Снежный ангел - Николь Баарт

– Ну, дорогая, – я подошла и, присев на подлокотник дивана, запустила пальцы в ее золотистые волосы, – последние дни были не из легких. Но мы не должны забывать, чему посвящен этот праздник.

– А тогда почему ты сама не играешь ангела, если тебя это так волнует?

– Издеваешься? – Я пощупала краешек шелковистой материи. – Ты только посмотри на себя! Прямо дух захватывает.

– И крылья еще, – как можно равнодушнее проговорила Лили, но голос звенел восторгом, которого было не утаить.

– Ну, значит, нам осталось только причесать тебя.

Лили бросила на меня подозрительный взгляд:

– Как причесать?

– Как-нибудь затейливо. – Я захватила в руку длинные локоны и собрала их у нее на макушке. – Заплетем несколько косичек, заколем наверху, а кончики спустим.

– Похоже, ничего себе будет.

– Роскошно будет!

– Но у тебя же рука… – Она с суровым неодобрением глянула на мой гипс.

– Пальцы-то работают, видишь? – Я пошевелила пальцами, вопросительно приподняв брови.

Лили безразлично дернула плечом, но ей определенно хотелось, чтобы ее уговорили.

– Если не лень возиться, ладно. Посмотрим, что у тебя получится.

– Я мигом, только захвачу кое-что.

Я вылетела из комнаты и так же быстро вернулась, пока Лили не передумала. Эта прическа – единственное светлое пятно за всю неделю, мрачную и тоскливую, как погода за окном.

– Метель будет, – сообщила я, заплетая рыжие локоны в аккуратные косички. – Только бы снегопад спектаклю не помешал.

– «Шоу должно продолжаться», – пропела Лили. – Сара так говорит. И еще она сказала, что со снегом будет даже интереснее.

– Очень на нее похоже.

Я задумалась. Где она, моя подруга? Я так соскучилась. После визита в дом престарелых мы ни разу не встречались. Чем, интересно, она занимается? Кто знает, может, затеяла розыски моего отца. Только как бы ей втолковать: ну разведает она, где он живет, – и что? Сайрус все равно меня не отпустит.

Много времени не понадобилось, чтобы Лили стала выглядеть так, словно только что спустилась с небес. По опущенным плечам было видно, что она еще дуется, но мы, по крайней мере, сидели рядом.

Хлопнула гаражная дверь, и сердце мое зашлось. Господи, уже пять часов! Как незаметно промелькнул день. Пора везти Лили на генеральную репетицию, где будут и зрители. А заодно явить миру мой синяк и прочее. Малоприятная перспектива. Тошно выставлять на всеобщее обозрение руины незадавшейся любви. Терпеть взгляды исподтишка. Врать… Тошно.

Я тяжело вздохнула, собрала расчески, и в этот момент в гостиную вошел Сайрус.

– Почему это она так разодета? – спросил он, подозрительно разглядывая Лили.

– Лили играет ангела в рождественском спектакле. – Мы ведь уже раз десять это обсуждали. – Сейчас отвезу ее на ферму.

Сайрус удивленно уставился на меня:

– Никуда ты не поедешь.

Я замерла.

– Что, прости?

– В таком виде ты никуда Лили не повезешь.

Я оглядела себя. Вид как вид – хорошие джинсы, скромный жакет. Рассеянно провела рукой по волосам, заправила за ухо выбившуюся прядь. Растрепалась, что ли?

– Я переоденусь. Не хотела платье надевать, там будет холодно. Но, может, с сапогами…

– Одежда ни при чем. – Сайрус принялся застегивать куртку. – Идем. Я тебя отвезу.

– Нет! – воскликнула Лили. – Пусть меня мама отвезет.

– В таком виде она из дома не выйдет, – сказал Сайрус, словно бы меня здесь и не было.

– В каком виде? – спросила я.

– С такой разукрашенной физиономией.

Рука сама собой дернулась к опухшей щеке.

– Я упала, – привычно прошептала я.

– Но вид у тебя страшный. – Он повернулся ко мне спиной и рявкнул: – Пошевеливайся, Лили!

Я почувствовала, как маленькая ладонь сжала мою руку. Даже не заметила, как дочь подошла.

– Никуда я с тобой не поеду! – объявила Лили в спину отцу.

Тот резко остановился и медленно развернулся.

– Что ты сказала? – недоверчиво переспросил он. Его всегда послушная дочь смеет перечить?

– Поезжай, – шепнула я. – Увидимся, когда вернешься. Ты будешь самым красивым ангелом.

– Нет! – отрезала Лили. – Я с ним не поеду.

– Лилиан-Грейс, – чеканя слова, произнес Сайрус, – живо одевайся! Мы едем.

– Нет. – На этот раз чуть тише.

– Поезжай, солнышко. – Я обняла ее за плечи. – Все будет хорошо. Мы…

Договорить я не успела – Сайрус схватил Лили за руку. Он редко к ней прикасался, и уж никогда – грубо. Я постаралась, чтобы его гнев всегда был направлен исключительно на меня. Но сейчас он рванул ее за руку с такой силой, что Лили вскрикнула.

Не могу объяснить, что со мной произошло. Вроде как предохранители перегорели. Контакт отошел. Но в один миг все изменилось – окончательно и бесповоротно.

– Убери от нее свои руки, – сказала я очень тихо. Даже подумала: не услышит. Но видно, было в моем тоне что-то такое…

Во взгляде Сайруса было откровенное изумление:

– Что ты сказала?

– Я сказала: убери от нее свои руки.

Он знал меня счастливой и грустной, обиженной и испуганной. А взбешенной? Приходилось ли ему видеть, какова я в бешенстве? Почти всю жизнь скрывала я от мужа свои чувства, старалась стать такой, какой он хочет, чтобы не было у него причин злиться. Но сейчас… В душе проснулось что-то неведомое, дикое. Мою дочь он не получит!

Я вырвала руку Лили из ладони Сайруса, толкнула ее себе за спину.

– Если ты тронешь ее хоть пальцем, я…

– Что? – Сайрус быстро оправился от шока, презрительно усмехнулся. – Что ты тогда сделаешь, Рэйчел? Ударишь меня, да?

– Нет, я не стану этого делать, но и ее трогать не позволю.

– Мам? – всхлипнула за спиной Лили, вцепилась в мой жакет.

– Ничего, милая. – Не смея повернуться спиной к Сайрусу, я протянула руку за спину, нащупала ладошку Лили. – Мы уходим.

И принялась осторожно пятиться, подталкивая Лили. Шаг, другой… Пятясь, мы выбрались из гостиной через вторую дверь. Теперь к выходу.

И тут Сайрус очнулся:

– Что значит – уходите?

– Уходим, – повторила я, потому что, по правде говоря, и сама не знала, что это значит. Знала только, что мы с Лили должны уйти, немедленно. Главное, оказаться за дверью. Больше мне пока ничего не надо.

– Сегодня сочельник. Что ты собираешься делать? Сбежать? Ты даже в отель не попадешь – все кредитки на мое имя.