Метро 2033: Пифия-2. В грязи и крови - Сергей Москвин

– Кто ты?

– Твоя смерть, если не заткнешься.

Повторять дважды не пришлось – парень все понял правильно. Гончая повернулась к отцу Ярославу. Тот смотрел на нее сочувствующим и печальным взглядом. Ему и самому следовало посочувствовать: красные не станут разбираться, кто стрелял, а кто рядом стоял, – казнят обоих. На себя Гончей было плевать, а вот бывшего напарника было жалко.

– Почему ты не ушел, как я тебе велела? – спросила она.

– Я не мог тебя оставить, – признался тот.

– Ну и дурак. Теперь убьют.

«Оставить он не мог! – разозлиться на священника не получилось, хотя Гончая очень старалась. – Может, как-нибудь удастся вырваться? У меня автомат, пистолет и заложник. – Она перевела взгляд на сидящего на полу пограничника и отбросила этот вариант. – Ничего не выйдет. В одиночку от станционного гарнизона не отбиться, хоть с ног до головы обвешайся оружием. Заложник для красных – тоже не аргумент. И не заложник он для них, а сдавшийся в плен предатель! Так что прикрыться парнишкой не получится. Вот если бы на его месте оказался Стратег. Стратег! – Гончая так стиснула пистолетную рукоятку, что у нее побелели костяшки пальцев. – Пока жив организатор убийства Майки, нельзя умирать. Рано».

– Встань! – приказала она пограничнику и, когда тот поднялся на ноги, спросила: – Почему на посту без оружия?

– Мне пока не положено, – ответил он.

«Салага! Не положено ему».

– А из автомата стрелять приходилось?

Дождавшись утвердительного кивка своего пленника, Гончая подняла с пола автомат, привычно отсоединила магазин и принялась выщелкивать патроны. Паренек недоуменно наблюдал за ней.

– Как зовут?

Тот помялся, но все-таки решился ответить:

– Егор.

Пока он раздумывал, она как раз успела разрядить и вставить в автомат пустой магазин, потом оттянула затвор и, убедившись, что в стволе не осталось патрона, перебросила оружие пограничнику.

– Считай, что я тебя повысила, Егор.

* * *

Гончая доходчиво объяснила пленнику, что у него есть два выхода из этой ситуации: помочь ей и священнику выбраться со станции или умереть мучительной смертью. Егор выбрал первый вариант. Он оказался сообразительным малым, да и охотница за головами при необходимости могла быть очень убедительной.

Спустя несколько минут из коридора, ведущего к складским и подсобным помещениям, на платформу вышли трое. Первым шел заросший немолодой мужчина в истертой до дыр и забрызганной кровью одежде. Следом шагала обритая наголо молодая, босоногая женщина в растянутой мужской толстовке, а позади – вооруженный автоматом конвоир.

Собственный замысел представлялся Гончей практически безнадежной авантюрой, но ничего лучшего она не смогла придумать. Ей и так невероятно повезло, что на звуки выстрелов не примчались местные стражи порядка. Правда, Палач сказал, что отправил всех свободных от службы прочесывать туннели, так что они, скорее всего, и не слышали пальбы в чулане. Зато наверняка услышали гражданские, и как они отреагировали на это, пока оставалось загадкой.

Шагая по платформе, Гончая незаметно поглядывала вокруг. В сторону их троицы тоже настороженно косились, но никто не рискнул подойти. Наоборот, едва заметив приближение конвоируемых пленников, жители Площади Революции спешили освободить дорогу. Пока все шло по плану, вот только «конвоир» держался пассивно. Запуганный пацан не подгонял арестованных и не командовал, куда им нужно повернуть, хотя Гончая это с ним специально обговорила. Он вообще не раскрывал рта! Но хотя бы не пытался удрать, иначе ей пришлось бы пристрелить парня, а потом, видимо, застрелиться самой.

Трофейный пистолет Гончая спрятала на правом бедре, примотав к ноге собственными бинтами, для чего пришлось распустить повязку на груди. Толстовка едва прикрывала эту самодельную «кобуру», зато выхватить оттуда оружие можно было практически мгновенно. Для трех десятков патронов, извлеченных из автоматного магазина, места уже не нашлось, поэтому она завернула их в обрывок бинта, чтобы не звенели, и передала на хранение отцу Ярославу.

Переход на Театральную охраняли трое вооруженных пограничников в разномастной одежде, но в одинаковых матерчатых кепках с красными звездами. Двое держали на груди укороченные автоматы, у третьего Гончая разглядела пистолет в опущенной левой руке. «Еще один Левша? Не многовато ли для одной станции?»

Боец с пистолетом вышел вперед – очевидно, он был здесь старшим – и требовательно спросил:

– Куда?!

Гончая оглянулась на «конвоира». Разговаривать на посту с охранниками должен был он, но Егор по-прежнему молчал. Наблюдая за ним, девушка давно уже поняла, что ее план никуда не годится. «Какой из этого салаги конвоир? Одна видимость. Помочь он согласился только из страха за собственную жизнь. В чулане согласился, а здесь, на платформе, передумал».

Но тут старший пограннаряда сам обратился к замешкавшемуся пареньку:

– Ты че, язык проглотил?

– Следователь…

– Че ты мямлишь, тюфяк?! – вышел из себя командир пограничников. – Четко отвечай!

– Следователь приказал доставить арестованных на Дзержинскую, – к изумлению Гончей, все-таки выговорил паренек.

– А почему арестованные не в наручниках?

– Как арестованы?! Сказали же, что только проверят! – выпалила Гончая.

Автоматчики выразительно переглянулись.

– Так проверят, что мало не покажется, – заметил их командир, и все трое загадочно заулыбались.

Обменявшись ухмылками со своими подчиненными, начальник поста спустился вниз по лестнице, снял с пояса увесистую связку ключей и отпер калитку в железной решетке, перегораживающей пешеходный туннель на Театральную.

Гончая обернулась к своему «конвоиру». Спускаться вниз без его команды было нельзя, такая самостоятельность арестованных неминуемо вызвала бы подозрение у пограничников. А парень все топтался в нерешительности возле шлагбаума и молчал.

– Идти, что ли? – спросила она и положила ладонь на правое бедро, где под одеждой скрывался притороченный бинтами пистолет.

Пацан заметил ее движение, но никак на него не прореагировал. Сейчас в нем боролись страх, служебный долг и желание жить. Гончей оставалось только гадать, что из этого победит. Конец сомнениям положил нетерпеливый голос начкара:

– Че застыли?! Долго мне еще ждать?!

– Вперед, – выдавил из себя Егор.

Гончая облегченно выдохнула и вслед за священником ступила на уходящую под платформу лестницу, «конвоир» с пустым автоматом двинулся следом.

– Теперь меня расстреляют, – обреченно сказал он, когда они втроем шли по пустому и гулкому переходу.

– Думаешь, если бы сдал нас своим на посту, что-нибудь изменилось бы? – спросила у него Гончая и, не дождавшись ответа, продолжила: – Тебя бы все равно расстреляли. Даже разбираться не стали бы.