Диана, Купидон и Командор - Бьянка Питцорно

Дорогая Тереза,

я в такой ярости, что могу даже лопнуть. Мама оказалась подлой лгуньей и предательницей. Я ее ненавижу! Нет прощения тому, что она сделала. Я даже видеть ее не хочу, никогда в жизни, пусть знает!

Сейчас я в школе и пишу тебе во время урока французского, но мне наплевать, если учитель заметит это и напишет мне замечание. Все равно я в последний раз прихожу в школу. Я решила сбежать из дома, а значит, в школу я ходить тоже не буду, это ясно.

Я еще не решила, куда податься. В кармане у меня лишь триста лир, и я не успела переговорить с Розальбой, Приской и Элизой. Но одно я знаю точно: домой я ни за что не вернусь. Я не доставлю Астрид Таверне удовольствия созерцать меня в таком виде. Знала бы ты, какая это была пытка – появиться в классе этим утром. И это после того, что я опоздала на два часа, и все уже давно сидели за партами и пялились на меня, пока я шла на свое место, и сопровождали каждый мой шаг своими мерзкими комментариями. Можешь себе представить, какими… «Что за ощипанная курица!», «Мышь свалилась в банку с маслом!», «У тебя что, короста была? Поэтому тебя так обкромсали?», «Не-е, у нее, наверное, вши!» К счастью, Томмазо Гая сегодня не было, не то мне пришлось бы услышать кое-что и похуже…

Элиза послала мне записку: «Не обращай на них внимания. Эта стрижка тебе очень даже идет», но я знаю, что она сделала это лишь ради того, чтобы хоть немного меня утешить.

Ах да, прости, я все еще не рассказала тебе, что же со мной произошло. В общем так, вчера я по дурости позволила Розальбе укоротить мои косы. Не очень коротко: мы померили их после стрижки, и от головы до резинки оставалось еще добрых пятнадцать сантиметров. Но, к сожалению, их необходимо было подровнять, и под предлогом этого мама отправила меня к своему парикмахеру.

Но я же не знала, что она договорилась с ним по телефону полностью остричь мне волосы, вместо того чтобы всего лишь подровнять концы! Она ничего мне не сказала. И вот сегодня утром я спокойно пошла в салон красоты, уселась в кресло и начала листать какой-то глянцевый журнал из тех, что обычно читают в парикмахерских. Мне попалась статья о Патриции Нил – актрисе, которая вышла замуж за английского пилота Роальда Даля – высоченного толстяка, пишущего книги для детей и рассказывающего, что встречал в небе загадочных маленьких существ, полуэльфов, полуживотных, которые называются гремлины.

Статья была настолько интересна и с кучей фотографий, что я зачиталась и ни разу не подняла головы, чтобы взглянуть в зеркало. Да еще Данила снял с меня очки. Я слышала, как он щелкает ножницами, и думала, что все идет нормально, что он подравнивает мне кончики. Я даже подумала, оставить ли их распущенными, чтобы идти в школу, или все-таки заплести. Подумай только, какая дурочка! Я должна была почувствовать неладное, хотя бы по тому, как в конце он смахнул с моей шеи остатки волос специальной кисточкой!

Но, когда Данил сказал мне: «Ну вот и закончили. Довольна?» и отдал очки, я чуть не свалилась с кресла от изумления. От моих волос, моих любимых длинных волос не осталось и следа! Они валялись на полу, и уборщик уже подметал их щеткой. Ни говоря мне ни слова, Данила подстриг их под самый корень! Еще короче, чем у Приски Пунтони – та хоть может заколоть их приколкой! Короче даже чем у Звезы Лопес, но у нее они хоть кудрявые!

У меня перехватило дыхание, я не могла вымолвить ни слова. Лишь выдавила из себя: «Я хотела подлиннее…»

А Данила в ответ: «Они именно такие, как велела мне твоя мать, под мальчика, с высоким подъемом на затылке. Эта самая подходящая стрижка для тех, кто носит очки. Тебе очень идет».

Хотела бы я услышать хоть одного парикмахера, который после своей работы заявляет: «Тебе совсем не идет, это ужасно!»

Но ты же знаешь, какая я застенчивая. Я постеснялась ему возразить. Да и к чему? Волосы ведь обратно не приклеишь…

Я была так ошарашена, что молча вышла из салона и, ничего не видя и не слыша, пошла в школу. Если хорошо подумать, то было бы лучше, если бы я сбежала сразу же, пока меня еще никто не увидел. Нужно было спрятаться где-то, может, приехать к тебе в Лоссай, и подождать, пока волосы снова не вырастут. Сейчас, когда все в классе меня уже видели, это куда труднее. И потом, сколько нужно времени, чтобы волосы снова отрасли?

Только прошу тебя, не надо меня ругать и говорить, что ты сама мечтаешь о том, чтобы тебе позволили остричь косы и что ты их ненавидишь, и что я сама совсем недавно этого хотела…

Да, все это так. Но тогда я еще не была влюблена в Кочиса. Как я теперь смогу в таком виде появиться в селении краснокожих? И захочет ли он теперь взять меня в жены? Я знаю, что все это лишь фантазии, выдумки, что я не могу войти в фильм и что Джефф Чендлер сыграл недавно новую роль американского пилота в фильме про войну в Корее.

Но, может быть, затерянные где-то в Техасе, еще живут индейцы. И, может, один из них – потомок Кочиса, и похож на него как две капли воды…

Но все это уже не для меня. Никакой краснокожий, никакой нормальный человек не сможет больше меня полюбить. Я никогда не прощу этого Астрид Таверне, пусть она хоть ползает передо мной на коленях!

Ой, Тереза, урок французского закончился, и мне надо спрятать письмо, потому что в класс уже входит новая учительница по литературе. Я закончу его позже. До скорого!

Мне не пришлось долго ждать, потому что новая учительница сразу же дала нам писать сочинение. Не просто сочинение, а для конкурса, который пройдет по всей Италии, на тему «Праздник деревьев». Победителю даже назначен денежный приз! Хотя какая разница, Гай сегодня болеет, так что из нашего класса никто не победит. И не стоит зря тратить силы. Я свое уже закончила, но еще не сдала, чтобы продолжать писать тебе письмо, тогда как учительница думает, что я сижу над сочинением.

В последнем письме ты жаловалась, что я больше не рассказываю тебе об «Илиаде». Слушай, Тереза, неужели ты не можешь просто взять и прочесть ее сама? Твоя сестра Флоренца уже закончила среднюю школу, так что книжка у вас дома наверняка есть. Или пусть тебе расскажет ее твой Карло…

Прости, прости, что набросилась так именно на тебя, ты же моя лучшая подруга. Но я так рассержена, так рассержена…

Уж лучше я расскажу тебе про «Илиаду», делать все равно нечего. В последние дни ничего особенного не произошло. Лишь Зевс, чтобы сдержать слово, данное матери Ахилла, решил надуть Агамемнона и послал ему фальшивый сон, то есть лживый. В этом сне Агамемнону явился не один из богов, а его друг Нестор, который сказал ему: «Что ты спишь? Неужели ты забыл, что вы здесь для того, чтобы сражаться? Сегодня день, когда решится судьба Трои, день, в который город Приама будет повержен и разрушен! Ты что, не хочешь быть победителем? Просыпайся и веди своих воинов в бой, потому что вы обязательно победите!»