В отражении глаз цвета неба - Виктория Вольская

- Buenas tardes, permitame presentarme, Eugene Ulyanov. Soy el futuro esposo de su hija. (Добрый день, позвольте представиться, Евгений Ульянов. Я будущий муж вашей дочери).

Анна

- Quien? (Кто?) – ошарашенно произносит папа, а мама замирает от новости о моем  замужестве – Hija, que dijo ese hombre? (Дочь, повтори, что сказал этот мужчина?)

- Dijo que ...  Mi esposa me hizo una oferta, y lo acepte. (Он сказал, что …. Он сделал мне предложение, и я согласилась) – прячу руки под столом, так как кольца продемонстрировать не могу.  Я растеряна и обескуражена. Не так я планировала сообщить родителям о своей свадьбе. В принципе, я сегодня вообще не собиралась говорить на эту тему. Хотела подготовить почву. Зайти к этому вопросу издалека.

- Donde se conocieron? (И где вы познакомились?) – начал свой допрос папа, не отводя от нас своих глаз. Именно допрос, властным и твердым тоном. Он так разговаривал со мной лишь однажды, когда я с друзьями ушла в клуб на пару часиков, а вернулась домой под утро. Тогда, он именно, так говорил, возвышаясь  надо мной сверху вниз.

Пока я придумывала очередную ложь, Женя меня опередил.

- La robe de la calle. (Я украл ее прямо с улицы) – от этого признания я чуть с кресла не упала. Что он несет? Я не ожидала такого откровенного ответа. Никто не ожидал.

- Que? (Что?) – в гневе я папу не видела … до сих пор. Он наверняка решил, что Женя меня похитил и удерживает насильно у себя. В принципе, его догадки верны. Отчасти. Теперь меня никто не удерживает, я сама не ухожу. Живу с этим мужчиной добровольно. И даже получаю удовольствие. Бросила взгляд на кожаный диван и покраснела от нахлынувших воспоминаний.

- Papa, mama, esta bromeando. Tiene ese humor. Nos conocimos ...  Nos conocimos en la exposicion. (Папа, мама, он шутит. Юмор у него такой. Мы познакомились…. Мы познакомились на выставке) – тараторю я, стараясь успокоить близких мне людей.

- Ага, «Любовь прекрасна» - шепчет Женя практически мне в ухо. И мы оба вспоминаем ту порновыставку картин с этим романтическим названием.

- Anna, dejanos a tu hombre a solas. Y tu, querida, vete tambien. (Анна, оставь нас с твоим мужчиной наедине. И ты, дорогая тоже уйди) – мы с мамой покорно покидаем комнаты.

Чувствую, что мои родители прилетят в Питер первым же рейсом.

Евгений

Два часа мы общались с ее отцом. И я не стал ему лгать, я рассказал ему правду. Показал фото Ирины, рассказал о моем личном расследовании и о посещении родильного дома. Включил запись с телефона, на которой звучала признательная речь заведующей родильного отделения. Я его записал тогда, сам не знаю зачем, скорее по привычке, я всегда записываю важные беседы. Сработал годами выработанный рефлекс: разговор – запись. Александр был в шоке от услышанного признания женщины. Несколько минут он просто не мог говорить, хватал ртом воздух, а я боялся, что он отдаст Богу душу прямо на моих глазах. По моей вине. Но обошлось, к моей радости. 

Сейчас я сижу на кожаном диване своего кабинета, потягиваю виски и вовсе не для удовольствия, а чтобы прийти в себя. Мне кажется, что лампочки, вмонтированные в потолок, могут взорваться от повисшего в воздухе напряжения. Разговор с Александром был очень сложным, и я уже не однократно прокручиваю его в голове:

- Анна знает о том, что они с Ириной сестры?

- Нет, вы первый человек, кому  я рассказываю эту тайну.

- Почему мне?

- Во – первых, не хочу начинать наше знакомство с вранья. Я действительно выкрал Анну прямо с улицы, так как перепутал ее с сестрой. Во - вторых, вы имеете право знать, что ребенок, которого вы считаете умершим, жив и здоров. Не могу сказать, где она, сам бы хотел знать. Но, увы.

- Моя дочь, для вас всего лишь замена … законной жены? – выдвигает свое предположение отец. И он имеет право спрашивать подобное. Я бы, как отец, тоже задал его. 

Александр не смог назвать Иру своей дочерью. Хотя было видно, как ему тяжело говорить о ней. Вены на его висках вздулись, кожа лица приобрела багровый оттенок.

- Нет. Скажу честно. Ирину я никогда, как выяснилось, не любил. Она эффектна, сексуальна, раскована. Я стремился обладать ею. Это, да. Поэтому закрывал глаза на ее измены, они меня не ранили, так как меня задевают просто мысли о том, что у Анны будет другой. От этих фантазий у меня сразу глаза кровью наливаются. Выходит, что Аню я, действительно, люблю. Аня – она другая. Домашняя, уютная, милая, нежная, но при этом дерзкая и упрямая. Она невероятная. С ней мне комфортно и спокойно. Мне хочется возвращаться с работы домой или вообще не ходить на работу. Мне хочется засыпать и просыпаться рядом с ней.

- А если Ира вернется? Тебе не  захочется прежней жизни?

- Ирина бросила меня с двухмесячной дочерью. Я этого поступка ей не прощу никогда.

- У вас есть ребенок?

- Да, дочь.

- И вы ее воспитываете один?

- У нее есть няня. Но дочь живет в этом доме со мной -  я беру с рабочего стола фотографию доченьки и показываю ему – Вот, Мария, получается, что она ваша внучка.

- Мария. Марией звали мою мать. Мы с женой хотели назвать дочерей Анна и Мария, в честь наших мам.

Александр плакал, он рыдал, как раненое животное, глядя на фото малышки в ярко желтом платьице. У меня у самого разболелось сердце от переизбытка эмоций. По его просьбе, я выслал ему с десяток фотографий внучки с самого рождения и пару фотографий Ани с Машей, из парка аттракционов.

- Спасибо, Женя. Ты не представляешь, как мне сейчас тяжело, но при этом невероятно легко на душе. Я не могу описать свои чувства, я будто парю в небе. Моя дочь жива, жива….. и мы с женой уже бабушка и дедушка. Невероятно. Я хочу видеть внучку. Хочу обнять ее, поцеловать.

- Машенька приболела, но как только поправиться, мы прилетим к вам. Все вместе. Вы не против?

-  Конечно, не против.  Я … мы будем ждать вас с нетерпением. Я хочу  познакомиться с Машей. Я сделаю для нее детскую комнату, переделаю гостевую комнату.

- Обязательно познакомитесь. Александр, я даю вам слово мужчины, что не причиню боли вашей дочери. Я люблю ее. Я сделаю все, чтобы она была счастлива со мной.

- Я верю тебе, сынок. Тебе верю.

Я не знаю, сколько времени я просидел в кабинете. Но за окном уже зажглись фонари, на небе светит полная луна, в доме стало тихо. Я покинул свою «крепость» вымотанный эмоционально, даже алкоголь не помог мне расслабиться. Поднялся на второй этаж. Заглянул в детскую. Маша спала, а рядом с ней Елизавета Дмитриевна. Я даже не заметил, когда она приехала.

- Евгений Борисович, что – то случилось? – спросила меня няня, отвлекаясь от вязания алого шарфа.

- Нет, зашел узнать, как Маша. Температура есть?

- Температура тридцать шесть и восемь. Горло не красное. Кашля нет. Она выпила все лекарства.