Ночная незнакомка - Серж Брюссоло

— А тот человек, проводивший здесь выходные… убийца… вы его знали?

— Да, — с готовностью подтвердил старик. — Парень как парень — он мне нравился. Вежливый, интеллигентный, и все такое! Настоящий джентльмен — такими рождаются, а не становятся. Я часто делал ему блесну и показывал местечки, где лучше всего клюет.

— Вас удивил его арест?

Рыбак покачал головой:

— Лично я никогда не верил в историю с садистом убийцей. Не сомневаюсь, что дельце было состряпано. Кто-кто, а уж я-то повидал садистов во время войны с Кореей, голубушка. Распознаю их с первого взгляда. Он был не из таких, его явно подставили. Почему? Этого я не знаю, но кому-то понадобилась его шкура.

Джейн и Сара поблагодарили старика и собрались уходить. На прощание рыбак преподнес им в подарок одну рыбину из своего улова, и они вернулись к машине с этим отвратительно-скользким куском мертвой плоти.

— Возможно, место показалось вам знакомым потому, что вы побывали здесь на экскурсии, — предположила Сара. — Как и тысячи других любопытных.

— Нет, вы просто несносны! — довольно нелюбезно заметила Джейн. — Я узнала хижину, поскольку десятки раз являлась сюда, чтобы следить за учителем. Еще до нашего приезда я уже смогла бы нарисовать точное расположение захоронений. Здесь, в кустах, я просиживала часами, а иногда и всю ночь напролет. Обычно я спала вон там, в дупле поваленного дерева, забравшись в армейский спальный мешок с камуфляжным покрытием.

Что могла возразить ей Сара? Она лишь вздохнула и отвернулась. Было ясно, что они идут по кругу — и этот путь ведет в никуда.

Джейн, разозленная недоверием Сары, все последующие дни обижалась и не заводила с ней никаких разговоров. Чего ради ирландка изображала строгую мамашу, вменяя себе в обязанность поучать ее, словно неразумное дитя с не в меру разгулявшимся воображением? Если из памяти Джейн улетучилось все связанное с подлинной родительницей, то это не повод, чтобы заменять ее на фальшивую, да еще почти ровесницу, на кого-то вроде придирчивой старшей сестры, озабоченной нравственностью младшей — не дай Бог та позволит себе что-нибудь лишнее во время субботней вечеринки!

Роль маленькой девочки, которую любой ценой нужно от всего оберегать, Джейн не нравилась. Если Саре не удалось как следует воспитать собственную дочь, то она здесь ни при чем. Перенесение материнской заботы ирландки с Санди на нее, случайного человека, Джейн абсолютно не устраивало.

И в то же время, положа руку на сердце, Джейн не могла не признать, что сдержанное отношение Сары к ее откровениям внушало некоторую надежду. Критический взгляд ирландки все-таки облегчал тяжелый груз ночных видений, ее здравый смысл вспарывал плотную ткань кошмаров подобно тому, как всплывающая атомная подлодка пронзает зеркально-черную гладь моря, и тогда из сердца уходил страх.

Каждый раз, когда обливающаяся холодным потом Джейн просыпалась, Сара находилась рядом и успокаивала: «Это всего лишь сон, не стоит так мучиться!» И простым словам удавалось невозможное — воздвигнуть преграду между ней и теми не поддающимися определению чудовищными явлениями, которые кишели во мраке ее поврежденного мозга.

«Не старайся проникнуть в прошлое, — мысленно повторяла Джейн. — Не дай затянуть себя на глубину, как утопленницу».

Навязчивые воспоминания казались ей водяными или русалками, неожиданно возникающими из грота и одержимыми желанием схватить свою жертву за волосы и утопить, погрузив ее лицо в тину и держа его там до тех пор, пока на поверхности не лопнет последний пузырек кислорода. Она хочет уплыть, достичь берега раньше, чем ее поймают, но это не так-то просто, ведь русалки скользят в волнах легко, как рыбы с маслянисто-скользким телом, которое пролетает с десяток метров от одного-единственного удара хвоста.

Чтобы хоть немного уравновесить отрицательный заряд ночных кошмаров, Джейн решила вести дневник будущего, по крайней мере она не нашла лучшего названия для тетради, в которую собралась записывать свои размышления о том, что ждет ее впереди.

Джейн сидела в шезлонге на террасе, откуда открывался прекрасный вид на парк, и, вцепившись в ручку так, что побелели костяшки пальцев, пробовала как можно точнее обрисовать свой дальнейший жизненный путь, который позволит ей повернуться спиной к прошлому. «Ты должна наметить четкий план и выполнить его во что бы то ни стало!» — все время мысленно повторяла она.

Первое открытие, которое сделала Джейн, — она, по сути, ничего не умеет, у нее нет профессии, никаких способностей, а ее длительное пребывание в больнице даже не позволяло ей как следует познакомиться с самыми элементарными домашними делами и приготовлением пищи. Если ей предстоит жить в одиночестве, скорее всего ее познания в кулинарном деле сведутся к тому, чтобы разорвать упаковку замороженных продуктов или открыть консервную банку.

«А умеешь ли ты заниматься любовью?» — спрашивала она себя.

Да, это был вопрос вопросов: сможет ли она, оказавшись в постели с мужчиной, разобраться, что к чему? Иногда Джейн казалось, что в подобной ситуации она останется инертной, будет покорно лежать, вытянув руки по швам, не лучше утопленницы, которую инструктор по плаванию тщетно пытается вернуть к жизни. В дневнике будущего появилась запись: «Просмотреть брачные объявления». Разве это не было бы для нее единственно разумным выходом? Найти себе мужа, который о ней позаботится. Только кто захочет жениться на женщине с обезображенным лицом? Только мужчина, оказавшийся в безвыходном положении. Мелкий фермер, например, чье хозяйство расположено за сотни километров от ближайшего поселка хоть с какими-то признаками цивилизации. Или один из тех авантюристов, что поселяются на Аляске и живут в полной изоляции от остального мира, среди волков и медведей, на земле, которая не оттаивает даже в разгар лета. Эти не станут требовать слишком многого, придется им довольствоваться залежалым товаром, теми, кого сбросили со счетов, — девицами, готовыми пойти на все, чтобы найти себе дружка.

Джейн долго размышляла над этим. Не лучше ли сжечь за собой мосты, подпалив заодно и прошлое, да затеряться на ледяных просторах Аляски? Уж там она не рискует встретить кого-нибудь из старых знакомых. Ей придется много и тяжело работать, так что легко забудутся все проблемы, а к вечеру она успеет настолько вымотаться, что рухнет на кровать и заснет без сновидений.

Муженек в первые же месяцы их семейной жизни наградит ее ребенком, и очень скоро она увидит себя в окружении чумазой оравы, которая громкими криками будет требовать пиши.

Она состарится куда быстрее, чем горожанки, растолстеет. Через три года ее внешность настолько изменится, что те, кто за ней охотился, пройдут мимо и не узнают в этой до срока раздобревшей матроне с грудями-арбузами некогда худющую как скелет девицу, которую они сначала пытались застрелить, а потом задушить.

О, эти листки с брачными объявлениями, которые валяются повсюду в супермаркетах! Ее соседки в больнице убивали время, изучая их вдоль и поперек и обсуждая вслух преимущества того или иного претендента. Джейн вспомнила, что чаще всего речь шла об одиноких работягах: лесорубах, охотниках, которые искали себе подругу без особых претензий, готовую разделить их одиночество перед лицом враждебной природы. Подумала Джейн и о том, что, наверное, не сложно откликнуться на один из таких сигналов о помощи и ответить «да» первому попавшемуся. Можно сделать это, даже не поставив в известность Сару. Здесь ей ничто не принадлежит, а значит, она в любой момент вправе отсюда уйти. Чего проще обвенчаться в какой-нибудь скромной церкви, где бракосочетание поставлено на конвейер, а потом, держась со своим супругом за руки, подняться в самолет, который унесет их в страну льдов? Кому вздумается там ее разыскивать?