Южная пустошь - Алёна Цветкова

Не надо было быть лекарем, чтобы увидеть, разметавшаяся по постели Ирайя мучается от сильнейшего жара. Скорее всего это заражение крови. Даже в мире Елены Анатольевны люди умирают от такого воспаления. А уж здесь… Я прикусила губу. Глаза жгло. Я так много плакала за эти дни, что почти перестала замечать, как текут слезы.

— Очень плоха, — поджал губы Южин. — Если бы она была одна, то я вытащил бы ее.

— Но она не одна, — закончила я вместо моего лекаря. — Если бы я могла помочь…

— Ирайя, — на корточки перед амазонкой присел Рошка, появившийся словно из-под земли. Всхлипнул. — Прости меня, я не хотел… Ирайя…

— Она тебя не слышит, — вздохнула я и опустилась на колени, чтобы поддержать мальчишку. — Но я уверена, она простила бы тебя, если бы знала, что произошло.

Рошка снова всхлипнул и разрыдался. А я протянула руки, чтобы обнять его.

И в этот самый момент Ирайя внезапно открыла глаза. Села на постели. Ее взгляд, упертый в меня, был на удивление осмысленным. И я ни на миг не засомневалась в том, что предводительница амазонок пришла в себя.

— Ирайя, — ахнула я, — как ты?

Вместо ответа она обхватила мои запястья ледяными ладонями. Я даже успела удивиться, как же так: у нее явно жар, а руки холоднее застывшего зимой камня.

— Ты должна спасти мою сестру, — внезапно произнесла она. — Королевство Кларин не должно исчезнуть. Обещай мне сделать все, чтобы Вайдила осталась жива!

Я уже догадалась, что это горячечный бред. И растерянно замерла, глядя в спокойное и серьезное лицо Ирайи. И еще этот пронизывающий запястья мертвый холод. Испуганный взгляд Рошки. Сжатые губы и тревога в глазах Южина, подскочившего к вставшей с постели амазонки… Я поняла, что это конец…

— Обещай мне! — настойчиво повторила Ирайя. Она смотрела на меня не отрывая глаз. А я чувствовала, как потусторонний холод поднимается от ее рук по мне. Стало жутко. — Обещай, сестра! — в третий раз повторила умирающая амазонка.

— Обещаю, — прохрипела я еле слышно. Все это выглядело так жутко, что я готова была пообещать что угодно.

Ирайя услышала мой ответ. Кивнула. Улыбнулась.

— Проклятые маги, — рассмеялась она жутким каркающих смехом. — Вот и все…

Так же внезапно, как встала, она выпустила мои запястья, рухнула на постель и выдохнула в последний раз… На лице умершей сияла широкая счастливая улыбка.

— Ирайя, — позвала я ее, все еще надеясь на чудо. — Ирайя…

— Все, ваше величество, — Южин тяжело вздохнул и присев на корточки провел ладонью по лицу, закрывая потухшие глаза моей лунной сестры, моей подруги. — Бедная девочка отмучилась… Она стояла рядом с Дишланом, когда он, — мой лекарь запнулся, — и досталось ей больше всех… Проклятые крысы, — выругался он.

— Проклятые крысы, — шепотом повторила я… слезы опять лились сами, отказываясь подчиняться моей воле. Рядом рыдал Рошка.

Рошка, из-за которого случились все эти смерти. Я уже похоронила десять своих людей, любимого и его маленькую дочь. И после этого нашла в себе силы простить глупого и самоуверенного мальчишку. Но смерть Ирайи все изменила, став той самой каплей, которая переполнила чашу моего терпения.

Я кое-как нашла в себе силы, чтобы протянуть руки и обнять плачущего Рошку. Как бы там ни было, как бы сильно я не возненавидела его прямо сейчас, он такой же ребенок, как и Алеса. Ребенок, которого я должна была защитить от опасности любой ценой. Даже если главная опасность исходит от меня и моих людей.

— Пойдем, — прошептала я, поднимаясь. Рошка словно почувствовал то, что я думала про него. Покорно поднялся и, плача, снова завел свою шарманку:

— Я не хотел! Не хотел, чтобы они все умерли! Я не хотел!

— Я знаю, — кивнула я и соврала, — я не обвиняю тебя в том, что случилось. Идем…

Я просто хочу поскорее отправить тебя с глаз долой, чтобы не возненавидеть еще больше.

Фиодор уехал из Южной пустоши рано утром, не дожидаясь похорон Ирайи. Вместе с ним отбыли солдаты, потерявшие в бою пятерых. И Тишен и Рошкой. Я смотрела им вслед и чувствовала большое облегчение.

— Мам, — к моему плечу прислонилась Анни, — все будет хорошо…

— Мама, — Витория, державшая меня за руку, посмотрела снизу вверх. — А мой брат когда-нибудь вернется?

Я кивнула. Говорить не могла. А перед глазами снова, как в проклятой карусели, закружились лица тех, кого убил этот мальчишка вместо меня. Я опустила веки, чтобы никто не заметил, какие сильные чувства вызывают во мне эти потери. Сильные и нехорошие…

— Вернется, конечно, — кивнула Хурра. Она, не отрывая взгляд, смотрела вслед уехавшему обозу. — Он мне обещал. Пусть только попробует нарушить слово.

Я вздрогнула. Обещал? Хурре? Перед глазами вдруг всплыла картина: зал Советов, Анни что-то шепчет бледному от страха Рошке, и он вдруг вспыхивает, как маков цвет. Ярко и быстро, смущаясь от того, что она ему сказала. И картинка сложилась.

— Анни, — повернулась я к дочери, — это правда?!

Она пожала плечами и улыбнулась.

— Возможно. Неизвестно, мам. Слишком много белых пятен, — ушла она от ответа.

А я решила, что нельзя полагаться на судьбу. Я и так слишком многое пустила на самотек. Надо было срочно озаботиться будущим моих детей. Тем более я все равно собиралась женить Фиодора. Можно заодно позаботиться и о будущим моих младших девочек. Никогда не рано начать поиски подходящего мужа. Хурре уже восемь.

После похорон Ирайи, на которые вопреки обычаям пришли почти все жители нашего поселения, я засела в кабинете за письмами. С поиском невесты для Фиодора все было очень просто. Я написала письмо Эбрахилу с просьбой подобрать подходящую по возрасту дочь. Зная отца, я нисколько не сомневалась, что любая из принцесс будет и красива, и воспитана, и покорна воле будущего супруга. О чем еще можно мечтать, устраивая будущее сына?

А вот с женихами для Хурры и Виктории вышла загвоздка… Нет, я могла бы написать императору Абрегории, чтобы отдать Викторию замуж за будущего принца. Думаю, он не отказал бы мне. Тем более, у меня есть возможность надавить на него… Но, думаю, мои дети не поймут, если я выдам младшую дочь за еще нерожденного сына Анни. Все же я сама их воспитывала. И для меня это как-то слишком.

Король Грилории тоже отпадает…

Можно было опять написать Эбрахилу, сыновей у него не меньше, чем дочерей. Но обрекать Хурру и Виторию на роль рабынь мне совершенно не хотелось. Я прекрасно помнила, как чувствовала себя, когда мой бывший муж Адрей тайком поил меня