Самая длинная ночь в году - Тереза Тур

— Не знала, — смутилась я.

— Что вы… Это было мило… Целое приключение.

— Но вы не сообщили им о том, что я пришла потом к вам… Через несколько месяцев. И вы мне помогли: и с устройством на работу, и с покупкой дома.

— Зачем мне докладывать? Если бы ты хотела найтись — нашлась бы. Я так понимаю, вы помирились?

— Да. Я не понимаю, что мне сейчас делать…

— Ты полюбила так сильно, что согласилась на роль любовницы?

— Да. Хотя меня, кажется, замуж позвали…

— Это же хорошо? Или нет?

— Вы знаете, может, я скажу какую-то неправильную вещь… Но я бы предпочла остаться в этом домике, учить девочек в нашей маленькой школе. И ждать его по вечерам. И чтобы про это никто не знал… Я бы не злилась, если бы он приходил поздно, не требовала бы объяснений, если бы это было не каждый день… Но выйти перед всем миром и заявить: да, я с ним. Да — это мой жених… Это какая-то несусветная глупость…

— Это страх, девочка моя.

— Возможно.

— Иной раз мы больше всего вредим сами себе. И вот как раз из-за такого страха, — вздохнула Мария Ивановна. — А потом остаемся одни.

Мы распрощались, вдоволь наговорившись — всплакнув и посмеявшись. Мария Ивановна пообещала приглядывать за моим домиком и отправлять прислугу его протапливать.

Я решила, что за покупками не пойду. Но у меня было на сегодня еще одно дело, которое обязательно надо было сделать.

Я назвала адрес одной из своих коллег — решила убедиться, что учительницы, с которыми я успела сдружиться за эти несколько месяцев, благополучно вернулись домой из своей поездки за город.

Мои подозрения, к сожалению, оправдались — дома никого не было. Значит, они все-таки застряли в поместье, которое было расположено в нескольких часах езды от Джанхота. А про них никто и не вспомнил. Директор нашей школы на выходные уезжала, а родственников у девушек здесь не было.

— Скажите, — обратилась я к охранникам, опять сразу ко всем, — если я поняла, что люди пропали, — к кому я должна обратиться?

— Наверное, лучше сразу к князю Радомирову, — осторожно ответили мне.

— Думаю, у него сейчас на это нет времени. Я спрашиваю, к кому мне положено обратиться… официально?

— Во временный штаб по ликвидации стихийного бедствия, — переглянувшись, ответили мне охранники. — Безопасники уже развернулись.

— А где расположен этот штаб?

— В школе для девочек.

И я вспомнила: кто-то докладывал об этом Андрею.

— Отлично. Я как раз там работаю. Давайте я сообщу, что мои коллеги пропали и что я знаю, где их искать. Может, им помощь нужна. А потом сразу домой.

И мы отправились к зданию школы.

Народу в школе было немного — и непривычно тихо. Сотрудники Министерства, изредка попадавшиеся мне в коридорах, такого шума, как девочки на обучении, конечно же, не производили. Меня проводили к кабинету математики на втором этаже, где было положено подавать заявление о пропаже людей. Охранник любезно распахнул передо мной дверь.

— Добрый день! — поздоровалась я, входя.

Молодой человек в изумрудно-зеленой форме с богатым серебряным шитьем стремительно поднялся мне навстречу. Роскошный мундир разительно отличался от простой черной формы, что носил князь Радомиров, но та была мне милее.

— Добрый день, адъютант его высочества князь Варейский, — начал он с представления. — Чем могу помочь?

И вдруг выдохнул изумленно:

— Ирина Алексеевна?

И я поняла, что где-то его встречала. Ах да, точно. Это тот самый молодой человек, который извинялся за поведение кадетов в госпитале и предложил свою коляску, чтобы я доехала домой. Помню — отказалась поужинать с ним. А вот как его зовут…

— Я — князь Варейский, Михаил Олегович. Куда же вы пропали тогда?

«И этот князь…»

— Так получилось, — проговорила я не слишком невнятно.

— Что же мы стоим? Присаживайтесь.

Я кивнула и опустилась на стул.

— Надо же, где мы встретились… Меня вот… восстановили в гвардии, — он показал на свою форму. — А вы почему не в белом?

— Потеряла Дар.

— Сочувствую, — как-то механически ответил он.

— Ваше сиятельство, я вообще-то по делу, — начала я, но он меня словно не слышал.

— А вы знаете, я вас искал… Вы почему-то запали мне в сердце. Хотел предложить вам свое покровительство.

— Это лишнее, — отрезала я. — Мне надо сообщить вам важную информацию.

— Если уж вы решаетесь стать любовницей, то надо выбирать кого-то нежадного. И умеющего позаботиться. А то — что это такое… Какой-то полковник. Да он даже вас не содержал: ни дома, ни выезда, ни драгоценностей…

— Вы меня слышите? У меня информация о пропавших людях! — начала сердиться я.

— Пообедаем — и договоримся, — решил для себя князь, по изысканной аристократической привычке не слыша никого, кроме себя.

— Я не буду с вами обедать. Примите от меня заявление!

— Хорошо, — внезапно согласился князь. — Долг — прежде всего.

Я резко вздохнула, осознав, какие слухи ходили по нашему госпиталю во время моих встреч с Андреем Николаевичем… «Любовница»… Вот потому этот… князь Варейский и ведет себя со мной столь развязно. А что… Ни белых одежд целительницы теперь на мне нет, ни приличного социального статуса. Вот — предложили стать содержанкой…

Почему же нельзя спрятаться от людей?

Взяла себя в руки — и рассказала про своих коллег.

К моему удивлению, князь внимательно выслушал.

— Вы знаете, где расположено поместье?

— Конечно.

— Будьте добры, покажите на карте.

Он достал из ящика стола сложенное в четыре раза огромное полотно. Я поднялась — он тоже вскочил — и подошла к нему.

— Вот, смотрите — дорога из города. Она ведет в горы. Надо добраться до вот этого поворота и повернуть вверх. Там будет еще одна развилка. А мои коллеги вот здесь, — я показала точку на карте.

— Вот и славно, — кивнул он. Одновременно взял одной рукой шинель, которая висела на спинке стула за нашими спинами, другой приобнял меня за талию. Хлопок портала. Мой дикий испуганный крик — и мы перенеслись.

— Что ж вы так кричите?

Он разжал руки — я смогла вырваться и отскочить.

Чтобы сразу провалиться в сугроб по пояс — на территории поместья снег никто не расчищал. Вспомнила, как меня вчера учил Андрей, и утрамбовала снег, чтобы встать. Почувствовала себя уверенней, посмотрела на молодого князя — и меня опять затрясло. На этот раз от ярости: