Итальянец по требованию - Дарья Сойфер

– Знаешь, я ведь старался, – продолжил он, хлебнув вина и задумчиво гладя пальцем ножку бокала. – Представлял себе, что ты ахнешь или… Ну, я не знаю, как это у вас, русских, бывает. Ждал бурную реакцию. А тут пришлось самому напрашиваться на похвалу. «Тебе понравилось?» – «О, конечно! Спасибо, Марко». Вежливо, да, – он медленно вздохнул. – Ты была настолько вежлива, что ушла посреди ночи, не потрудившись попрощаться. Тебе неприятно даже спать со мной рядом?

– Я хотела тоже сделать сюрприз, – робко начала Яна.

Столько чувств… Обиды… И это все – Марко Бурджарини, неутомимый жеребец? Они ведь договаривались о фиктивной свадьбе, разве нет? Разве не предполагалось, что будет обыкновенная роспись, после которой выгодоприобретатели пожмут друг другу руки и мирно разойдутся по домам? Если бы она его плохо знала, то приняла бы эту исповедь за сонет о разбитом сердце. Но ведь он лично при ней пытался склеить двух случайных девиц! Ведь сам сказал, что брак ему нужен ради секса без обязательств! Что за оскорбленная невинность?!

Разумеется, спорить с ним вслух Яна не стала. Не хотела, чтобы начался скандал, после которого кто-то из них непременно хлопнул бы дверью. Он устроил праздник ей, она обеспечит фотографии ему.

– Тогда почему ты не надела платье на свадьбу?

– Я же сто раз говорила: оно для…

– Для сестры, да. Я слышал. Но она ведь играет на концертах постоянно, разве нет? Если нет, то плохой из нее музыкант, уж прости. А ты выходила замуж. Разве это равноценные события? Разве тебе это платье не было нужнее? Тем более если ты сама можешь такое сшить, то почему шила не для себя?! Что это за вечный комплекс мышки?

– Бред.

– Посмотри на себя! Красивая, умная женщина! Почему каждый раз, когда тебе хорошо, ты как будто считаешь, что не заслужила? Или ждешь, что за хорошим немедленно последует плохое? Что у счастья есть цена? Откуда это, Яна?

– Личный опыт, Марко. Закон равновесия. Или гармонии. Называй как хочешь. Если где-то много, значит, в другом месте – мало.

– Как ты можешь так жить?! – он всплеснул руками.

– Мы потратим аренду лофта на философские споры или на фотографии для твоей мамы? – холодно спросила Яна.

Он задел ее. Сильно. Сама не ожидала, что от глупых упреков в горле встанет комок. Она не плакса! И даже этот итальянец не сделает ее такой! Нечего лезть в душу. Она бы тоже могла сказать, что он скачет из одной постели в другую, потому что боится настоящих отношений. Боится семьи, ответственности и труда. Ведь жить с одним и тем же человеком – это труд. Труд – с терпением проживать вместе нелегкие времена. И труд – отказывать себе в удовольствиях, чтобы заботиться о детях. Но плата за этот труд несравнима с жалкими крохами флирта в баре и массовым сбором хламидий.

– Прекрасно! – он хлопнул себя по коленям. – Фотографии – значит, фотографии. Я ведь не тот человек, с которым можно поговорить, верно? Тогда давай приведем в порядок этот стол и вернем ему первозданную красоту.

Уборка оказалась не самым неприятным событием первой брачной ночи. Труднее всего было сосуществовать с Марко, который дулся и играл в молчанку.

– Может, сделаем общую тарелку из всех остатков? – миролюбиво предложила Яна. – Вроде ассорти…

– Морепродукты не должны лежать с мясом, – буркнул шеф. – Хотя ты можешь сама принимать решения.

Трехэтажная ваза с фруктами превратилась в блюдце с фруктами, вместо мартини пришлось налить воды, а вместо коньяка – чай. Бутылку из-под вина обернули в тканевую салфетку, чтобы пустота не мозолила глаза.

– И все равно мама не поверит, что это был мой свадебный стол, – покачал головой Марко, созерцая результат. – Этого бы не хватило даже на воскресный завтрак в нашей семье.

– Если у вас такие завтраки, откуда у тебя пресс? – Яна легонько ткнула его в живот.

– Никогда не слышала, что секс хорошо сжигает калории? – Он ущипнул ее за зад и вдруг замер. Обошел вокруг нее, присмотрелся и снова ущипнул. – Что это?! – возмутился он, возвращая взгляд к ее глазам.

– Телячье филе.

– Нет-нет… – Марко подозрительно прищурился и скрестил руки на груди. – Оно уже не телячье. Как минимум, молодой ягненок.

– Что за глупости? – фыркнула она. – Научился у Джованни?

– Да нет же! Твой зад стал крепче.

– Не собираюсь это с тобой обсуждать, – она шагнула в сторону. На всякий случай.

– Ты накачала зад! – Он взял ее за плечи и вернул к себе, чтобы просветить своим рентгеновским зрением.

– Не понимаю, о чем ты.

– Ты его накачала! – с видом Шерлока Холмса констатировал он. – Со мной ты в фитнес-клуб не ходила, значит, занималась одна. И с кем?

– Какая разница!

– С ним! Ты занималась с этим… русским Шварценеггером. Да?

– Может быть. Пару раз.

– Пару?

– Ладно, больше.

– Но когда?!

– По утрам.

– Ясно. – Марко сделал паузу и медленно покачал головой. – Ясно.

– Что тебе ясно?! – не выдержала она.

– Что теперь я тоже буду заниматься по утрам.

Яна фыркнула и скептически поджала губы. Ревнивец выискался! Сам рассекает со своей бывшей невестой посреди бела дня, а за фиктивной женой решил установить слежку! Нет, ну каков лицемер!

– Если стол тебе не нравится, – отчеканила Яна, отойдя на безопасное расстояние, – давай просто положим на него побольше цветов. Потом на компьютере пририсуем ананасы. Или что там вы, итальянцы, едите у себя на свадьбах.

Цветочные композиции и пышный букет пионов превратили скудно накрытый стол в языческое изобилие. Особенно если смотреть издалека и при этом сильно щуриться. Впрочем, ничего лучше сделать было уже нельзя. Небо за окнами окунулось в малиновое молоко рассвета, и глупо было упустить это нежное естественное освещение.

Яна скрылась в спальне, чтобы переодеться, и там ее настигло осознание собственной недальновидности. Она поняла, что, планируя сюрприз для Марко, не учла крошечную деталь, которая способна была испортить все. Платье. Она бы не смогла надеть его на церемонию, и вовсе не потому, что Соня в нем выступала. А потому, что сшито оно было для Сони. По меркам Сони. А та отличалась той аристократической хрупкостью и изящностью, о которой Яна могла только мечтать.

Между сестрами лежала пропасть в два размера. Сонин сорок второй против Яниного сорок шестого. Ладно, сорок четвертый, если притянуть все внутренние органы к позвоночнику. И даже с учетом того, что зад младшенькой теперь мог похвастаться небывалой крепостью, вряд ли он сильно изменился в объемах. Генетика, чтоб ее. Соня пошла в маму, Яна – в отца. И если у первой дочери запястья были такими узкими, что их без труда можно было обхватить большим и указательным пальцами, то у второй кость была куда шире. Кость. Не грудь.