Как стать героем - Вячеслав Козырев

Утром глашатай объявил, что царь болен, вместо него временно править будет советник.

Несколько часов Санька провел неподвижно. В голове было пусто. Словно кто-то повернул в голове выключатель, и все: ни единой мысли. Прошедшее казалось диким сном. Но проверять, сон это или нет, совершенно не хотелось. И поэтому он просто сидел, закрыв глаза. Но сколько ни сиди, кроме отсиженной ноги, ничего не высидишь, так что глаза пришлось открывать.

Типичная одиночка. Маленькое оконце вверху, которое почти не давало света; хотя очень может быть, что на дворе уже ночь. Последняя ночь этой сказки.

Было тяжело дышать, пришлось расстегнуть ворот рубашки.

«Помощи ждать неоткуда. Липуня с Берендеем думают, что я еще в крепости; Сыч — что в городе. У кота свои дела; развалился небось где-нибудь под дубом. Рифмоплет несчастный. «Если я тебе понадоблюсь, потри колечко». Нету колечка, у Кикиморы осталось. А голыми руками много не навоюешь. Я не чародей, колдовать не умею. Даже если очень-очень захочу. Судьбу мои хотелки совершенно не интересуют. Но, с другой стороны, когда вот так прижмет, только на чудо и остается надеяться. Ведь уже столько раз везло. Может быть, не все еще потеряно? А вдруг у судьбы в кармашке еще одно совсем малюсенькое волшебство завалялось? Не попросишь — не получишь».

Узник аккуратно уселся на пол, приняв почему-то позу «лотоса». Скрестил руки на груди, крепко зажмурился и попытался представить Баюна. Кошачья морда моментально возникла в его воображении, но была, как и в первую их встречу, настолько наглой и ехидной, что парнишка даже дернулся.

Первый блин вышел комом. Санька глубоко вдохнул, снова сосредоточился на коте и для большей убедительности тихонько позвал «Кис, кис», но результат остался все тот же: вокруг ничего не изменилось.

— Врал котяра.

На него навалилась огромная усталость. Жутко захотелось спать. Теперь уже глаза сами закрывались, и разлепить веки не было никаких сил.

Пропади оно все пропадом. Одного жалко — с Василисой-то так по-настоящему и не поговорил. Теперь уже не придется свидеться.

— Привет, — раздался из угла знакомый голос.

— Баюн! — с радостным воплем подскочил заключенный. — А я тут зову и зову, а тебя все нет и нет. Ну, думаю, обманул.

— Это вы, люди, думаете одно, говорите другое и не выполняете ничего, — обиженно проговорил кот, всем своим видом показывая, что оскорблен в своих лучших чувствах.

Санька сначала прыснул от этою вида, но потом вдруг испуганно спросил:

— А может, ты мне просто снишься?

— Опять за свое. Снишься, не снишься. Сон вообще вещь странная. То ли было, то ли не было. А ведь и жизнь точно такая же. Было, не было. Время пройдет, и ни о чем с уверенностью сказать нельзя. Особенно быстро забываются собственные глупости. Все сном кажется. А может быть, и весь этот прием у двухголового тебе пригрезился. Может, ты его сам придумал.

— Ага, придумал. А это что? — Санька рукой обвел темницу. — Сочинение на вольную тему, да?

— Я бы не был столь категоричен, — заметил кот, пошевелив задумчиво ушами. — И вообще я не понимаю, в чем, собственно говоря, дело.

— Он не понимает. Животина бесчувственная. Ему-то что, дыбу для других готовят.

Кот насупился.

— Если мы тут кому-то очень мешаем, так мы можем и не навязываться. Вы уж тут как-нибудь сами, без нас.

— Нет, нет, Баюнчик, — испугался Санька. — Я не хотел тебя обидеть. Просто все очень скверно, и ничего лучшего не предвидится. Помоги выбраться отсюда. Если сможешь. Обещал ведь.

— Обещал, не спорю. Мы, коты, в отличие от вас, людей, никогда от своих слов не отказываемся. Только в толк не возьму никак, чего тебе помогать. Если ты отсюда выйти хочешь, так возьми и выйди.

— Ты б еще сказал как. Дверь закрыта, окно с решеткой.

— Что значит как? Захотел и вышел. Сколько можно повторять: отсутствие внутреннего желания и есть тот тормоз, который часто мешает сделать то, чего желаешь сделать. Я понятно изъясняюсь?

Санька снова вспылил и уже снова приготовился сказать противному животному все, что он о нем думает, но, набрав полную грудь воздуха, досчитал до десяти и тихонько выдохнул. Кот, улыбаясь, наблюдал за этой процедурой.

— Ну и куда же мне идти? — с видом приговоренного к смерти, которому уже все равно, топор или веревка, поинтересовался узник.

Баюн с озабоченным видом обошел камеру и, остановившись у одной из стен, ткнул в нее лапой.

— Сюда. Тут у нас березовая роща.

Санька подошел и потрогал стену. Стена была холодная и совершенно твердая.

— У человека горе, так над ним еще и издеваются.

— Господи. — Кот изобразил учителя, с досады рвущего на себе волосы при виде нерадивого ученика. — И почему ты такой шибко умный. Никакой фантазии. Перевожу на ваш, логический. Я, помнится, уже упоминал, что целый год у одного алхимика жил и немного в науках смыслю. Но ему для одного зелья понадобился живой кот. Пришлось рвать когти. Так вот. Хозяин, если мне не изменяет память, говорил, что все вокруг, и мы в том числе, состоим из одного и того же вещества. Как это называется, я не знаю. А если и знал, то позабыл. Но — и это точно — одно может переходить в другое. Или проходить. Так что и ты запросто можешь пройти сквозь стену. Сделать это мешает только твое неверие. Не думай о стене. Вспомни, как выглядит роща, и шагай.

Санька закрыл глаза, представил березу и потихонечку двинулся вперед. Через секунду у него на лбу вздулась шишка. В это время пропел петух, стало заметно светлее.

— Значит, так. У меня еще куча дел. — Кот развел лапы в стороны, показывая, какого размера эта куча. — Если уж ты такой совершенно бестолковый, то вот тебе волшебное заклинание. Хорошее. От Бабы-Яги. Но больно мудреное, лично я его так и не смог заучить. Быстренько читай и пошли, или я тебя тут одного оставлю.

— Давно бы так, — с облегчением засмеялся Санька. — А то вещество, еще скажи — атомы. Тоже мне физик-ядерщик нашелся. С волшебным-то заклинанием мы откуда хочешь выйдем. — И он схватил протянутую Баюном бумажку.

— Читаешь четко и внятно. Затем закрываешь глаза, ни о чем не думаешь и прыгаешь. Все. Вперед. А то здесь еще не много посидишь — чахотку схватишь. Лично я уже пошел. — И на глазах изумленного Саньки Баюн вошел в стену. Затем из стены появилась кошачья лапа, помахала в воздухе и снова исчезла.

Парнишка начал быстро читать текст, не очень-то вдумываясь в смысл, стараясь только не перепутать буквы. Даже малые дети знают, что в заклинании каждая буква играет наиважнейшую роль. Дочитав до конца, он крепко зажмурил глаза и, не колеблясь, прыгнул. Ощущение было словно тело вошло в воду. Внезапно вода кончилась, и в лицо ударил влажный, свежий воздух. Он находился в березовой роще.

— Получилось. Ей-богу получилось. Не подвела Ягусина бумага. Да я тебе, Баюн, за нее век должен буду.