Падение империи. Раскол престола - Сергей Кольцов

я вложил мешочек с полусотней империалов ему в карман. — Мы просто путешественники, этого ей знать достаточно. Иначе я расстроюсь.

— Правильно, зачем же тревожить графиню. — Улыбнулся Фален, откровенно испугавшись, хоть и не подал вида.

— Да и затопите баню, люди устали после долгой дороги.

— Уже отдал распоряжение, мой принц. — Вполголоса проговорил он.

— Спасибо, Фален, но достаточно будет господина.

Понимающе кивнув, он откланялся и удалился.

Между тем все собрались за одним столом на первом этаже и приступили к трапезе. Присоединившись к ним, я устроился между Мирасом и Фураном Бешеным быком, сразу же приступив к трапезе, отметив взглядом негромко переговаривающихся между собой Эйруэн и Аэлис, затронувших тему нарядов, а вот Ноа сидела в задумчивости рядом с Брайаной и нехотя ковырялась в еде…

— Не будешь есть — грудь не вырастет. — Заметила Кэролайн Снежная волчица, сидящая напротив.

— Да не пугай ей, не волнуйся Ноа, она вырастет после родов, когда появится молоко. — Ободряюще улыбнулась юной девушке, Хильда Фаренх.

— А потом она снова уменьшится… — настояла на своём Кэролайн.

— Да, но не будет плоской.

— Вообще размер груди зависит от наследственности. — Осторожно проговорил я. — Если в роду были женщины с выдающимися формами — значит, они вырастут. Бывает и так что они вырастают только ближе к двадцати пяти.

— Да, ближе к двадцати пяти женщина повторно расцветает. — Поддержал меня Фуран, довольно улыбаясь. — А потом долгие годы цветёт и…

— Ты давно из дырки вылез, чтобы оценивать женщин? — спросила Гейра Сломай копьё, смерив взглядом северянина, который осёкся и недовольно засопел.

— Теперь это надолго. — Негромко проговорил Мирас. — Ничего странного не случилось?

— Пока нет, но я наблюдаю. Кстати, Мирас, будут сложности с размещением отряда…

— Не волнуйся. Проблему решим, когда она станет важной. Сейчас главное добраться до баронства. — Проговорил он и посмотрел на пустое место, где должен сидеть Малграф. — А что с ним?

— Он жил в этом графстве когда-то, но не хочет встречаться с местными. Наверное, на это есть причины.

— Скажи мне, Эшарион, почему ты не ругаешься? — спросил у меня Фуран. — Твои речи часто полны мёда, но этот мёд отравлен…

— Вежливость — самая приемлемая форма лицемерия. — Ответил я ему со слабой улыбкой. — Особенно когда ты живёшь среди людей со злыми языками и ядовитыми клыками.

— А так же не забывать о том, из какого ты рода, — добавила Хильда Фаренх, — одно дело, когда ты ругаешься среди своего рода, но совсем когда показываешь свою слабость чужим. Да, вежливость воспринимается как слабость, но эта слабость нужная. Некоторые крепости нельзя взять мечом или магией, но можно словом. А такие слова должны не только иметь силу, как рука, но и иметь вес, как меч. Какой смысл в грязных словах, если они звучат лишь как пьяная бравада юнцов?..

— Хорошие слова. — Проговорил Мирас своим басовитым голосом.

Тем временем мы закончили трапезу, каждый занялся своим делом, кто-то занялся своими доспехами, кто-то пошёл проверять готовность бани, несколько человек, как и я, отправились заниматься лошадьми, чистить их и кормить…

— Эшарион, почему на твоём лице никогда нет страха. Ты вообще ничего не боишься? — спросила Ноа. — Даже когда мы наткнулись на вырожденцев, все были испуганы тем, что их могут съесть заживо, но не ты. Ты напротив улыбался.

— Почему ты думаешь, что мне не бывает страшно? Да, я не боюсь смерти, но есть вещи, которые пугают и меня… — Задумчиво проговорил ей, а подойдя, добавил тихим голосом. — Я всегда напуган по утрам: я не знаю, где я и кто.

— А почему?

— На это есть определённые причины. Маги говорят: умереть можно дважды. Человек состоит из двух частей: души и тела. Когда умирает тело, наш дух устремляется к предкам чтобы после стать новой частью этого мира. Все боятся того чего не могут понять, например Хаос и его прислужники, они используют души во время своих ритуалов, а демоны пожирают их… Вот это действительно меня пугает.

— Твоё проклятье… — тихо проговорила Ноа.

— Прости меня за это. — Горько улыбнулся в ответ. — Мне неважно, сколько мне отпущено, но я действительно рад, что встретил тебя. Ты одна из немногих кто честен со мной, а для меня это очень ценно, потому что я устал от фальши дворцового общества.

— Надеюсь, когда-нибудь в Империи станет лучше…

— Это бессмысленно. — Покачал я головой. — Если сложить тёмное прошлое со светлым будущим, получится серое настоящее. Так было всегда.

— Но как жить без надежды на лучшее?

— Легко, представь, что бы могло случиться с тобой самое худшее, а потом сопоставь с тем, что есть, а после ответь.

— Не могу представить… — покачала головой Ноа.

— А я могу и потому несколько цинично отношусь к надежде на лучшее.

— Ну и что ты представил?

— Начиная от того что тебя могли убить люди графа, причём убить разными способами, заканчивая тем что на нас могли напасть на дороге, а после изнасиловали женщин, сдавшиеся в плен сыграли в смертельную игру…

— Какую игру?

— Раньше в Империи была одна игра, особенно часто в неё играли штурмовали замки: выпускали пленных воинов без оружия и доспехов, среди которых должен быть кто-то важный, чтобы они добрались до ворот крепости, а после били в спину магией или их добивала конница, если открывали ворота… Каждый из командующих проявлял фантазию для этого. — Ответил ей на поставленный вопрос и увидел на лица чистое отвращение. — Сейчас в такое не играют, ведь последние двадцать лет не случалось крупных войн. Спроси у северян, они расскажут тебе об игре в туманную смерть.

— Пожалуй, не буду. — Проглотила вставший ком в горле юная баронесса. — Как много ты знаешь?

— А я всегда стараюсь узнать больше, чем знаю. Благодаря этому я всё ещё живой. — Ответил ей без улыбки.

Ноа посмотрела на меня и вернулась к своему коню, принявшись чистить его щёткой… А я косо осмотрелся и лишь вздохнул.

Ужин прошёл спокойно, после чего мы с Эйруэн удалились в нашу комнату, по убранству больше напоминающую дворцовые покои.

Сняв с себя доспех, я отметил взглядом, что