Бозон Хиггса. От научной идеи до открытия «частицы Бога» - Джим Бэгготт

Стэблер понимал цитату Джека Лондона с точки зрения собственного подхода к американскому футболу. «Делай глубокий пас», – сказал Стэблер[133]. В трудную минуту лучше рискнуть и сгореть яркой вспышкой.

Рейган, столп второсортных голливудских фильмов перед тем, как пришел в политику в 1964 году, получил прозвище Гиппер, после того как снялся в роли студентафутболиста Джорджа Гиппа (Гиппера) в фильме 1940 года «Кнут Рокне – стопроцентный американец». Гипп умер от инфекции горла в возрасте 25 лет, и в фильме звучат его знаменитые слова: «И последнее, что сказал мне Джордж: «Рок, – сказал он мне, – если вдруг ребятам придется туго и они будут проигрывать, скажи им, пусть выйдут и покажут все, что они могут, и хоть разок выиграют ради Гиппера»[134].

Можно не сомневаться, что концепция ССК вызвала в душе Рейгана глубокий отклик. Уже околдованный обещанием ученых дать Америке оборонительный рубеж в виде Стратегической оборонной инициативы (СОИ, прозванной «Звездными войнами»), он сгорал от желания выйти и показать все, что они могут, ради научного превосходства США. Гиппер был готов сделать глубокий пас.

Проект получил президентское одобрение, но все же вызывал много сомнений. В своем докладе представитель Департамента энергетики объяснял, что ССК станет международным предприятием при финансовой поддержке других стран. Но заявления американских физиков сорвали ему всю игру. С какой стати другие страны будут поддерживать проект, который явно задуман для того, чтобы вернуть американцам лидерство в физике высоких энергий? У Европы, во всяком случае, были твердые обязательства перед ЦЕРНом. Неудивительно, что ССК не привлек особого внимания за океаном.

Возмущение нарастало и в самом сообществе американских физиков и теперь вылилось в открытую конфронтацию. При таких огромных затратах чем придется пожертвовать ради поиска бозона Хиггса? Были много и других, по отдельности гораздо менее дорогостоящих проектов, которые с гораздо большей вероятностью могли привести к потенциально ценным технологическим прорывам. Бюджета американских физиков не хватило бы на финансирование всех этих проектов вместе с ССК, и они оказались под угрозой. Неужели физика высоких энергий действительно в тысячу раз более ценна, чем другие области науки?

Слова «большая наука» превратились в ругательство.

ССК пользовался поддержкой со стороны конгресса и сената, пока не было известно предполагаемое местонахождение нового коллайдера. Национальные академии наук и техники США получили 43 предложения от 25 разных штатов. Техасское правительство назначило специальную комиссию, и та пообещала выделить миллиард долларов, если ССК построят на территории Техаса. Возможно, имело смысл построить новый коллайдер на территории Фермилаба, где уже была готовая инфраструктура и множество физиков, которые потребуются для работы. Но в ноябре 1988 года Национальные академии решили, что ССК будет строиться в геологической формации мелового периода Остин-Чок, глубоко под техасской прерией в округе Эллис, где когда-то располагались хлопковые плантации.

Вице-президент Рейгана техасец Джордж Буш сменил его на президентском посту всего за два дня до того, как было объявлено место строительства. Никто не намекал, что академии приняли предвзятое решение, но Буш вступил в ряды убежденных сторонников проекта. Однако теперь, когда стало известно место, поддержка конгрессменов и сенаторов от других штатов стала быстро сходить на нет.

Физикам приходилось вырывать средства у конгресса в постоянной борьбе, и каждый раз, когда проект ставили на рассмотрение, их вызывали в конгресс. Между тем предварительная смета расходов росла как на дрожжах, по мере того как инженеры яснее осознавали все последствия строительства огромного кольца сверхпроводящих магнитов. К тому времени, как в 1990 году государство выделило средства для начала строительства, смета почти удвоилась до 8 миллиардов долларов.

В Остин-Чоке пробурили пробные шурфы, у Ваксахачи, на части площади в 7 тысяч гектаров, отведенной под проект правительством Техаса, построили кое-какую инфраструктуру. Возникли лаборатории для конструирования и испытания магнитов. Поднялись крупные постройки, где разместились охладители, чтобы охлаждать до жидкого состояния гелий, необходимый для поддержания нужной температуры сверхпроводящих магнитов.

Для работы на детекторах сформировались два коллектива. Коллаборация соленоидального детектора должна была включать тысячу физиков и инженеров из более чем ста различных научных институтов мира. Это был детектор общего назначения стоимостью 500 миллионов долларов. Как ожидалось, он должен был начать регистрировать данные еще до конца 1999 года. Предполагалась также группа работы с гамма-излучением, электронами и мюонами (группа ГЭМ) такой же величины, чтобы составлять конкуренцию коллаборации соленоидального детектора.

Многие физики решили рискнуть и либо взяли продолжительный отпуск на своей текущей работе, либо совсем уволились и переехали, чтобы работать на проекте ССК. В целом около двух тысяч человек собралось в районе Ваксахачи. Постороннему человеку, незнакомому с делами ССК, вся эта деятельность, наверное, казалась весьма воодушевляющей. Строились лаборатории, бурились шурфы, съезжались толпы людей.

Но были другие признаки, не такие радужные. Власти США бились с уже большим бюджетным дефицитом, который продолжал расти. В январе 1992 года президент Буш вернулся из поездки в Японию с пустыми руками: японцы настаивали, что ССК не является международным проектом и потому они не будут его поддерживать. Все громче звучали протесты против «большой науки». В июне палата представителей конгресса проголосовала за поправку к федеральному бюджету, которая закрывала проект ССК. Проект не закрылся только благодаря вмешательству сената.

О тучах уныния, которые начали сгущаться вокруг проекта, рассказал Вайнберг в своей популярной книге «Мечты об окончательной теории», опубликованной в 1993 году. Он писал:[135] «Несмотря на продолжающееся строительство и бурение, я знал, что финансирование проекта может прекратиться. Я мог представить себе, как засыплют пробные шурфы и опустеет здание магнитов, и только слабеющие воспоминания немногих фермеров останутся свидетелями того, что в округе Эллис планировали построить огромную научную лабораторию. Возможно, я находился под влиянием викторианского оптимизма [Томаса] Гексли, но мне не верилось, что это случится или что в наше время поиск окончательных законов природы будет прекращен».

В опубликованной в том же году книге Ледермана «Частица Бога», намного более мечтательной, он грубо пробуждается от грез, в которых любезно беседовал с греческим философом Демокритом[136]: «Черт». Сонно поднимая голову от бумаг, я понял, что снова дома. Мне бросилась в глаза фотокопия с газетным заголовком: «Конгресс ставит под вопрос финансирование суперколлайдера». Мой компьютер запикал, это пришло электронное «приглашение» в Вашингтон на сенатское слушание по вопросу ССК».