Шелк и сталь - Кэт Мартин

Люсьен поставил стакан на столик перед диваном и взял инкрустированную перламутром табакерку, открыл крышку и достал щепотку нюхательного табака.

Он редко позволял себе излишества, но сегодня ночью — а это была его брачная ночь — намерен в полной мере воспользоваться своим правом и взять все, что можно, от Кэтрин Грейсон.

Люсьен вспомнил тот последний вечер в охотничьем домике, когда она страстно отвечала на его поцелуи и он, потеряв голову, в конце концов оказался в ловушке.

Зачем сидеть здесь и заниматься самобичеванием, когда можно подняться наверх и получить то, что Кэтрин Грейсон так убедительно предлагала в обмен на свою безопасность. Люсьен захлопнул крышку табакерки и, наклонившись, положил ее на стол. Прядь темных волос упала ему на лицо. Он откинул ее назад и развязал ленту, которой были стянуты волосы на затылке.

Сделав еще глоток, Люсьен откинулся на спинку кожаного дивана. Он вспомнил нежное тело Кэтрин, ее мягкие губы. Эта хитрая интриганка заплатит ему за все!

Кэтрин молча стояла посередине той самой спальни, которая была ей предоставлена в то время, когда она впервые появилась в замке маркиза Личфилда. Ей не отвели апартаменты, которые предназначались маркизе, титулованной жене Личфилда, да она и не рассчитывала на это.

Они повенчаны, и теперь она замужняя женщина. Вернее, почти замужняя. Она никогда не станет настоящей женой Люсьена. Ему нужна кроткая, послушная женщина, такая как Эллисон Хартман. Кэтрин в этом отношении не подходила Люсьену. К тому же он не одобрял ее увлечения медициной и не мог понять ее намерение продолжать изучать болезни и методы их лечения, от чего она не могла отказаться.

Кэтрин пересекла комнату и села на диванчик, прислушиваясь к шуму холодного дождя, барабанившего в оконные стекла. Каждый раз, закрывая глаза, она вспоминала ужасную сцену в часовне, видела слезы Эллисон Хартман и сердитое лицо Люсьена.

— Худшее позади, — сказала герцогиня, когда Кэтрин и тетя Уинни выходили из часовни. — Печально, что так получилось, но теперь все кончилось и дело сделано. С этого момента дела пойдут только к лучшему.

Кэтрин отрицательно покачала головой:

— Он ненавидит меня. Я помешала ему жениться на леди Эллисон и опозорила его перед друзьями. Люсьен никогда не простит меня за это.

— Ты сделала то, что считала крайне необходимым. Может быть, со временем…

— Я допустила ошибку. Я не должна была поступать так. Особенно после того, что Люсьен сделал для меня.

Велвет положила руку на плечо Кэтрин:

— Люсьен не любил Эллисон Хартман. Он сам говорил мне об этом, и я не думаю, что она любила его. Дай ему немного времени прийти в себя, Кэтрин. Ты не безразлична ему. Возможно, он скоро смягчится.

Кэтрин слегка поморщилась, почувствовав боль в груди. Душевные муки терзали ее.

— Я предала Люсьена, не желая этого, — произнесла она вслух.

В этот момент в комнату вошла тетя Уинни и, приветливо улыбаясь, быстрым шагом подошла к Кэтрин. Та поднялась ей навстречу.

— А сейчас, дорогая, — сказала она, — пора снять эту одежду, ведь это твоя брачная ночь.

Кэтрин почувствовала резкую боль в области сердца и разрыдалась.

— Ну-ну, детка. Не надо плакать — особенно сейчас, — пыталась успокоить ее тетя Уинни. — Если все пройдет как надо, к утру мой племянник уже не будет таким злым.

— О чем это вы? — спросила Кэтрин, непонимающе глядя на тетушку.

— Я говорю о брачной постели. Нет лучшего места для того, чтобы смягчить гнев мужчины. — Она улыбнулась. — Ты скоро убедишься в этом сама.

Кэтрин отвернулась к окну и горестно произнесла:

— Брачной ночи не будет. Наш брак — всего лишь сделка. Через год он будет расторгнут, и маркиз женится на какой-нибудь другой женщине.

— Вздор, дорогая, — возразила Уинни. — Ты самая подходящая жена для Люсьена. И ты, как мне кажется, любишь его, а потому не должна желать, чтобы он женился на другой.

Кэтрин слегка покачнулась, внезапно почувствовав головокружение, и ухватилась за кровать.

— Я… не люблю Люсьена, и он тоже не любит меня. Ему противно даже смотреть на меня, и он вряд ли придет в мою постель.

— С моим племянником вечные проблемы, — нахмурившись, произнесла тетушка и начала расстегивать пуговицы у Кэтрин на спине. — Никогда не знаешь, что у него на уме.

Через несколько минут раздался стук в дверь, и на пороге появился лакей с серебряным подносом, на котором лежала сложенная записка.

Кэтрин взволнованно развернула ее и прочитала: «Готовься. Сегодня ночью я намерен потребовать то, что ты так охотно предлагала в охотничьем домике. Личфилд».

— Что там? — спросила Уинни, заглядывая Кэтрин через плечо.

У Кэтрин все сжалось внутри.

— Боже, — прошептала она. Маркиз был явно в бешенстве от того, что его заставили жениться обманом, и теперь решил воспользоваться правами мужа независимо от того, захочет ли новоиспеченная супруга принять его или нет.

Кэтрин посмотрела на Уинни.

— Он… он хочет провести со мной брачную ночь. — Она опустилась на мягкую скамеечку, стоявшую у кровати, внезапно почувствовав слабость в ногах.

Тетя Уинни улыбнулась:

— Что ж, значит, у тебя будет возможность приласкать его, и брак вступит в законную силу, а со временем все уладится.

Вряд ли уладится, особенно после того, что произошло в часовне. Теперь маркиз явно презирал ее и хотел наказать за обман.

Однако Кэтрин ничего не сказала. Все, что происходило между ними, никого больше не касается. Какое бы наказание ни придумал Люсьен, она покорно примет его.

Немного успокоившись, Кэтрин с помощью тети Уинни переоделась в тонкую бледно-голубую ночную сорочку и села перед зеркалом в золоченой оправе.

— Ты ни о чем не хочешь спросить меня, дорогая? — поинтересовалась тетя Уинни, вынимая заколки из волос Кэтрин.

Затем она взяла украшенную серебром щетку для волос и начала расчесывать Кэтрин.

— Думаю, все будет хорошо, — ответила девушка. Уинни наклонилась и поцеловала ее в щеку.

— Мой племянник порой ведет себя очень жестко, и он не из тех, кто легко прощает обиды. Постарайся не судить его слишком строго за то, что может произойти этой ночью.

Кэтрин с трудом уняла дрожь. Сегодня ночью Люсьен придет к ней. Он намерен лишь получить то, что хотел, и на этот раз его прикосновения не будут нежными, а поцелуи — горячими и страстными. Он решил воспользоваться ее телом ради собственного удовлетворения, после чего уйдет, а если она попытается задержать его, будет еще хуже.

Кэтрин была так занята своими мыслями, что даже не слышала, как ушла тетя Уинни, тихо прикрыв за собой дверь и оставив ее одну.