Сдаю комнату в коммунальной квартире - Ната Николаева

он, — Есть кастрюля шашлыка готового, с дачи привезли. Сядем во дворе, мангал разогреем. Как тебе предложение?

— Раз вы меня так вкусно покормите, жидкое к столу с меня, — приняла я условия игры.

Колокольчиков что-то пробормотал о складчине, но я отмахнулась.

— Пойдемте через новую набережную, — предложила Жанна. — Прогуляемся, на речку посмотрим. Выйдем на подвесной мост и домой.

Я на набережную идти не хотела. Оттуда открывался прекрасный вид на илистую отмель, по которой я первого мая волокла тушу Максимилиана подальше от ледяной воды. Но Жанне уже попала вожжа под хвост, и ее было не остановить. Пришлось брести в сопровождении собачьей своры по длинному раскаленному солнцем плацу вдоль забора стройки — на берегу реки сооружался спортивный комплекс. За годы строительства бетонный забор превратился в мемориальную стену памяти Виктора Цоя. Его украшали надписи типа «Цой жив», «Мы вместе!», и разнообразные рисунки аэрозольной краской, смахивавшие на хронику посещения стройки инопланетянами.

Миновав стену, мы вышли на тенистую аллею. Среди деревьев, то тут, то там стояли деревянные скульптуры, призванные облагородить окраину парка. Их изготавливал какой-то предприимчивый народный умелец. Стволы и пни поваленных и спиленных деревьев ошкуривались, подвергались обработке резцом и искусно раскрашивались масляной краской. В основном это были персонажи русских народных сказок — спаянные единым порывом бабка с дедкой, тащившие из земли корнеплод, косорылый Колобок в красной шапочке, похмельные свиньи в разноцветных штанишках и прочая сказочная нечисть вроде Бабы-Яги.

Любуясь скульптурами и находя во многих из них черты наших общих знакомых, мы с Колокольчиковыми доползли до набережной, засаженной чахлыми деревьями. Перед мостом призывными яркими грибочками покачивались зонтики кафе. Мы с Жанной ограничились ледяной минералкой, а Игорь заказал себе сок и квас. Я рассеянно смотрела на реку. Где-то там, на дне, лежит манок и дурит псов. Интересно, если поведать Жанне с Игорем всю эту историю, что они скажут? Посоветуют меньше пить? Или Жанна вспомнит, что шизофрения заразна и сочтет, что я подцепила ее от Таньки?

— Ах ты, гадина! Тварь такая! Не постеснялась сюда вернуться, ты ж на нее посмотри!

— Бабуля! С дуба упала, что ли? — рявкнул Колокольчиков.

Я посмотрела на источник шума и вздрогнула. Передо мной стояла худая, как щепка, старуха в плаще.

— Сумку украла, паскуда! — надсаживалась бабка, тыкая в меня пальцем. Из-за ее спины, не приближаясь, заливистым лаем вторила обмазанная зеленкой болонка. Наша собачья стая заволновалась и подбежала к столу. Я поспешно пристегнула карабин и намотала поводок Барона на руку. Издали на спектакль смотрела пара скучающих полицейских, а я знала, какие могут быть последствия из-за того, что гуляешь с собакой в общественном месте, не соблюдая правил. Как-то раз штраф платила, хватит.

— Бабка! — с трудом удерживая Туза с Покером за ошейники, заорал Игорь, — Вали отсюда, хорош чушь пороть!

— Ах, вы!.. — завизжала старуха, после чего перешла на отборный мат.

Семья Колокольчиковых, занятая борьбой с собаками — Жанна ухватила Джокера с Прикупом за хвосты, ответила ей встречным потоком ненормативной лексики. Перепуганный персонал кафе начал жестами подзывать полицейских. Те приблизились на безопасное расстояние и стали внимательно слушать вопли.

— Сумку сперла! Кобеля на Шарика натравила! Ах, ты!..

— Послушайте, женщина! — взмолилась я — Я вас в первый раз вижу, перестаньте говорить глупости.

Болонка перешла с лая на бессильную хрипоту, а старуха припечатала:

— Не узнала меня, значит? А я тебя, гадину, запомнила!

Несмотря на палящий зной, мне стало холодно до дрожи. Глаза старухи сверкали бешенством, облезлая болонка отдышалась и обрела голос. А что, если мы натолкнулись на патрульного? Может, он узнал нас с Бароном и устраивает скандал, пока не подтянется подмога? Что делать? Что же делать?

За воплями — Колокольчиковы вновь хором заорали на бабку, я едва услышала звонок телефона. Номер был незнаком, но кто сейчас подолгу ходит с одним и тем же номером?

— Это Максимилиан, — сообщила трубка. — Я купил себе телефон. Что там у тебя происходит?

— Собака со старухой говорит, что я украла у нее сумку! — перекрикивая всех, взвыла я.

— Где ты находишься?

— В кафе, возле подвесного моста.

Он что-то буркнул в сторону и пообещал:

— Буду через пять минут.

Я не стала ломать голову, как он собирается появиться здесь в указанный срок. Барон напрягся, дернул поводок и чуть не опрокинул меня на асфальт вместе со стулом. Я ухватилась за зонтик — благо, его основание было забетонировано, и истерически завизжала:

— Фу! Сейчас Макс придет, пусть он с ней разбирается!

Барон изобразил воспитанную собаку и послушно сел. Туз с Покером почему-то завыли. Бабка неожиданно осеклась и перестала материться. Собравшаяся вокруг толпа — еще бы, такой цирк! — начала оживленно переговариваться. Я, сгорая от стыда, уставилась на мост.

Из взвизгнувшего тормозами такси выскочил Максимилиан и побежал к нам, расталкивая прохожих.

— Расходимся, граждане! — властно приказал он, осмотрев толпу любопытствующих. — Все расходимся! Полиция, если хочет, может остаться.

Народ мигом улетучился, причем полиция покинула место происшествия в первых рядах.

— Барон! — посмотрел он на пса. — Уведи друзей гулять, пожалуйста. Мария Александровна, отпустите Барона. Братан, не держи собак. Они погуляют.

Игорь послушно убрал руки от ошейников Туза с Покером. Жанна смотрела на Максимилиана, как завороженная.

— Прошу вас, присаживайтесь, — предложил он бабке и подвинул свободный стул. Та недоверчиво поджала губы.

— Присаживайтесь, — повторил Максимилиан. — Я хочу услышать обвинения, которые вы высказали в адрес Марии Александровны.

Бабка плюхнулась на стул. Глаза у нее забегали.

— Сумку… — выдавила из себя она. — Украли.

— Говорите правду или я позову полицию, — пообещал он.

Кряхтя и охая, старуха призналась, что просто не ожидала увидеть у нас с Колокольчиковыми такое количество собак. Она привыкла высматривать определенные компании — прилично одетых людей средних лет, рядом с которыми крутятся породистые псы, закатывать скандал о собаке и сумке, получать деньги, затыкающие ей рот и удаляться. А тут из кустов дворняг-то набежало! И уже ясно, что денег не дадут — у всех руки собаками заняты, да отступать неловко. Привыкла, что хоть немного деньжат, но срубает.

— Ах, ты мразь старая! — побагровел Игорь.

— Забей, братан! — хлопнул его по плечу Максимилиан. — Бывает и хуже. Идите, мамаша. И смените рабочее место. Вам тут скоро морду набьют, несмотря на почтенный возраст.

Бабка шустро поковыляла по набережной. Следом семенил расстроенный Шарик.

— Отпразднуем победу? — встряхнувшись, спросил Колокольчиков.

— Брат, пойдем, я сначала за такси расплачусь, — предложил мой спаситель. — У меня там покупки на сиденье. Я по набережной ехал и вдруг чувствую — надо Марии Александровне срочно позвонить.

— Вы и есть загадочный брат из Казани? — отмерла