Без права на тебя - Ксения Руднева

– Господи! – я почти вижу, как мама теряет ориентацию и оседает на ближайшую поверхность. – Как так? Когда?

– Она на даче была и упала. Соседка скорую вызвала, оттуда ее и увезли, – говорю жалобно. Но в данный момент мама – единственный человек, способный разделить мои чувства. И удивительным образом во время этого разговора наша разорванная связь восстанавливается. Медленно и неохотно, сейчас она похожа скорее на прозрачную нить паутинки, но я точно знаю: она снова есть. – Потом из больницы мне позвонили, потому что мой номер последний был в журнале звонков, и сообщили. Я ездила к ней уже. Бабушка в сознании, но почти не шевелится и говорит плохо.

– Ох, что же делать! – причитает мама. – Я попробую отпуск взять и приехать. Как эта больница называется? Хочу номер найти, чтобы самой все узнать у доктора.

Диктую название и говорю:

– Они сказали, что у ба есть все шансы восстановиться. Главное, чтобы повторного приступа не случилось.

– Да, да, хорошо, – бормочет мама, а я чувствую, что она уже не со мной, а где-то в собственных мыслях. Прощаюсь и слышу напоследок:

– Я что-нибудь придумаю, дочка. Ни о чем не переживай и учись, – говорит она те самые слова, что мне так нужно было услышать ещё три месяца назад.

Я их принимаю, но обида на мать не даёт ничего ответить. Сковывает горло и сердце каменной коркой. Ее бы прорвать, разбить усилием воли, но не получается… Некоторое время глажу Пушка, успокаиваясь, но очень быстро он убегает к игрушкам – молодому котику скучно долго сидеть на одном месте, пусть и с любимой хозяйкой. Я же понимаю, что пришло время прочесть сообщения от Лехи и как-то на них ответить. В общем чате с девчонками тоже полно сообщений, но туда я не захожу. Боюсь вопросов и прочих намеков. Ну и наворотила я, пока пыталась убежать от Кира! Ещё и Дыма придётся обидеть за все то доброе, что он для меня сделал! Хороша же я оказалась в попытке жить правильно и по совести. Думать об этом не хочется, но мысли навязчивы и просто так не отпускают.

«Придётся к тебе охрану приставить:))» – пишет он в ответ на высланные ещё утром фотографии в провокационной одежде. Кажется, это было совсем в другой жизни, более спокойной, упорядоченной и понятной. Более правильной на вид.

«Ты – красотка! Сам себе завидую;)» – читаю и отбрасываю телефон. Внезапно безобидный пластиковый чехол начинает жечь руки. Встаю и наворачиваю пару кругов по комнате. Когда собираюсь с силами, снова беру в руки смартфон и продолжаю читать.

«Я соскучился, малышка***»

«Когда вернусь, устрою тебе сюрприз, жди»

«Мои сегодня рвали всех соперников, так что мое возвращение откладывается»

«Наорать на них что ли, чтобы в следующий раз проиграли…»

«Все в порядке, Ян?»

«Малышка, ты куда пропала, я волнуюсь, перезвони мне»

«Яна, ответь, я уже готов звонить в МЧС!»

Набираю побольше кислорода в легкие и тыкаю на иконку звонка. Трубку Дым снимает незамедлительно, будто только и ждёт, что я наберу его.

– Яна! – в его голосе паника перемешивается с возмущением и облегчением. – Ты где? – требует он ответа.

– Дома, – мой голос звучит уныло. Большей частью, конечно, из-за гложущего чувства вины перед Лешкой, и я мысленно обещаю все ему честно рассказать, сразу же как только он вернётся в город. Расставаться по телефону – ещё хуже и некрасивее, чем держать его в неведении, так я убеждаю себя.

– Что-то случилось? – спустя короткую, едва заметную паузу интересуется Лёха.

– Бабушку сегодня в реанимацию увезли с инсультом, – признаюсь надломлено и молчу о гораздо большем, о чем как раз и следует сказать, но мне не хватает смелости и решимости. – Поэтому мне не до телефонных разговоров было. Прости, что напугала, Леш.

– Ничего. Главное, чтобы с бабушкой все было в порядке. Как она? Что врачи говорят.

– Что может, все и обойдётся. Непонятно пока ничего, нужно ждать.

– Все хорошо будет, малышка, – твёрдо обещает он. – Жаль, я не могу сейчас быть рядом.

– У тебя же соревнования, – мямлю. – Я все понимаю.

Лёха вздыхает, разговор не клеится. Мы оба это чувствуем, потому быстро прощаемся. На меня наваливается такая усталость, что даже чистить зубы сил нет. Скидываю мини-юбку и кофту с дурацким вырезом прямо на пол и забираюсь в кровать. Так и засыпаю, свернувшись калачиком, в одном нижнем белье.

Утром первым делом на меня обрушиваются воспоминания. Страх за бабушку, чувство вины перед Лехой и робкая, неуверенная ещё надежда на то, что в ближайшем будущем все будет хорошо. В мессенджере два сообщения с таким похожим посылом, но от разных адресатов. Потому и воспринимаются они совершенно по-разному.

«Спокойной ночи, малышка. Держись там. Целую*» – от Дыма и «Спокойных снов, теперь МОЯ девочка, завтра увидимся» – от Кира. Первое заставляет прикусить губу от стыда и угрызений совести, из-за второго сердце начинает биться чаще.

Телефонный звонок застаёт в момент, когда чищу зубы. С опаской кошусь на дисплей, исподволь ожидая самых худших новостей, но на экране светится фотография мамы. Железная рука, сдавливавшая сердце, понемногу отпускает, и я в свои двадцать осознаю, что самое страшное – это, пожалуй, неожиданный звонок в неурочное время с незнакомого номера.

– Почему так долго? – нервно требует мать. – Я уже испугалась, что опять что-то случилось.

– Зубы чищу, – шепелявлю и сплевываю пасту. – А ты чего так рано?

– Сегодня тетя Лена приедет после обеда, будь дома в это время, чтобы ей под дверью не сидеть.

– Зачем приедет? – хмурюсь и ничего не понимаю. Для чего маминой сестре, которая всю жизнь живет в другом городе, и с которой мы практически не общаемся, вдруг приезжать? Не могла же она соскучиться.

– Чтобы за бабушкой ухаживать! – нетерпеливо и раздраженно поясняет ма. – Мне отпуск не дают. Или ты сама будешь памперсы менять и утку выносить вместо учебы? – мать злится, но сейчас я ее не виню. Мы все на взводе из-за болезни бабушки. – Как встретишь ее, позвони. И вообще, каждый день теперь звони, чтобы я знала, как ты там, – голос мамы строгий и слегка недовольный, и я точно знаю, что ничем такого не заслужила. В душе поднимается буря, но я не даю ей выхода, не позволяю выйти наружу. Снова хороню все в себе, надеясь лишь, что меня не разорвёт однажды от всего того, что я с таким усердием стараюсь игнорировать.

– Ладно, – отвечаю коротко, дабы не наговорить лишнего и прощаюсь.

В университет еду в дурном настроении, чему дождливая морось, так свойственная сентябрю, только способствует. У крыльца вижу Кира. Он стоит в расстёгнутой кожаной куртке, надетой поверх рубашки, и классических джинсах и кого-то высматривает. Как только замечает меня, начинает двигаться навстречу.

– Привет! – тепло улыбается. В этой улыбке покой, абсолютное принятие и радость новой встречи.