Старший оборотень по ОВД - Максим Есаулов

Из бильярдной Шилов отправился в автосервис на окраине города. Когда-то хозяину автосервиса он помог отбиться от наезда «казанских». Потом еще несколько раз помогал по более мелким вопросам.

— Тачка нужна на несколько дней.

— Оперативная необходимость?

— Вроде того.

— Бери на выбор любую. — Хозяин указал на три иномарки, стоявшие во дворе ремонтного бокса.

— Мне бы что-нибудь попроще. Понеприметнее.

— А вот эта пойдет?

— Она на ходу не развалится?

— Не должна. Если не будешь в гонках участвовать.

— Кто ж его знает?..

Шилов получил документы от изрядно проржавевшей бежевой «семерки» и достал бумажник, но хозяин автосервиса только обиженно посмотрел и покачал головой…

Привыкнув к хорошим машинам, Шилов позорно дернулся и заглох, когда попытался отъехать от ремонтного бокса. Но со второго раза все получилось, и он отправился на другую городскую окраину, где в тесном подвальчике под вывеской «Фотоателье» трудился еще один старый знакомый.

На первый взгляд было неясно, почему ателье еще не развалилось. Место выбрано неудачно, услуг в прейскуранте — минимум, цены копеечные, и мастер только один — какая уж тут клиентура, какие доходы? Но у тех, кто знал, в чем состоит основной источник дохода пожилого бородатого фотографа, вопросов не возникало. Бородач не только мастерски фотографировал, но и подделывал документы. Любые. За исключением разве что кредитных карточек, которые появились много позже чем он освоил свое ремесло.

У Романа были с ним давние отношения. И, надо сказать, этически сложные.

Сделав нужные снимки, бородатый спросил:

— Через два часа. Устроит?

— Вполне. — Шилов рассчитывал на значительно больший срок. Значит, повезло: у мастера под рукой есть необходимые заготовки.

— Можете здесь подождать.

— Спасибо, я прогуляюсь.

Мастер запер за Шиловым дверь и повесил табличку «Закрыто».

Шилов заглянул в пару недорогих магазинов одежды, ничего не купил и зашел в круглосуточный «Секонд-хенд». На вешалках и прилавках было представлено все, что угодно, и он отоварился по полной. Кепка с длинным козырьком, мятый шарфик, короткий плащ, дешевые брюки и ботинки на толстой подошве, которые не сносишь до пенсии. Преобразили до неузнаваемости. Теперь, даже если розыскную ориентировку дополнят фотографией из личного дела, постовые наряды не смогут его опознать. Разве что попадется кто-то очень глазастый — но опыт показывал, что в последнее время такие милиционеры встречаются крайне редко.

Но от Арнаутова и других, лично знающих Шилова, такой маскарад, конечно же, не спасет.

Из «Секонд-хенда» Шилов проехал к салону сотовой связи. У двух криминального вида парней, тусовавшихся возле входа, купил пару бэушных «трубок» и несколько СИМ-карт разных операторов.

Через два часа Шилов получил от фотографа запечатанный конверт с новыми документами. Сел в машину, вскрыл конверт, достал паспорт и водительское удостоверение. Прочитал: Романов Владимир Сергеевич, родился 9 декабря 1969 года, уроженец Ленинграда, зарегистрирован по адресу… бездетен, не женат, военнообязанный. Что ж, повезло. Мог ведь оказаться и какой-нибудь Череззаборногузакидыщенко Ананий Акакиевич…

В застекленной будке пикета на втором этаже арестантского корпуса СИ-4 контролер Гриша уговаривал контролершу Люсю после работы заехать к нему домой:

— У меня ликерчик из чухоночки припасен…

— Не-а, нам сладкое вредно.

— Ты знаешь, Люся, жить вообще вредно. Поехали, ну, ненадолго.

— Нет. У меня свекровь с ребенком сидит, мне ее сменить нужно.

— Свекровь подождет чуть-чуть. Ну, Люсь, а?

В пикет заглянул еще один контролер:

— Гриш, там у Ковалева из девяносто седьмой с сердцем плохо. Отведи его в санчасть.

— С сердцем? Вот так всегда! Ладно, отведу, — выходя из пикета, Гриша подмигнул Люсе и пообещал: — Я ненадолго.

Как только он ушел, к Люсе начал подбивать клинья второй контролер, и она ему, как и Грише, тоже вроде бы говорила: «Я не могу», но при этом делала такие глаза, что новый ухажер, вместо того, чтоб отстать, лишь удваивал натиск.

А Гриша вывел Гошу Ковалева из камеры и повел в санчасть.

Но сперва они завернули в укромный уголок под лестницей на втором этаже, и Гоша со словами «Как всегда» сунул контролеру деньги, а контролер передал ему сотовый телефон.

— Иди, посмотри, чтобы чисто было, — Гоша махнул рукой в сторону ближайшего коридора, и контролер встал на стреме.

Гоша набрал домашний номер Егорова:

— Алё, Петрович? Это я, узнал?

— Узнал. Тут, короче, это…

— Что, есть новости?

— Короче, Чибис прозвонился какому-то Фельдмаршалу и насел на него. Жестко так насел, по-конкретному.

— Ты уверен?

— Уверен — не уверен, а что слышал, то и говорю. Есть у него какие-то записи, которыми он Фельдмаршала пугает. Это точно. А правда это или порожняк — извини.

— Спасибо.

— Петрович, ты вернешься?

— А что?

— Да так… Пока!

Гоша подозвал контролера:

— Пошли, а то опоздаешь, и Люська к тебе не поедет.

— Откуда ты все знаешь, Ковалев?

— Призвание такое.

— А если не опоздаю, поедет?

— Если не будешь варежкой щелкать…

Егоров посмотрел на жену с дочкой, которые стояли рядом с ним в коридоре и ждали, пока он поговорит — звонок раздался, когда они собирались ехать на вокзал.

— Что-то случилось? — с тревогой спросила жена.

— Я провожу вас до электрички и вернусь. Мне надо задержаться на пару дней.

— Ну опять?! В кои-то веки выбрались в Дом отдыха — и, пожалуйста. Ну, когда, наконец, все это кончится?

— Хватит! — Егорову было жалко жену, а еще больше — двенадцатилетнюю дочь, но поступить иначе он не мог. — Я сделаю одно дело, и приеду к вам. Все, пошли, а то опоздаете.

Посадив жену с дочкой на электричку и пообещав приехать не позже, чем через два дня, Егоров вернулся домой и попробовал дозвониться до Шилова. Сотовый был отключен, на работе трубку снял Соловьев.

— Привет.

— Здорово, Петрович!

— Ромку позови мне.

— Ты еще ничего не знаешь? Моцарта застрелили. Рома в розыске. У него на квартире был обыск и что-то нашли.

— Да, не слабо… Так, а чего я хотел-то?

— Ну…

— Да ничего, просто так. В общем, держите меня в курсе. Все, пока.