Первое испытание - Анна Одувалова

Снова Давида я увидела, когда твоей матери исполнилось шестнадцать лет. Ты знаешь, он практически не изменился. Сильный, уверенный, красивый. Тогда-то я и узнала его тайну. Тайну, в которую не могла поверить до тех пор, пока не увидела своими глазами. Пишу эти строки и понимаю, вероятнее всего, ты сочтешь меня сумасшедшей. Подумаешь, будто на старости лет я простилась не только с силами, но и с разумом. Это не так.

Давид рассказал мне легенду и открыл свою сущность. Я узнала, что он принадлежит к древнему роду людей-змей, или нагов. –И здесь змеи? – потрясенно прошептала я, посматривая по диагонали написанную бабушкой лекцию о нагах. Примерно то же самое Влад рассказывал нам на последней своей лекции, но в письме бабушки все индийские сказки выдавались за правду. Я отказывалась верить в существование нагов и их тысячеглавого царя Шешу. – Давид поведал мне, –продолжила я читать дальше, – что нагам закрыта дорога в Индию, там властвуют древние боги, которые не желают видеть конкурентов. А Шеша по всему свету ищет молодых людей, и особенно девушек-полукровок, чтобы потом с помощью специального ритуала сделать из них своих слуг – нагов. Полулюди-полузмеи служат своему царю и не смеют ослушаться. Давид подозревал, что Шеша ищет среди полукровок кого-то особенного, но не знал, кого и зачем. Я сначала не поверила, сочла Давида сумасшедшим и прогнала. Но потом пришли они и хотели забрать твою мать. Они выглядели как люди, были милы и учтивы, и я почти поверила в то, что обучение в престижной гимназии пойдет на пользу моей дочери, но решила немного подумать и в результате отказалась. Тогда-то они и открыли свое истинное лицо – я узрела воочию змеиную сущность нагов. Нас ценой собственной жизни спас Давид. Схватив все самое ценное, мы с твоей мамой сбежали. Последний дар Давида – это забвение для моей дочери. Ее психика вряд ли бы вынесла такое количество потрясений.

Поэтому, когда тебе пришло письмо с их змеиной символикой, она ничего не заподозрила, зато я сразу же поняла, что это такое. Они пришли за тобой. Жаль, внучку, в отличие от матери, я не смогла уберечь. Это письмо – единственная возможность предостеречь тебя. Ты уже попала в рассадник змей. Так будь очень осторожна, нагами в конце обучения становятся не все, я знаю, кто-то из претендентов погибает.

Не дай им узнать о твоих подозрениях, скрывай осведомленность и, если есть возможность, беги как можно дальше. Но помни, ты уже попала в их сети, и они постараются удержать тебя любыми средствами. Не подвергай необоснованному риску ни себя, ни родителей. Тебя убьют, если поймут, что ты разнюхала их секреты раньше времени.

Не представляю, как тебе поможет мое письмо, но кто предупрежден, тот вооружен».

Я отказывалась верить в этот бред. Бабушка правильно предполагала, после всего написанного мысль о невменяемости закралась мне в голову, но некоторые моменты все же не давали покоя. Я вспомнила свои странные сны, вспомнила таинственную смерть Кирилла Дмитриевича от укуса гигантской змеи и поняла: насколько бы сильно мне ни хотелось выкинуть из головы надуманный бред, я не могу этого сделать. Потому что где-то далеко, в глубине души, я в него верю. Слишком много фактов, подтверждающих правдивость бабушкиных догадок. Если и не в полной мере, то частично точно.

Теперь предстояло решить, стоит ли забирать документы из лицея или нужно чуть внимательнее и лучше изучить лицей и его обитателей. Кто знает, быть может, получится пролить свет на происходящее здесь. Я сомневалась, что наги – реальность, но тут, в любом случае, творилось нечто странное, связанное со змеями. Может быть, в подземельях проводят эксперименты над рептилиями? Вдруг в округе развелись рептилии-мутанты? – предположила я и сама ужаснулась собственным мыслям.

Я ворочалась с бока на бок почти до рассвета и смогла уснуть лишь тогда, когда почти отчаялась, и последней мыслью было: «Какое счастье, что завтра суббота, а значит, нет пар и не нужно вставать ко времени».

Влад

Алина помчалась по коридору, словно за ней гнались ядовитые змеи, а Влад смотрел на ее узкую спину и разлетающиеся по плечам светлые прямые волосы и не мог сдвинуться с места. Девушка была не столько безупречно, притягательно красива, как Вероника, сколько мила. Ее хотелось оберегать и защищать. Впрочем, целовать Владу тоже понравилось, хотя сейчас он ругал себя за опрометчивость. Он и не предполагал, что однажды в его жизнь ворвется хрупкая Златовласка и собьет с толку. Заставит нервничать и делать глупости. Он ведь любит Веронику. Любит? Тогда почему же сегодня за вечер ни разу о ней не вспомнил? Разве так бывает? Неужели то всепоглощающее чувство, которое еще в мае зажгло в душе пламя, растворилось, ушло в никуда? И как об этом сказать отцу, у которого грандиозные планы на Веронику? И нужно ли говорить, ведь слова ничего не изменят, но поставят под удар Алину?

Стучащая в висках кровь, предательски дрожащие руки и сотни вопросов без ответа. Влад предполагал, что раньше смог бы найти верное решение. А сейчас запутался, не знал, к кому обратиться за советом и как поступить правильно.

– Ты загулялся…

Влад был настолько погружен в себя, что не заметил отца в темном коридоре второго этажа. Анатолий Катурин стоял, облокотившись на подоконник, и ждал припозднившегося сына.

– Так вышло, – пожал плечами парень, останавливаясь у двери в свою комнату. – Ты хочешь со мной поговорить?

– Нет, – голос холодный и безразличный. – Это твое дело, где и сколько пропадать. Меня интересуют причины. И ты знаешь почему. Я слышал, Вероника волновалась. Даже плакала. Не стоило оставлять ее надолго одну, а самому пропадать с другой девушкой.

– Идея отвезти Алину в Питер была твоя, а не моя.

– Я не заставлял тебя расстраивать Веронику и возвращаться под утро.

– До утра еще очень долго, – нахально улыбнулся Влад и демонстративно покосился в сторону двери, ведущей в комнату. Он не собирался обсуждать свое позднее возвращение, и вообще хотел обдумать сложившуюся ситуацию в спокойной обстановке. Но такт отцу был неведом, и он продолжил:

– Мне не нравится, что с появлением новенькой твои отношения с Вероникой испортились. Девочка нервничает и злится. Это неправильно.

– Поверь, я смогу загладить свою вину и без твоих советов. Не стоит совсем уж грубо лезть в мою личную жизнь, – твердо заявил молодой человек, покосившись неприязненно на отца.

– Меня не интересует ни твоя вина, ни твоя личная жизнь. Меня волнует исключительно успех дела, а вот он напрямую связан с твоей личной жизнью. Если ты желаешь проводить время с другой девушкой, я начинаю сомневаться в успехе, а это мне не нравится. Если есть проблема, то лучше ее устранить сейчас, пока не стало слишком поздно.

– Ты помешался на эфемерной мечте, поэтому не видишь дальше своего носа и не предполагаешь, что всему могут быть банальные объяснения, – раздраженно огрызнулся Влад, подойдя ближе.

– Так объясни мне, почему ты явился под утро, а не в десять вечера, как обещал, и с какой стати у тебя отключен телефон?