Дворец утопленницы - Кристин Мэнган

Она направилась было в спальню и замерла, когда тишину в недрах палаццо внезапно рассек пронзительный стон. Ветер, поняла она секунду спустя, заметив, что по оконным стеклам хлещет дождь. Наверное, этот звук ее и разбудил. Замешкавшись в дверях своей комнаты, Фрэнки скользнула глазами по столу. Роман, который она вовсе не собиралась писать, но за который взялась почти сразу после приезда в Венецию, был почти готов. Она уже решила открыться Джек, показать ей рукопись перед тем, как отправлять Гарольду, удостовериться, что это не самообман, что и впрямь вышло нечто достойное публикации.

Неожиданно налетевший порыв ветра выдернул ее из задумчивости. Кто открыл окно? Шторы надулись, казалось, вот-вот достанут до противоположной стены. Трудно было сказать, давно ли идет дождь, но на полу уже собралась приличная лужа. Фрэнки бросилась к окну и захлопнула его с такой силой, что звякнули стекла. Не дай бог рукопись пострадала. Она тут же повернулась к столу и уперлась взглядом в стопку исписанной бумаги – под тяжелым пресс-папье из муранского стекла слов было не разобрать, но отчего-то в душе у Фрэнки вновь зашевелилось то же мучительное предчувствие беды, желудок стиснули ледяные пальцы.

Отодвинув пресс-папье, она пробежалась глазами по строчкам и судорожно втянула ртом воздух.

Слова на странице были чужие.

На мгновение Фрэнки решила, что повредилась рассудком, что роман, о котором она всерьез размышляла всего мгновение назад, существовал только в ее воображении. Как иначе объяснить эту немыслимую подмену? Но нет, она пока еще в своем уме. Отбросив сомнения, она принялась обыскивать спальню. Заглянула во все ящики, под кровать, перетрясла постельное белье, все перевернула вверх дном, прежде чем вспомнила, как считаные минуты назад по комнате гулял ветер. Медленно, с колотящимся сердцем она подошла к окну, уперлась лбом в стекло, выглянула наружу.

Поверхность канала усеивали страницы ее рукописи.

На секунду она разучилась дышать. На секунду почувствовала кожей, как вода облизывает бумагу, растворяя, уничтожая ее слова. На секунду поверила, что сама тонет.

Фрэнки метнулась прочь из спальни, сердце чуть не выскакивало из груди.

Гилли успела проснуться, в гостиной с ней сидели Джек и Леонард, Мария опускала на столик поднос с чаем и сладостями. Все выглядело до того обыкновенно, до того заурядно, будто мир за последние несколько минут не изменился до неузнаваемости. Эта сцена поразила Фрэнки, всколыхнула волну такой жгучей, неодолимой, готовой вот-вот извергнуться ярости, что у подножия лестницы она уже едва не задыхалась.

– Ну наконец-то, – воскликнула Джек, заслышав ее шаги. – Мы почти собрались высылать отряд на поиски. – Она окаменела, увидев перекошенное гневом лицо подруги. – Что стряслось?

Фрэнки не удосужилась ответить. Она шагнула к Гилли, сунула ей под нос толстую пачку страниц. Еще наверху, стоя у окна спальни, глядя, как ее собственная рукопись опускается на дно, она начала догадываться, кому эти страницы принадлежат.

– Ваше? – дрожащим от ярости голосом спросила она. Кто-то (Леонард?) издал изумленный возглас.

– Да, – пробормотала Гилли, переводя с Фрэнки на ее друзей взгляд, исполненный искреннего недоумения. Хорошая актриса, не придерешься. – Это мой роман, – пояснила она. – Который вы обещали прочитать.

– Ничего подобного я вам не обещала.

Хмурясь, Гилли покачала головой, снова взглянула на остальных, будто ища поддержки.

– Но вы ведь сами сказали, тогда, в «Гарриз».

Нельзя было терять бдительность, нельзя было ей верить.

– И вместо того, чтобы вручить мне рукопись лично, вы дождались, пока я засну, забрались в мою спальню…

– Нет же, Фрэнсис, я…

– И подменили мою рукопись своей.

Девушка ошеломленно застыла.

– Но я ничего не подменяла.

Ложь. Бессовестная ложь. Фрэнки надвигалась на Гилли.

– Хватит! – выкрикнула Джек. Леонард поднялся с места. – Перестань, ты ее пугаешь. И меня тоже.

Повисла тишина, и Фрэнки вдруг увидела себя их глазами. Представила, как выглядит, как себя ведет. Содрогнувшись, она почувствовала, что гнев стихает, испаряется, уступая место апатии и стыду. Но тут Мария пробурчала сквозь зубы: «Questa donna è pazza»[39], и угасшее было чувство вспыхнуло с новой силой, опаляя ее изнутри, грозя поглотить без остатка. Не требовалось знать итальянский, чтобы угадать смысл этих слов. Вот уже год у нее за спиной говорили то же самое все кому не лень, даже Джек с ее бесконечными расспросами, с ее внимательными, участливыми взглядами. У Марии хотя бы хватило духу сказать это в лицо.

– Нам всем нужно успокоиться, – объявила Джек, поднимаясь с дивана. – Фрэнки, прошу, присядь, давай я тебе налью чаю, и мы вместе разберемся, что произошло.

Но у Фрэнки не было ни малейшего желания ни пить чай, ни успокаиваться. Не до того.

– А я вам скажу, что произошло: утром я поднялась к себе и обнаружила, что на месте моей рукописи лежит чужая.

– Я что-то не совсем понимаю, – ласковым, сочувственным тоном проговорила Джек. – Ты потеряла свою рукопись?

Фрэнки едва не расхохоталась.

– Вовсе нет, я прекрасно знаю, где моя рукопись. – Она повернулась к Гилли: – На дне канала. Потому что кто-то открыл в моей спальне окно.

Гилли принялась отнекиваться:

– Фрэнсис, я не открывала…

– Разумеется, не открывали. – Джек, простучав каблуками по полу, села на диван рядом с девушкой. – Прошу вас простить Фрэнки. Иногда она совершенно забывает правила хорошего тона.

Фрэнки ошарашенно уставилась на подругу:

– И ты на ее стороне?

– Я ни на чьей стороне, я просто…

Слушать дальше не было никакого смысла. Хватит с нее вранья – хватит Гилли, хватит Джек, которая только и умеет, что делать вид, будто на ее стороне, а у самой правда на лице написана. При всех ее многочисленных талантах, врать она никогда не умела. Фрэнки стремительно развернулась и зашагала прочь. Перед глазами у нее стояли страницы, дрожащие на волнах, медленно идущие ко дну, уносящие с собой роман, над которым она работала с самого приезда. Нельзя, нельзя его потерять.

Выскочив во двор, она огляделась в поисках чего-нибудь, чего угодно, что могло бы помочь. И у самого спуска к каналу увидела старую гондолу. Если получится столкнуть ее в воду, можно обогнуть палаццо, спасти те страницы, что еще не утонули. Задача трудная, но, пожалуй, выполнимая. Фрэнки решительно направилась к гондоле, но тут чьи-то пальцы сомкнулись вокруг ее локтя, дернули назад, до того сильно, что она оступилась и с размаху налетела спиной на Джек.

– Ты что тут затеяла?

Не обращая внимания на выражение ее лица – что это, неужели страх? – Фрэнки вырвалась и, махнув рукой в сторону лагуны, выкрикнула: