Сливки - Ольга Гуляева

Но и насторожило не меньше – он не был удивлен, как и остальные, которые остановились и уставились на меня.

– Просто у меня пока нет компакта, чтоб сообщить о происшествии, – зачем-то попыталась оправдаться я.

Мужчины снисходительно кивнули, как по команде повернулись ко мне спиной и продолжили удаляться от места происшествия.

Я не смела оглянуться на тело жертвы, но и последовать примеру несостоявшихся спасителей не могла, по-прежнему находясь ближе всех к трупу. Больше никого он не интересовал.

«Иди», – приказала я себе. Но ноги не слушались. Они стали ватными и вообще вся я будто оцепенела.

Ужасные мысли завладели моим разумом: нет никаких гарантий, что я не знакома с этим человеком, который только что спрыгнул с последнего этажа. Было необходимо исключить самое страшное. И я медленно – кажется, это затянулось на целую вечность – начала разворачиваться на каблуках.

Никто, по-прежнему ни один человек не встал на моем пути, хотя немногие прохожие прекрасно понимали, что произошло.

Я должна была исключить, но как? Человек лежал на животе, часть лица была размазана по асфальту. Я не смогу его опознать, даже если подойду очень близко. И тем не менее я приближалась. Как? Как исключить?

Оказалось, довольно просто. Просто убедить себя, что это не Андрюша и не Митя. Волосы у жертвы были темные и кудрявые. У Андрюши они были светлыми и прямыми. Цвет мог поменяться, но вряд ли волос изменил бы структуру. У Мити волосы вились мелким бесом, по крайней мере, в два года. Но уцелевший участок кожи самоубийцы рядом с ухом был слегка сморщен. И я убедила себя, что Митина кожа в тридцать четыре года, должно быть, выглядит еще достаточно молодо. Этому же бедолаге, похоже, слегка за сорок.

Я поднялась с корточек и медленной шатающейся походкой пошла дальше – к своей изначальной цели.

Оказавшись напротив заветной двери, покрытой давно потрескавшейся коричневой краской, я поняла, что растеряла всю готовность к встрече с Владом из-за недавно пережитого потрясения. Звук плюхнувшегося на асфальт тела вперемешку со всплеском кофе так и засел глубоко в голове, вытеснив все остальные мысли.

И все же я постучала, не думая о том, что будет через секунду.

– Открыто! – послышался после недолгой паузы, как мне показалось, немного удивленный голос. Принадлежал ли он Владу, я не поняла. Одно не вызывало сомнений – он принадлежал старику.

Я тряхнула головой, стараясь не думать о злополучном происшествии. В конце концов оно не имело ко мне никакого отношения, хоть и усилило мой антагонизм к новому миру в разы. А значит, придало решимости выразить в предстоящем разговоре еще больше недовольств, чем изначально планировала.

Помещение, в котором я оказалась, толкнув незапертую дверь, было освещено еще хуже, чем подъезд. Там кругом были небольшие окошки, хорошо пропускающие дневной свет, а внутри, в гостиной царил полумрак, поскольку достаточно большие окна были плотно зашторены.

Квартира располагалась в доме, построенном в сороковых годах прошлого столетия, и интерьер соответствовал именно тому послевоенному периоду. Часть старинной мебели была прикрыта серыми простынями. Некогда роскошное жилище походило на склеп. Создалось впечатление, что на мой стук ответил призрак, потому что я примерно с полминуты не наблюдала никакого живого движения, пока не услышала глубокий вдох откуда-то из правого угла.

Там, в кресле-качалке сидел человек прикрытый, как и вся мебель тут, куском материи, напоминающей плед, почти по самую грудь. Однако, он откинул ее и немного выпрямился из полулежачего положения, устремив на меня взгляд.

Его длинные ноги были переплетены между собой и этой хорошо знакомой позы мне хватило, чтобы, даже не разглядев толком лица, понять, кто передо мной. Между тем глаза привыкали к полумраку, и я все отчетливее различала знакомые черты. Он дернул штору, около которой сидел, и в комнату проникло немного света. Если б не это, я не заметила бы его глубокой старости, ведь волосы, хоть и изрядно поредевшие были еще на месте, да и прежняя стать сохранилась. Только еще больше, чем когда-либо прежде в глаза бросалась худоба.

– Второй покойник за десять минут – это слишком, – вымолвила я, сделав пару шагов по направлению к Владу.

– Что? – нахмурил он и без того морщинистый лоб. Явно не такого приветствия он ждал. Хотя удивления в его голосе не было. Он, как никто другой, был знаком с моей тягой к сарказму в самых неподходящих ситуациях.

– Когда я шла сюда, у меня перед носом разбился человек. Прыгнул практически с самой крыши. А тебя я похоронила почти четыре года назад. Или тридцать четыре?

– Я знал, что ты прибыла, – Влад покосился на компакт, который лежал рядом на маленьком стеклянном столике вместе со стаканом воды и пустой упаковкой от каких-то таблеток.

– И вот так вот у вас тут принято встречать старых… – я немного замешкалась, не зная, как себя назвать, – … родственников? Молчанием?

– Я просто не хотел, чтобы тебе пришлось хоронить меня второй раз. До этого недалеко. К тому же, я уже не так молод и привлекателен…

– Как тот клон, которого ты мне подсунул и которого мне пришлось оплакивать?

– Фишер обещал, что расскажет тебе, как все было на самом деле.

– Он и рассказал. Совсем недавно. После того как я сама нашла его.

– Старый подлец.

– Не слишком старый, – я многозначительно посмотрела на руки своего бывшего мужа, покрытые возрастными пигментными пятнами.

– Вдвойне подлец. Не стал сливаться в первую очередь, зная, что в будущем окажется только дряхлым стариком, если не трупом. Зато благодаря новой технологии слива прибудет сюда в расцвете сил и успеет даже пожить как человек.

– Что же тебя понесло сюда с первой волной?

Хотя я знала ответ. Он никак не мог остаться в стороне, когда происходило что-то значительное. Ну а я никогда не умела промолчать.

Как будто подумав о том же самом, он просмотрел на меня пронзительно с привычным смешком в глазах.

– Он обманул меня, развел как мальчишку. Я пришел к нему за легкой смертью и небольшой отсрочкой, а получил долгую жизнь вдали от тебя и детей, – теперь в голосе слышались нотки боли и сожаления.

Но у меня не было времени на сочувствие. Не терпелось задать главный вопрос. Все остальное потом. И тем не менее Влад продолжил:

– Да, ты оплакивала меня почти четыре года, но я тосковал по тебе на тридцать лет дольше. По тебе и по детям. Я словно сел не в тот вагон, в поезд без остановок и без возможности приобрести обратный билет. С каждой станцией понимая, что безнадежно отдаляюсь от тебя. Первое время я еще радовался осознанию, что живу. Но постепенно понимал, что пропасть между нами неумолимо растет. И вот, посмотри на нас сейчас.

– Влад, сейчас не о нас. И прибыла я сюда не ради тебя. Не обижайся, но ты должен это понимать, – я все еще держалась деликатно и сдержанно. – Где дети? Наши дети?