Брат-2. Америка, бойся русских - Владимир Колычев

Хорошо, они вовремя убирались от греха подальше — не поставили все село на уши.

— Уходить надо, — сказал Никита.

— Куда? — тоскливо спросил Митя. — Снова в лес?..

У него был вариант. Добраться до города Орехова-Зуева. А там у него женщина, о которой не знает ни единая знакомая душа. Квартира у нее своя, все условия для жизни. Только как им добраться до этого города?..

— Давай еще разок попробуем? — жалостливо спросил он.

Скоро уже утро. А они так ничем и не смогли разжиться.

— Давай попробуем, — кивнул Никита.

Он уже не надеялся на успех. Но попытка ведь не пытка. Только и последний дом встретил их собачьим лаем.

— Уходим, — обреченно махнул рукой Митя.

Они отошли, затерялись в темноте и пелене падающего снега. Но далеко не ушли. Услышали, как с характерным шумом открылись ворота. Послышался шум мотора. И со двора дома на дорогу выехал армейский «уазик».

Это совсем не значило, что он на самом деле военный. Такие машины — излюбленный транспорт председателей колхозов, других сельских начальников. Но из машины выскочил парень в теплой камуфлированной куртке и солдатской шапке.

Он уже закрыл ворота, когда появилась какая-то женщина. Никита даже услышал ее голос.

— Саша, ты же даже не позавтракал! — возмущенно выговаривала она.

— В части позавтракаю…

Видно, солдатик на побывку к матери приезжал. На командирской машине. В принципе ничего удивительного. Часть где-то рядом, у солдата какой-то блат — вот и отпускают его домой.

— Ну хоть молока с хлебом поешь…

— Ладно, только быстро, — сделал одолжение паренек.

Он скрылся во дворе. Машина осталась на улице. Двигатель работает — прогревается. Не подумал солдат, что машину можно угнать. Ведь он ненадолго ушел. Да и откуда могут взяться лихие люди в такую пору да по такой погоде?

А лихие люди вот они. Бегом через заснеженную дорогу несутся к машине. Раз — и Никита уже за рулем. Два — и Митя усаживается рядом с ним.

Жаль, конечно, солдата. Попадет ему от начальства. Но ведь он сам во всем виноват.

Никита не злорадствовал. Да, он представил, как после молочка солдат вернется к машине. Или, вернее, к тому месту, где она стояла. Шары на лоб, волосы дыбом — все это будет. Ничего в этом смешного…

Он снес машину с места, рванул по ухабистой дороге. Снегу за ночь навалило порядком. Хорошо, у них вездеход, хоть и с натугой, но идет вперед, к выезду из деревни.

— А куда мы вообще едем? — спросил Митя.

— Не знаю… — пожал плечами Никита.

Дороги он не знал. Куда она ведет? К какой-нибудь междугородной трассе? Или в глубь леса, из которого они только что выбрались? Спросить не у кого, да и опасно. Оставалось надеяться на лучшее.

— Жрать хочу, спасу нет… — сказал Митя. И полез на заднее сиденье.

— Й-есть! — радостно завопил он.

Целый вещмешок хлеба нашел. Черствого, темного, но хлеба. Много хлеба…

Но это была не единственная находка. Митя еще раскопал теплую камуфлированную куртку, ватные штаны под нее. Солдатскую шинель, ремень с бляхой, шапку.

— Живем, командир!

Шинель он примерил на себя — как раз. Сапоги-прохоря прокатят за солдатские. Вот шапка его на армейскую мало похожа. Поэтому ему досталась солдатская ушанка. Никита взял куртку и штаны. Оставил себе свою родную шапку. В принципе можно сойти за морского пехотинца. Жаль, звездочки нет. Можно было бы красную полосу наискосок навесить — партизанский вариант. Да не так поймут.

Они съели три буханки на двоих — так сильно хотелось есть. Взялись за четвертую. И в это время выехали на трассу.

— «Нижний Новгород — пятнадцать километров», — прочитал Митя. — Вот, значит, куда забрались…

— Немного в другую сторону от Москвы, — заметил Никита.

— Зато не Нью-Йорк…

— Да уж лучше Нью-Йорк…

Из Штатов бы Никита и с Мартой связался, и с Валерой. Но не попасть ему в Нью-Йорк. До Москвы хотя бы добраться. Вернее, до Орехова-Зуева, где живет никому не известная женщина.

— Паспорт заграничный тебе нужен, — не понял юмора Митя. — Визу штатовскую. А где ж это взять?

— Да мне бы обычный паспорт. Какую-нибудь фальшивку, — помечтал Никита.

— Ничего, что-нибудь придумаем… До Альбины бы сначала добраться…

— До Альбины?

— Ну да, подругу мою так зовут. Женщина что надо, в огонь и в воду за меня…

— Альбина… Когда-то у меня девушка была. Тоже Альбиной звали…

Давно это было. Почти двенадцать лет прошло. Не одно море воды утекло.

Письмо она прислала. Клима, дескать, она любит… Вранье это, скорее всего. Очень даже может быть, что Клим поставил Альбину в зависимость от себя. Сейчас Никита знал, как это примерно могло быть. Богатый жизненный опыт подсказывал. Но тогда, в восемьдесят девятом, он чуть ли не возненавидел Альбину. И на следующий год даже ехать в Тепломорск не захотел. А еще через год ушел в армию, когда с третьего курса Плешки пинком под зад получил. Затем бандитская эпопея. Потом Марта. Они очень любили друг друга. Эта любовь заглушила все чувства к Альбине. Все осталось в далеком прошлом…

— А точно никто не знает про эту Альбину?..

— Нет, — покачал головой Митя. — Из моих знакомых никто. Про жену и говорить нечего… Я с ней случайно познакомился. Два года назад. Совсем случайно… Галка, жена моя, на развод подала — типа не нужен ей муж-уголовник. Да пошла она!.. Мне с Альбиной куда лучше…

Митя замолчал. Ушел в мысли о прошлом…

В Нижний Новгород они заезжать не стали. Пошли по объездному пути, держа курс на Владимир. Ехали, пока стрелка топливного датчика не упала до нуля. Загнали машину в лес.

В «бардачке» нашли старую бритву с ржавым лезвием. С трудом побрились. Еще бы одежду и сапоги просушить — но не до того. В армейской одежде, с вещмешком вышли на трассу.

Всю ночь отворачивалась от них фортуна. Собаками от них огораживалась. Но под утро повернулась к ним лицом. Машину «подарила», одежду. И вещмешок с хлебом. А сейчас она послала им попутный «КамАЗ» с фургоном.

— Куда вам, сынки? — спросил их пожилой водитель.

Все-таки принял их за солдат.

— До Владимира, отец…

— Только я в город заходить не буду. На Москву возьму…

— Через Орехово-Зуево? — тут же нашелся Митя.

— Точно…

— А нам туда как раз и надо…

Митя помоложе Никиты. Его и с близкого расстояния можно принять за солдата-срочника. Поэтому он сел ближе к водителю. Никита сел с краю.