Любовь по-драконьи - Вероника Ягушинская

Я оглянулась — Аленки нигде было.

Тьерш!

Эта девчонка хуже маленького ребенка, потому что, если карапуза можно хотя бы запеленать и запереть в манеже, то с переселенкой такой фокус не прокатит: выберется, проверено. По законам Земли она уже совершеннолетняя, и соответственно, по законам Айлара — свободная личность, имеющая все права и свободы, но пока еще не имеющая обязанностей до получения слепка ауры (это небольшая слюдяная пластина 5 на 5 сантиметров, созданная наподобие Окна, но только выполняющая роль хранилища информации. Из аналогов, наверное, как флэшка. На эту пластину при рождении записывают астральный слепок ауры айларца, и служит она для идентификации личности вместо земного паспорта. Данные обо всех аурах хранятся в единой базе в подпространстве. Со слепков потом делается оттиск, чтобы житель этого мира мог пользоваться окном не только в познавательных целях), который сделают сразу по окончании адаптации. Да, законы Айларских государств на нее распространяются, но своими глупостями она же не совершает никаких противоправных действий. Трон Свэна не в счет, потому что дракон, судя по всему, решил простить ей эту мелочь.

Я потерянно осматривала величественный горный пейзаж вокруг. И где мне ее теперь искать?! Золотая гряда большая.

— Уважаемый Лорд, не могли бы вы мне… помочь, — ошарашенно закончила я, обернувшись и обнаружив, что эльфа давным-давно и след простыл. Вот такой вот благородный! Чтоб ему… икалось всю охоту!

Куда теперь лететь? Догонять охотников и просить помощи или попытаться самой найти Аленку? Истошный женский визг, многократно усиленный эхом, со стороны ближайшего склона развеял все мои сомнения. Резко дернув повод влево, я устремилась на звук. Чиркаш со мной, конечно же, был не согласен, но кто его спрашивал. Надо отдать Свэну должное, мое животное все-таки оказалось крайне послушным для представителя данного вида, и взбрыкнул он всего лишь раз.

Склон, вдоль которого я летела, оглушаемая какофонией отраженного звука, который доносился, казалось, со всех сторон, был практически отвесным. Изредка на нем попадались пожухлые травки, да чахлые хвойники, которые кое-как умудрялись корнями зацепиться за щели и выступы. Почти на каждом таком дереве располагалось гнездо гаргар, и как раз из одного из них и доносились звуки.

Гаргары — птицы ночные, и большую часть дня они благополучно спали, а еще они стайные, поэтому на одном дереве с гнездом порой сидело до пяти взрослых особей, и это не считая мамашу на яйцах. Поднятые по тревоге в неурочное время, эти крупные пернатые хищники сейчас кружили над одиноким деревцем, оглашая округу мерзким басовитым карканьем (за что гаргарами их и прозвали). Иногда одна из птиц складывала крылья и пикировала к гнезду, чтобы в следующий миг взмыть обратно в этот адский каркающий круг и уступить место следующему желающему клюнуть захватчика. На счастье, соседние деревья находились довольно далеко, и к потерпевшему семейству еще не присоединились их собраться, продолжая мирно спать, но некоторые уже начинали недовольно пошевеливать крыльями, что означало только то, что до момента, как от Аленки останутся одни обглоданные косточки, у меня времени совсем немного.

Вот тут-то мы с чиркашем во мнениях и не сошлись. Кардинально причем, потому что заставить эту гадкую скотину приблизиться к гнезду, чтобы я могла достать оттуда Аленку, мне так и не удалось. Пришлось приземляться на уступе чуть выше, привязывать повод крайне недовольного этим фактом коня магией к скале и спускаться в гнездо по-пластунски.

Успела я вовремя. Изрядно поклеванная, но серьезно не пострадавшая Аленка сидела вся в желтках, перьях и скорлупе на самом дне гнезда и прикрывала руками голову. Рукава ее пиджака были изодраны в клочья, кое-где среди дыр просвечивали кровоточащие ранки, прическа представляла собой макет того самого гнезда, где мы находились, а слева у виска даже был вырван целый клок волос.

— Марина, оно мну не помогать! — в первую очередь возмутилась переселенка. — Мну оно отжалеть и погладить, а оно улетать! А мну теперь покусать.

— Потому что чиркаша привязывать надо! — пропыхтела я в ответ, с трудом удерживая ледяной щит. А лучше вообще на него не садиться. Тебе, так точно!

Влаги в воздухе было мало, поэтому и щит у меня получился хрупким и ненадежным, а строить стабильные и незатратные воздушные я научиться так и не успела, закончив только три полных курса Магадемии. Полноценный же практикум по непрофильной стихийной магии должен был проходить в конце четвертого, но я в тот момент уже колесила по дорогам Второго континента.

— Марина, по кому оно мну передавать? Мну же выбранный, а оно зубоскастый лошшад! Оно… Оно…

Кто про что, а лысый про бантик! Но объяснять переселенке особенности обращения с чиркашами я не стала, сосредоточившись на защите, которая с каждой секундой становилась все слабее. Долго я так не продержусь, надо что-то делать. Вот только что я могу в такой ситуации?! Единственное, что приходит на ум, это уничтожить кружащих над нами гаргар, пока они своими воплями не перебудили остальную стаю, иначе от нас даже костей не останется. На словах-то все просто, а на деле…

Я же водник! У нас в принципе набор одностихийных атакующих заклинаний минимален, и все они рассчитаны на наличие источника влаги поблизости. Тут бы больше помогла воздушная или огненная магия, земля на худой конец, но из всего вышеперечисленного огонь по принципу квадратуры круга мне был недоступен абсолютно, земля тоже не особо давалась, а воздушные заклинания второго порядка(Все заклинания делятся на порядки. Третий — это низшие, простейшие заклинания, доступные даже непрофильному магу, обычно бытовые. Второй порядок — это более сложные, но энергоэкономичные заклинания, рассчитанные на магов смежных по квадратуре стихий. Ну, и заклинания первого порядка — это профессиональный арсенал мага. Обладателям иных стихий они недоступны чисто физически, потому что для их создания у других стихийников попросту нет нужных потоков в теле.)

я выучить не успела. И что делать?

С тихим хлопком мой шаткий щит лопнул, и первая же гаргара больно саданула меня когтями по лицу. Отклониться я успела лишь в последний момент, замешкайся хоть на миг, и однозначно осталась бы слепой, потому что целилась эта тварь прямо мне в глаза. С горящей щеки на шею потекла теплая кровь, но отвлекаться я себе не позволила, поспешно выстроив еще один щит. Увы, но новый был не прочнее предыдущего.

Единственным в данной ситуации решением было поджечь гнездо бытовой «зажигалкой» третьего порядка, а потом направленным потоком сдуть пламя на птиц, но план этот был из той же серии, что и полет в обнимку с Аленкой в начале нашего путешествия: утопия (от «проще утопиться»), но может и сработать. Не раз и не два моя переселенка доказывала мне, что дуракам действительно везет!

— Гар! Гар! Гар!

Выбора особого и нет. Самым сложным оказалось уговорить Аленку вылезти из укрытия и перебраться на ствол дерева ближе к скале. Это стоило мне еще двух щитов и клока волос, но все-таки дрожащая, как осиновый лист, Аленка угнездилась среди тонких корней жалкой сосенки и, крепко зажмурив глаза, прижалась к холодной каменной поверхности.