Последняя партия - Александра Лисина

Так странно. Так необъяснимо и непонятно. Но почему-то хорошо… Тихо, спокойно, расслаблено. Пожалуй, давно со мной такого не было. Давно в душе не царило столько умиротворения, а уже ставшая привычной тоска посрамленно не уползла прочь так глубоко и надолго.

Не знаю уж, что на меня нашло, но слова чужого языка ложились на знакомый мотив плавно и легко, как никогда. Полностью отвечали моему внутреннему состоянию. Озвучивали его. Дополняли. Но, главное, мне никто не мешал это делать. Никто не шаркал за спиной сапогами, не ворчал, не скрипел и не намекал на то, что, дескать, у меня плохо получается. Один только Лин смирно лежал под боком. Такой же спокойный и умиротворенный, как и его ненормальная хозяйка. На первый взгляд, он даже дремал, изредка шевеля мохнатыми ушами, но мне почему-то казалось: слушает. Причем очень внимательно, словно чужой язык был ему очень хорошо знаком.

Я улыбнулась и сменила мотив, припомнив еще одну песню любимой группы. На этот раз – об ангелах и демонах. И вот тогда Лин встрепенулся, поднял голову, изучающе глядя на меня снизу верх, а потом… кто-то неожиданно подхватил эту песнь так, словно мы не раз с ним пели дуэтом.

Вздрогнув от неожиданно раздавшегося за спиной тихого, чуть хрипловатого голоса, я ошарашенно повернулась и в немом изумлении уставилась на невесть откуда взявшуюся Тень, зачем-то решившую прервать мой бенефис. Причем пел он на всеобщем, легко перекладывая русские слова на родной язык. Но пел так, что я поневоле обмерла и только через пару мгновений успокоено расслабила плечи.

Да и чего удивляться? После того, как он охотно покопался в моей памяти, надо думать, что и русский стал ему хорошо знаком. Как и Лину, впрочем. И надо думать, что после второго куплета мой персональный демон недовольно рыкнул, привстал и негодующе уставился на издавшую ехидный смешок Тень.

Еще бы. Такой гнусный намек он не мог проигнорировать.

Я успокаивающе положила ладонь на холку шейри, но тот неожиданно не смирился. А вместо того, чтобы с достоинством отвернуться, вдруг решительно тряхнул головой, открыл рот и…

В нашей с братом песне, как раз на третьем куплете, появился третий участник!

Вот уж когда я по-настоящему оторопела.

Оказывается, мой талантливый демон умеет петь! Да как петь! Не знаю, что уж он умудрился сделать со своим горлом, но с таким голосом нужно в церковный хор проситься! Невероятно! У Лина оказался такой потрясающий баритон, что если бы не внешность, то можно было бы влюбиться без памяти! Заочно! Потому что он оказался настолько насыщенным и чистым, что даже призрак удивленно хмыкнул. Причем Лин, пока исполнял свое потрясающее соло, так выразительно буравил его желтыми глазищами, что стало ясно – гнусные инсинуации насчет демонов он воспринял на свой счет. И ответил так, чтобы даже наглая Тень осознала, что шутить подобными вещами не следует.

Правда, если нас хоть кто-то слышал (а в Степи голоса разносятся далеко-о-о), то ко мне вскоре появятся новые вопросы. Не от скаронов, нет. Им-то как раз по барабану мои вокальные упражнения. А вот валлионцы… или какие-нибудь хеорцы… хотя плевать. На крайний случай, сделаю вид, что это проделки «Гая». В другое объяснение все равно никто из чужаков не поверит.

Когда последние ноты отзвучали, и над Степью снова воцарилась благословенная тишина, я с тихим смехом обняла своего пушистого друга и с чувством поцеловала в мохнатую щеку.

– Ты – чудо, Лин! Честное слово, это было потрясающе!

Наконец, демон фыркнул и величественно отвернулся от притихшего призрака. С тем, чтобы гордо улечься обратно на скалу и демонстративно уложить голову мне на колени.

Однако долго наслаждаться покоем нам не дали: стоило мне успокоено подтянуть под себя ноги и расслабиться, как откуда-то снизу настойчиво кашлянули, а потом и голос послышался – низкий, слегка басовитый, поразительно знакомый.

– Э-э… Гай?

Мысленно вздохнув, я повернулась и глянула в ту сторону, надеясь, что примерещилось. Но нет – невесть откуда взявшийся Фаэс никуда не исчез. Стоял себе у подножия скалы, выразительно смотрел наверх и всем видом показывал, что его дело не терпит отлагательств.

– Спустись, пожалуйста. Нам надо поговорить.

Ну вот. Так я и знала. Кто ему только сказал, где меня искать? Хотя о чем я спрашиваю? Любого скарона в лагере останови, и он безошибочно укажет направление.

Я неохотно поднялась и спрыгнула вниз. Высоковато, конечно, но мне было лень спускаться, как нормальному человеку. Даром что Фаэс испуганно дернулся и вынужденно отступил, чтобы ему не отдавили ноги.

– В чем дело? – спросила я, легко выпрямившись и вопросительно посмотрев на старого эрдала.

Выглядел он неважно – всклокоченный, потрепанный, уставший. Лицо серое, с темными кругами под глазами, скулы заострились, губы покрыты коркой пыли, словно он только что слез с седла… гм. Такое впечатление, что только я сегодня выспалась вволю. А он, похоже, еще и не ложился.

Фаэс уставился на мою маску и хрипло повторил:

– Нам надо поговорить.

– Говори, – кивнула я, оставшись на месте. – Что такого стряслось, что ты ринулся на мои поиски с самого утра? Какие-то проблемы?

– Нет… то есть, да. Гайдэ…

– Фаэс, – неуловимо поморщилась я. – Я, конечно, рад тебя видеть, но будь добр, не нарушай наших с тобой договоренностей. Зачем ты меня искал?

Он глубоко вздохнул, а потом полез за пазуху и, выудив оттуда до боли знакомый сапфир на длинной золотой цепочке, решительно протянул.

– Вот за этим. Возьми.

При виде королевского амулета я отшатнулась.

– Тьфу. Где ты взял эту пакость?

– Нашел в Степи. Сам знаешь – его невозможно потерять.

– Это король просил его найти?

– Он.

– Ну, так и в чем дело? Верни ему это сокровище.

Фаэс посмотрел на меня еще пристальнее и медленно покачал головой.

– Возьми, – настойчиво повторил он, протягивая Знак короля. – Амулет по праву принадлежит тебе.

Я пренебрежительно фыркнула, демонстративно убрав руки за спину.

– Ничего подобного. У него совсем другой владелец.

– Он был подарен Гайдэ…

У меня непроизвольно сузились глаза и похолодел голос.

– Гайдэ больше нет, Фаэс. Я ведь тебя предупредил.

Эрдал в ответ только крепче сжал челюсти.

– Есть, что бы ты ни говорил и как бы ни пытался ее скрыть.

– Ты видишь лишь тень. Ничего больше.

– Неправда, – упрямо набычился он, и я досадливо поморщилась.

– Фаэс, добром прошу: отстань. Мне нет дела ни до твоего короля, ни до этого амулета. Я, как и предрекал его величество, нашел себе получше. Поэтому верни ему его вещь, и дело с концом.