Бубновый туз - Евгений Сухов

Игнат Сарычев в который уже раз перебирал фотографии сотрудников. Со снимков на него смотрели честные лица, просто язык не поворачивался назвать одного из них предателем. Но тем не менее один из них работал на жиганов. Факт налицо! Кирьян, развлекаясь в ресторане «Заречье», можно сказать, уже находился в руках чекистов, оставалось только захлопнуть мышеловку, но… Фартовый исчез за несколько минут до появления группы захвата. Так же ускользнул и Копыто из Лукового переулка.

Это невозможно было объяснить случайностью, бандиту явно сообщили о приближении милиции.

Жиган даже не особенно торопился — доел жаркое, щедро расплатился с официантом и растворился.

Круг подозреваемых не столь широк.

Петр Самохин? У него бы хватило времени, чтобы предупредить Кирьяна. Это с его-то оперативным опытом! Информация — это ценность, Кирьян очень щедро расплачивается со своими информаторами. А у Петра большая семья, нужно поднимать младших братьев и сестер, так что лишняя копейка для него существенное подспорье.

Информатором может быть и Марк Рубцов. В Чека он сравнительно недавно, а то, что его хорошо рекомендовали по прежнему месту работы в уголовном розыске, еще ничего не значит.

Федор Кравчук… Честолюбив, хорошо знает свое дело. Он уже давно перерос свое нынешнее место и, несомненно, мечтает продвинуться дальше. Так что неудача начальства ему вполне на руку.

Сарычев в досаде швырнул в ящик стола фотографии. Фу ты! До чего только не додумаешься, когда сидишь в пустом ночном кабинете. Пора уходить, вот только выпить чайку на дорожку.

Сарычев уже поднял чайник, как вдруг зазвонил телефон. Этот трезвон невозможно было спутать ни с одним другим. Звонил Председатель ВЧК.

Поставив чайник на стол, Сарычев не без внутреннего трепета поднял трубку.

— Что у вас там произошло на Мясницкой, Игнат Трофимович? — ровным голосом спросил Дзержинский. — Как получилось, что Кирьян ушел?

— Выясняем, Феликс Эдмундович. Он не должен был уйти. Наш информатор сразу же сообщил о его появлении. Группа чекистов немедленно отправилась в ресторан, но Кирьяна там не оказалось.

— Вот как… А что стало с информатором?

Еще один неприятный вопрос… По тому, каким тоном был задан этот вопрос, Сарычев догадался, что Дзержинскому известны многие детали сорвавшейся операции. Ничего удивительного, должность у него такая!

— К сожалению, его ликвидировали. Мы нашли его на следующий день застреленным в своей квартире.

— Кто это был?

— Этот человек был из уголовной среды, мы завербовали его месяц назад. Он был неплохо знаком с Кирьяном и с его ближайшим окружением.

— Ах, вот оно как. Уверен, что здесь не обошлось без предательства. Присмотритесь получше к своим сотрудникам.

— Я уже работаю над этим вопросом, товарищ Дзержинский.

— Есть какие-нибудь предположения?

— Пока нет, — честно признался Сарычев. — Некоторых из них я знаю давно. Очень бы не хотелось разочаровываться.

— Согласен с вами. Но, к сожалению, вся наша жизнь состоит из сплошных разочарований. Сейчас у вас есть человек в банде Кирьяна?

— Надежного нет… Есть временные. Мы их внедряем в банду, пытаемся раскачивать ситуацию изнутри. Но все это уголовники и крайне ненадежный элемент. В кабинете Чека они могут говорить одно, но, как только оказываются на воле, ведут себя совершенно по-другому.

— Ваша задача — уметь работать с агентами, использовать их слабости, скрытые пороки… И не стесняйтесь помахать у них перед носом компроматом! Они должны всегда чувствовать наше присутствие, чувствовать, что мы их достанем в любой момент.

— Мы стараемся так и поступать, товарищ Дзержинский.

— И все-таки нужно обеспечить внедрение в банду надежного сотрудника, чтобы мы знали о каждом плане Кирьяна и его банды. Ведь, насколько мне известно, численность его банды около ста человек. Причем все они — люди бывалые, хорошо вооружены. А это уже крупная боевая единица. Да еще в Москве!

— Операция по внедрению уже идет, товарищ Дзержинский. Она состоит из трех этапов. Сейчас успешно осуществляется первый, и думаю, что мы сумеем благополучно войти во вторую фазу.

— А в чем конкретно заключается ваш план? Вы планируете уничтожить Кирьяна?

— Да, Феликс Эдмундович. Но этого будет явно недостаточно, мы думаем уничтожить всю его банду!

— Каким образом?

— Мы планируем выявить места, где обычно собирается банда, где они прячут оружие. Выйти на их скупщиков, информаторов, а потом одновременно нанести удар по всем этим точкам!

— Еще подумайте вот над чем: нужно будет серьезно заняться контрой, которая сейчас поднимает голову. Все уголовники действуют от имени анархистов, эсеров, левых коммунистов и прочей нечисти. Мировая общественность считает, что мы не продержимся и десяти лет, и за рубежом уже созданы теневые правительства, которые активно финансируются странами Антанты. Именно от них в ближайшее время нам стоит ожидать самых больших неприятностей. Мы должны предвосхитить события и перейти к самым активным действиям. У вас есть какие-нибудь соображения по этому вопросу?

Сарычев на мгновение задумался, после чего уверенно ответил:

— Будет подготовлена легенда для наших сотрудников. Думаю, она будет приемлема и за рубежом.

— Значит, готовите операцию для перехода в следующую фазу?

— Именно так, товарищ Дзержинский.

— Что ж, держите меня в курсе.

Сарычев хотел ответить, но в трубке уже раздались короткие гудки.

* * *

По субботам на Сухаревском рынке всегда много народу. У башни протянулись мясные ряды, где продавцы в перепачканных кровью фартуках продавали мясо. Неподалеку с лотков торговали зеленью. А дальше, немного в сторонке под навесом, сидели трое майданщиков и скупали всякий товар.

К одному из них, толстому, невысокому, с узкими глазами, подошел бородатый мужчина в возрасте. Протянув золотое колье, украшенное четырьмя крупными сапфирами, он сказал:

— Вот, Михалыч, то самое колье, о котором я говорил.

Поблизости оказалась Мария, одетая в простенькое пальтецо. Она ничем не отличалась от многочисленных покупателей, толкавшихся рядом. Она остановилась, словно приглядываясь к товару, и прислушалась к разговору.

— Откуда у тебя такое добро? — спросил майданщик.

— Где было, там уже нет, — хмуро буркнул мужчина. — Ты бы поменьше спрашивал. А если тебе не надо, так я дальше пойду.

Он уже хотел было отойти, но скупщик ухватил его за руку:

— Ну что ты такой несговорчивый? И поговорить, что ли, нельзя. Беру я твои брюлики.