меня это неплохой шанс устроиться.

На катере доберусь до империи, незаметно спущусь на планету, катер спрячу получше. Там меня примут власти. Придётся какое-то время пожить в приюте, но это даст мне возможность освоиться с местными реалиями. А в шестнадцать лет регистрация – и я полноправный гражданин государства. Думаю даже, что столица империи Кагаон как раз подойдёт в качестве места регистрации. У меня были куплены свежие навигационные карты, причём полные, всех государств, и я примерно высчитал время полёта. До границ империи лететь где-то месяц.

Мой катерок вышел на орбиту, уходя к границам системы, и там незаметно ушёл в прыжок. Сильного возмущения пространства, как другие местные суда, не оставил: мой прыжковый двигатель по другим принципам работает. К слову, местные прыжковые двигатели будут получше, чем в Содружестве: на порядок скоростнее, да и на большие расстояния прыгают.

Ночью я отсыпался у себя в каюте, а утром готовил завтрак (холодильник полный и кладовка – тоже) и размышлял. Конечно, империя Кагаон – это неплохо, но у меня год впереди; может, другие места посетить? Я прикинул все за и против и решил, что ещё успею сделать это потом: после регистрации и официального совершеннолетия уже ничто не помешает мне устроить турне по государствам.

Вот так и длился мой полёт. Пси-лечением я слегка поменял внешность, сделав себя симпатичнее, при этом глаза и волосы оставил того же цвета. Поменял ДНК на тот случай, если меня по ней проверять будут. Потом занялся созданием бионейросети Джоре и артефакта «Исход». Пусть будут под рукой, на всякий случай.

* * *

Три месяца спустя.

Система столичной планеты Бавус империи Кагаон.

Борт тюремного транспорта.

Точное время неизвестно

Я очнулся. Выходить из состояния, вызванного приёмом мощных психотропных препаратов, было тяжело, но я чистил организм пси-лечением, а сам тем временем размышлял. Нет, ну надо же было так попасть, специально не придумаешь. И главное, винить некого, кроме себя. Хотя нет, я всегда найду виновного: так жить проще.

Три месяца я добирался до столичной планеты империи Кагаон. А что, по пути залетал на планеты разных государств, гулял, неплохие покупки сделал – в общем, отлично отдыхал. Планеты посещал инкогнито, то есть под маскировкой спускался на поверхность, прятал катер и шёл отдыхать.

Так же было и на столичной планете империи. Катер я спрятал в лесу, в режиме массировки его никто не найдёт, а потом перегоню. Отправился в город, а там поучаствовал в подростковой драке у спортплощадки и дал взять себя копам в надежде, что при проверке в участке, узнав, что я сирота,