Прости за любовь - Федерико Моччиа

лет? Может быть, мы были даже больше мужиками, чем сейчас. То есть у нас, конечно, было чуть больше проблем, зато теперь работоспособности у нас поменьше…

Алессандро улыбается:

– Слушай, Энрико, я пойду к Тони Косте ради тебя, но не пытайся проникнуть в мою личную жизнь. Здоровее будешь.

– Ясно: ты уже все решил… – Энрико подмигивает ему. – Послушай меня: развлекись с этой Ники на все сто, а потом… будь что будет. И если Елена вернется, все будет как раньше, даже еще лучше. – Он открывает портфель, набитый документами. – Держи. – И протягивает Алессандро цветной диск. На нем написано: «Love relax». – Нравится? Я сам его записал. Это мой хит: там лучшие песни, они помогут тебе быть на высоте с женщиной. Я хотел поставить его однажды вечером, чтобы убедить Камиллу родить ребенка. Но я с удовольствием дам его тебе: поставь его, когда будешь с Ники.

– Ты шутишь? При чем здесь…

– При чем, при чем… Ты сам знаешь. У меня еще есть на компьютере.

– И ты думаешь, мне это пригодится с Ники?

– Конечно. Она уже твоя.

– Здесь есть только одна маленькая деталь: я ее не хочу.

– Ладно, поступай как знаешь. Об одном тебя прошу: сходи поскорее к Тони.

– Договорились, насчет этого не переживай.

Алессандро закрывает дверь и возвращается к столу. Он падает в кожаное кресло. Этого мне только не хватало. Он берет в руки диск и внимательно на него смотрит. Хм, неплохие песни. Интересно, сколько времени понадобилось Энрико, чтобы их сюда закачать? Как же он любит Камиллу. Прекрасная пара, они всегда так хорошо ладили. А теперь мне почему-то надо идти к этому Тони Косте! Как будто своих проблем мало… А если у Елены и вправду кто-то был? А вдруг и правда кто-нибудь из друзей? Энрико отпадает. Если только он не настоящий гений: сочинив всю эту историю, решил отвести от себя подозрения… Флавио? Нет, он слишком боится Кристину. Пьетро? Да, остается только Пьетро. Вот насчет него я точно не знаю… ясное дело, он хороший друг, но если ему представляется возможность переспать с женщиной, он на все готов. И это называется друг! Да к тому же Елена всегда ему очень нравилась.

В этот момент в дверь стучат.

– Зайдите!

Это Андреа Солдини.

– Мы идем куда-нибудь поесть и там продолжим тему. Идешь с нами?

– Да, но ненадолго. Мне надо забрать из школы Ники.

– А я и не знал, что у тебя есть дочка.

– Я тоже.

Глава двадцать восьмая

Уроки закончились. В коридоре – стайка ребят. Кто-то идет домой. Кто-то становится в очередь к кофемашине. Дилетта стоит рядом с Ники.

– Ты весь перевод сделала?

– Нет. А ты?

– Три четверти.

– А мне передала свой Серени. Она у меня в долгу была.

– Как это?

– Я ей в прошлую субботу одолжила свою майку «Exté». Она мне еще минимум шесть переводов должна.

– А… твоя очередь.

Ники вставляет в щель один евро. Клик! Раздается правильный звук. Она нажимает кнопку «Булочка с шоколадом».

– Что ты делаешь?

– Ты что, не знаешь? Мир, согласно Сократу, делится на тех, кто ест шоколад без хлеба, тех, кто не может есть шоколад без хлеба, тех, у кого нет шоколада, и тех, у кого нет хлеба. Я все они, вместе взятые.

– А, понятно.

– Привет… – Дилетта оборачивается. Зеленые глаза с надеждой смотрят на нее. – Я хочу вернуть тебе евро. Теперь он заряжен.

– Это что, телефонная карта? – смеется Ники, откусывая кусок булочки.

– Да не надо, у меня есть.

– Сегодня он тебе не понадобится. Используешь в следующий раз.

– В смысле?

Парень вынимает из кармана батончик с мюсли:

– Я тебе взял.

Дилетта смущенно на него смотрит:

– Не надо было…

– Я знаю. Но мне так захотелось.

Ники переводит глаза с одного на другого, словно наблюдает за игрой в теннис.

– Да, но я тебе говорила, мне не нравятся разговоры о долгах.

– Вот и прекрасно, больше их не будет.

Ники вступает в разговор:

– Давай, Дилетта, что ты тормозишь? Он же тебе всего лишь батончик дает, а не ящик черного трюфеля. Молодец! Прекрасный жест! – И она лукаво ему улыбается.

Он протягивает батончик Дилетте.

– Спасибо, я не хочу. – Она пятится назад.

Ники смотрит на нее, потом поворачивается к нему.

– Знаешь, она немного странная. Но она классная. Она играет в волейбол, и ей частенько по голове мячом достается. Поэтому она так реагирует. Потом это у нее проходит.

Он пытается улыбнуться, но у него не очень получается.

– Слушай, а дай его мне.

– Нет, это для нее.

– Да ты не понял. Дай мне, я ей потом отдам. – И она вынимает у него из рук батончик. И на бегу оборачивается: – А как тебя зовут?

– Филиппо, – едва успевает ответить он, прежде чем она скрывается из виду. Глава двадцать девятая

Подъехав к школе Ники, Алессандро останавливается и рассеянно осматривается. Какие-то девочки оживленно разговаривают, парочки, прислонившись к мопедам, не заботясь, что их увидят родители, страстно целуются. Боже мой! Если б у меня была дочка и я бы увидел такую сцену, что бы я сказал? Может быть, я бы больше не стал приходить в школу? Что бы я мог изменить? Они бы все равно целовались, только где-нибудь в парке или в туалете…

Дверца его машины открывается, и Ники ныряет в машину.

– Давай-давай, быстрее, заводись, поехали!

Алессандро не заставляет повторять дважды, он заводит машину и трогается с места. Ники падает вниз и лежит там, пока он не проезжает мимо школьных ворот и не заворачивает за угол. Потом он смотрит на Ники, свернувшуюся калачиком под соседним сиденьем.

– Можешь вылезать, эй…

Ники спокойно усаживается рядом с ним. Алессандро строго смотрит на нее.

– Слушай, а мы можем не повторять каждый раз одну и ту же сцену только из-за того, что у школы стоит твоя мама? Я не понимаю: мы ничего плохого не делаем, у нас просто была авария, каких сотни каждый день случается.

– Да, только сегодня там мамы не было.

– Тем лучше. Почему тогда ты спряталась?

– Потому что там стоял мой бывший парень.

Алессандро смотрит на нее удивленно:

– Твой бывший парень? Ну и что?

– Ничего. Он бы не понял. И к тому же…

– Что «к тому же»?

– К тому же он любит кулаками махать.

– Слушай, я не хочу вмешиваться в твои дела.

– Да ладно, не бойся! Ничего