Я все отдам за тебя - Дениз Робинс

Монахини на пару снова аккуратненько вдавили меня в подушки.

— Синьор. Позовите синьора.

— Si, si [4], — пообещали они.

Удача явно отвернулась от меня. Мир померк, и я снова провалилась в беспамятство. Видно, меня сильно контузило. Когда я в следующий раз открыла глаза, у моей кровати дежурила ночная сестра, ни слова не понимающая по-английски, и я уснула, так ничего от нее и не добившись. Окончательно очнулась я только в семь часов утра. Наступил новый день, и палата была залита ярким солнечным светом. Гил несколько раз заходил повидать меня, но снова уходил, потому что поговорить с ним я все равно не могла.

Когда я вновь обрела способность к общению, Гил рассказал, что перенес «дикий шок», когда увидел меня с забинтованной головой, пластырем на переносице, и — ни кровиночки в лице, только огромный фиолетовый синяк на левой скуле.

Сначала он хотел было отправиться в Рим один, но его тоже постигла неудача: у него подскочила температура, никакого отношения к аварии она не имела, просто его организм таким образом реагирует на стрессы. Теперь Гил вставал только для того, чтобы со мной повидаться.

Романтически настроенные итальянки уже придумали свою историю, решив, что мы — пара сбежавших тайком любовников.

Никто, кроме Гида, не понимал, что это настоящее крушение надежд, ведь мы так и не успели повидаться с Расселом Хопкинсом и склонить его на нашу сторону. Но что мы могли?

Когда мы оправились настолько, что смогли одеться и покинуть наконец госпиталь, мы были похожи на двух дрожащих от слабости щенков. Пять дней коту под хвост! Катастрофа!

Стиву я об аварии сообщать не стала, только сказала, что встреча с Анной не состоялась, и ему пришлось выложить ужасные новости: дела у Бинга идут не слишком хорошо. Хуже ему, правда, не стало, но и лучше тоже не делается. «Близнец нужен срочно», — сказал мне Стив.

— О Крис, бедный мой котеночек! — воскликнул Гил, услышав неутешительные новости. — Надо же было такому случиться?! Это я во всем виноват. Я нанял эту проклятую машину. Я!

— Не будь идиотом, Гил, — припечатала я. — Можно подумать, ты действительно виноват!

— Пять дней потеряно! Чистое убийство! Теперь уже нет никакого смысла тащиться в Рим. Я звонил, они уже уехали.

Мы сидели в приемной больницы, сумки с вещами — у наших ног. Доктор только что согласился выписать нас. Руку Гил держал на перевязи, но температура спала, а кости остались целы. Повязку у меня с головы тоже сняли, но отражение в зеркале пугало: на лбу шрам, нос разбит, на щеке — фингал; мрак, одним словом. Однако Гил. упорно продолжал называть меня «бедная моя девочка». Оба мы скорбели по поводу смерти нашего шофера.

Ни лучика света в конце туннеля.

— Гил, — сказала я, — Гил, Стив говорит, Бинг плохо справляется. О, Гил, время на исходе. Его уже почти не осталось.

— Мы не сдадимся, — стукнул он кулаком по столу. — Пока он жив, время еще есть, и мы справимся.

— Но как? Как?

— Полетим в Америку… ты и я…

У меня глаза из орбит полезли.

— В Америку? — повторила я.

— В Бостон. Нам же надо добраться до Анны и ее мужа, так ведь?

— Но… но… — начала я, без сил откинулась на спинку стула и покачала головой.

— Весь вопрос в том, как ты себя чувствуешь?

— Небольшая слабость, а так ничего, правда! Я быстро после болезни поправляюсь, правда, болею редко.

— Тебе предписано сорок восемь часов полного покоя, — задумчиво поглядел на меня Гил. — Так доктор сказал, и мне думается, что он абсолютно прав. Нельзя торопить события.

— Два дня! — У меня аж в голове помутилось. — Но мы не можем позволить себе так разбрасываться временем!

— Послушай, Крис, бывают случаи, когда лучше подождать, даже если тебе это не по душе. Могу привести несколько причин…

— О господи! — взвыла я. — Сорок восемь часов — это же так долго! А Бингу срочно нужна операция, ты ведь сам знаешь!

— Будет хуже, если мы плохо подготовимся к встрече и провалим дело окончательно и бесповоротно. Послушай, что я придумал.

И я выслушала его. Идея была просто бредовая, но я чувствовала, что здесь действительно требуется что-то по-настоящему экстраординарное.

Гил прав. Мы не можем появиться в Бостоне, не подготовившись хорошенько, одними уговорами и мольбами делу не поможешь. И тут на выручку пришел мой продюсер с его гениальными мозгами, влиянием и диктаторскими наклонностями (в своем мире он действительно был маленьким диктатором). Ни один обычный человек не справился бы. Даже Стив, который в тысячу раз Бинга больше любил. Времени тщательно проанализировать истинные мотивы Гила у меня не было, но я уверена — помогал он мне не только потому, что я интересовала его как женщина. Вся эта история захватила его. Он был из тех, кто берет сценарий, рвет его на части и запускает на экран таким, каким ему хочется его видеть. И вот теперь он ставил мою драму, такую трогательную, динамичную и абсолютно ирреальную.

Итак, мне предстояло позвонить Стиву и сказать, что сегодня к ним прибудет один из фотографов Гила. Он сделает портрет моего забинтованного с ног до головы мальчика, и если при этом глаза Бинга окажутся широко раскрыты — тем лучше. Затем специалисты сделают со снимка огромный плакат и пришлют его в Рим завтра утром. С этим плакатом мы с Гилом вылетим в Бостон. Гил заверил меня, что в Нью-Йорке его хорошо знают и его американский друг все устроит.

Мы полетим в Штаты как VIP-персоны. Никаких проблем. Просто еще один голливудский трюк.

Господи боже мой, содрогнулась я, как отвратительно это звучит. Трюк. Но с другой стороны, хитро придумано! Огромное драматичное фото Бинга вызовет настоящий шок. Гил был уверен в успехе.

— Мы заставим этих двоих взглянуть на это фото, и если Рассела Хопкинса оно еще может и не тронуть, то мать вряд ли останется равнодушной. То фото, которое ты ей показывала, слишком мало. А тут у нее сложится впечатление, как будто она действительно смотрит на своего второго сына, как будто он рядом. И ей начнет казаться, что в кровати лежит Руди. Она трясется за своего Руди, боится его даже малейшему риску подвергнуть, а позволить Бингу отправиться на тот свет у нее и подавно духу не хватит. Что ж, обработаем этих Хопкинсов как следует. Твоя задача — во всех подробностях расписать картинку и добавить драматизма, а я буду на подхвате.

На том и порешили.

— Вряд ли это возможно, — с сомнением покачала я головой.

— Невозможно только мертвого к жизни вернуть, Крис, все остальное возможно. Пока Бинг жив, надо все испробовать. Чаще всего срабатывают именно самые безумные на первый взгляд идеи. Надо только верить. Мы предстанем перед этими двумя с фото Бинга в руках и с верой в успех. И я уверен, что мы вернемся назад с близнецом и он спасет жизнь брату.