Роковой аккорд - Шерил Дж. Андерсон

— За что? — кротко спросила я Кайла, как только официант отошел. Обычно извиняться приходится мне, я не в курсе, как полагается пристойно и благосклонно принимать извинения.

— За то, что я велел тебе не лезть в это дело, а затем влез в него сам.

Я бы предпочла что-нибудь более задушевное и касающееся наших отношений, но все же это был шаг в нужном направлении. Главная наша беда заключалась в том, что Кайл не одобрял мою работу, а я не собиралась останавливаться по его приказу. Я извинялась, когда наступала на мозоль ему и его коллегам, но тут впервые Кайл признал за мной право искать ответы и не сдаваться.

— Спасибо, — промолвила я. Приличный человек на том бы и остановился, но кто сказал, что я — приличный человек? — И сильно ты сунул в это нос?

— Пролистал заново дело.

Предвкушение торжества легкими мурашками пробежало по коже. Так он и впрямь заинтересовался делом — тем самым, которое яйца выеденного не стоило? Почему? Поверил мне на слово или раздобыл новую информацию, что-то, чего я еще не знаю? Я покопалась в салате, чтобы не выдать свой бешеный энтузиазм, и спросила наконец:

— И?..

Кайл нахмурился:

— В показаниях родных не все сходится. Ни намека на повод для самоубийства, но, с другой стороны, такая возможность никого не удивила.

Любопытство взяло верх, я всей грудью подалась вперед:

— Быть может, это тот случай, когда люди принимают первое попавшееся объяснение лишь потому, что убийца замел следы?

— Ты имеешь в виду близких или полицию? — Его улыбка была уже не такой открытой.

— Близких. — Я набрала в грудь побольше воздуху, твердя себе: тише, тише. — Какие могут быть претензии к следствию? Все выглядело как самоубийство, и казалось естественным объявить это смертью от несчастного случая, не добивать родных. А вот что касается близких — сначала, в первом порыве горя, они готовы были принять любое объяснение, но потом, когда начали мыслить здраво, подумали о том, о чем мы с тобой говорим: у кого был мотив, возможность и…

Кайл поднял руку: стоп-сигнал. Что я не так сказала? Усилием воли я заставила себя промолчать и дождаться намека.

— Мы? — переспросил Кайл.

Надо же было так неудачно выбрать личное местоимение. Хотя здорово было бы…

— В фильме Джерри Брукхаймера ты бы уже вошел в команду, — рассиялась я. — Но я говорю всего лишь о том, что мы с тобой обсуждаем это дело и приходим к похожим выводам. Ум хорошо, а два лучше и так далее.

— Ты отлично справляешься со своей работой, — сказал Кайл. Неплохое начало.

— Спасибо.

— А я хорошо справляюсь со своей.

— Точно.

— И это — две разные вещи.

— Ясное дело.

— И пусть они остаются двумя разными вещами.

От обсуждения к переговорам, всего за три секунды. Bay! Правда, я не столько впечатлилась, сколько занервничала. К чему он клонит?

— Да, так будет лучше, — в очередной раз (но уже не столь уверенно) подтвердила я.

— Отлично, — заявил Кайл и, склонив голову, принялся за салат.

С минуту я любовалась его безупречной макушкой, потом до меня дошло: мужчина сказал свое слово и считает вопрос исчерпанным. Только я-то женщина, от меня так легко не отделаешься. Если уж Кайл решил напомнить мне о сугубом различии между профессиями детектива и журналиста, то одно из двух: или он пишет для «Улицы Сезам», или считает, что границу нарушила я.

— Отлично? — с металлом в голосе переспросила я.

Его улыбка слегка дрогнула.

— Если без спора не обойтись, лучше не здесь.

— Я не хочу спорить, — возразила я. Чистая правда. Я хотела, чтобы мы обо всем договорились. Но только пусть не диктует мне условия. — Я хочу все обсудить. Разумно. По-взрослому. Спокойно.

Улыбка вновь стала шире, ухмылка, а не улыбка.

— Ох, это что-то новенькое.

Смешно, да.

— Нахал!

— Нахалом я у тебя оказываюсь только тогда, когда подбираюсь к истине.

— А уж кем я тебя назову, когда ты к ней вплотную подберешься!

Его рука метнулась через стол и ухватила мою руку.

— Я скучал по тебе, и я хочу, чтобы на этот раз у нас получилось. Но пойми: из-за этого все произошло, это меня сводит с ума — все из-за работы!

Все вокруг накрыл туман — я не сразу поняла, что случилось. Пошире открыв глаза, чтобы помешать выкатиться слезам, я закивала:

— Хорошо, хорошо. Ты делаешь свое дело, я — свое, и никаких точек соприкосновения.

Он резко выпустил мою руку, манжет чуть не угодил в малиновый салат.

— Будут, полагаю, и точки соприкосновения, только не надо нарочно их выдумывать. И давай постараемся, выгородим в своей жизни территорию, свободную от работы. Начнем прямо сейчас.

Ах, это сказочно, однако я была к этому вовсе не готова — ни чувств соответствующих, ни слов. Кайл хорошенько поразмыслил в разлуке над нашими проблемами, и, кстати говоря, это очень трогательно и многообещающе. И он готов принять (в определенных границах) мои журналистские расследования, то самое, из-за чего мы порвали. Восхитительно — и так неожиданно.

Сидеть за прекрасным ужином и болтать с ним о чем угодно, обо всем на свете, лишь бы не о работе. Ну и как с этим справиться? Пока его не было рядом, я вся ушла в работу, чтобы поменьше страдать. Больше мне и поговорить-то не о чем.

У Кайла обнаружились такие же заморочки. Он пустился рассказывать мне о своем напарнике Бене, я отплатила ему новостями из жизни Трисии и Кэссиди. Затем мы перешли к прочитанным книгам и к фильмам, которые посмотрели поодиночке. Постепенно оба мы отмякли, восстановление отношений происходило с легкостью, удивлявшей и радовавшей меня.

Через два часа я ехала к себе домой, а внутри все пело и плясало, и я с трудом заглушала чересчур большие надежды. Сердце у меня так и билось, когда я обернулась к Кайлу предложить ему выпить. Но он не вошел следом за мной, он остался стоять у двери, и на его лице проступило какое-то непонятное для меня выражение.

— Ты не зайдешь? — испуганно спросила я.

Он поманил меня к себе и спросил:

— Помнишь, как мы впервые поцеловались?

Я кивнула.

— На этом самом месте, — сказал Кайл и поцеловал меня так крепко, что я чуть было не упала в обморок (ну, почти чуть не упала).

Чтобы удержаться на ногах, я всем телом обвилась вокруг Кайла и попыталась втащить его в квартиру, но дело опять застопорилось. Нехотя я выпустила его:

— Что не так?

Кайл осторожно обрисовал большим пальцем мою скулу и щеку, я почувствовала, как к лицу прихлынул румянец.