Куда бы мы ни ехали - Эдди Бримсон

Я помню, как я взглянул на противоположную трибуну и отметил, что центральный ее сектор переполнен, а на боковых достаточно много свободных мест, и подумал, что там, должно быть, драка, поскольку полисы и стюарды суетились вокруг центрального сектора. Я знаю, что сейчас это выглядит некрасиво, но тогда мы начали насмехаться над фанами “Ливерпуля”, как обычно, когда из динамиков раздалось сообщение о произошедшем, и люди один за другим умолкали, начиная осознавать, какое ужасное несчастье произошло.

Люди заговорили о раздавленных и погибших, многие покидали трибуны, так как стало очевидно, что случилось непоправимое. Только в машине по дороге домой я понял, свидетелем чего я был, но тогда это все казалось каким то малореальным. Мы больше думали о дате переноса и о том, будут ли наши билеты действительными на переигровку. Вечером в пабе мои друзья были более шокированными, чем я. По телевизору они увидели более живую картину смерти и страданий.

По прошествии некоторого времени, в прессе стали появляться обвинения, сопровождаемые схемами стадиона и фотографиями скрытых камер наблюдения, сделанными до открытия ворот. Я все время ждал, что кто нибудь наконец скажет правду: что полиция делала все возможное, чтобы контролировать толпу в окрестностях стадиона, пока не столкнулась с необходимостью открыть ворота и пропустить людей – тех, у кого были. билеты, и тех, у кого их не было. Никто не отважился, звучали только различные фиктивные версии, но правды не было. Открыть ворота было необходимо – выбора не было, иначе люди погибли бы снаружи. Трагическую ошибку допустили те, кто в тот момент находился внутри, кто должен был направить фанов на соседние сектора.

Но больше всего меня бесит реакция некоторых мерсисайдцев и некоторых журналистов. Я разговаривал о Хиллсборо с фанами со всех концов страны – это одна из тем, постоянно затрагиваемых в разговорах суппортеров – и все они говорят одно и то же: когда в Мерсисайде поймут, что часть вины должны взять на себя те, кто прошел без билетов? Те, кто пришел с целью взять штурмом ворота на Леппингз Лэйн, как они делали это на других стадионах, должны разделить ответственность за смерть несчастных фанов “Ливерпуля” с офицерами полиции, присутствовавшими там, но эти слова никогда не будут услышаны.

Фаны “Ливерпуля” – лучшие в мире, все мы знаем и любим их скоузерский юмор. Это не их вина, не так ли? Я ни в коем случае не хочу сказать, что за тех потерявших терпение фанов должны отвечать все фоны “Ливерпуля”. Брайан Клаф [игрок “Ливерпуля”] набрался храбрости рассказать о тех событиях – а многие забыли, что он был там, и был на поле – и немедленно был подвергнут остракизму в прессе за свои слова. Ну ладно, теперь время пришло. Успокойтесь, примите часть вины и прекратите тыкать пальцами во всех, кроме себя.

Даже сейчас, то есть через несколько лет после того судьбоносного дня 1989 года, Хиллсборо остается, совершенно правильно, одной из наиболее дискутируемых тем среди суппортеров нашей страны. На полицию за ее действия в тот день обрушилась чудовищная волна критики, и полученный ответ был встречен с возмущением, был расценен как попытка переложить вину на фанов “Ливерпуля”, то есть обвинить самих жертв в их смерти. Пресса, ливерпудлианцы и общественное мнение объединились, выбрав наиболее очевидную мишень. Конечно, полиция, ведь они должны были не допустить этого, и на нее посыпались все обвинения, упреки, гнев и фрустрация.

Основное, что вменяется полиции в вину – то, что они открыли ворота и пустили людей на трибуну. Однако многие футбольные фаны не считают это решение проявлением некомпетентности – хотя это и не снимает вины с полиции, ни в коем случае. Данное решение, сделанное под влиянием эмоций, привело к смерти почти сотни людей, но вызвано оно было теми суппортерами, кто пытался пройти без билетов. Это обычная тактика суппортеров, и, в чем убеждает нас помещенное выше письмо, на той игре ее использовали оба лагеря. Если вы просмотрите съемку, сделанную у ворот Леппингз Лэйн за несколько минут до начала матча, то убедитесь, что давка еще до открытия ворот началась на улице перед стадионом. Полиция уверяла, что у нее был единственный выход – открыть ворота, что так часто они делали и раньше. Вероятно, если бы начало матча отложить минут на пятнадцать, они справились бы с ситуацией. Но они предпочли открыть ворота, сказав, что другого выхода нет. Однако непосредственной причиной несчастья была неудачная система пропуска людей к самому стадиону и, когда давка уже началась, запоздалое открытие ворот на поле. Но мы никогда так и не узнаем, многие ли из тех, кто штурмовал ворота на Леппингз Лэйн, имели билеты на игру, и в то время как полиция, несомненно, вела себя неправильно, каждый суппортер, штурмовавший ворота, способствовал возникновению проблемы, и они должны помнить об этом всю свою жизнь.

Принятые после Сообщения Тэйлора [т.н. Taylor Report – документ о необходимых изменениях в английском футболе: улучшении стадионов, организации проведения матчей и т.д] меры вселяют уверенность в том, что эта трагедия никогда не повторится в нашей стране вновь. Достаточно посмотреть на изменения, произошедшие на практически всех стадионах Британии, чтобы понять, что вещи изменились к лучшему. В целом же, хотя это отличное решение для подавляющего большинства суппортеров, оно повлекло за собой ряд нежелательных побочных эффектов, не последний из которых – рост цен на билеты, что оттолкнуло многих людей от футбола, хотя в то же время модернизация стадионов привлекла других. Но те, под чьим контролем находится наша национальная игра, не могут справиться с проблемой растущих цен. И пока они этого не сделают, им не удастся добиться уважения рядовых суппортеров.

Есть одна вещь, которую особенно любят суппортеры, – когда игроки реагируют на них. Я не имею в виду похлопывание в ладони поднятых над головой рук, вызванное избитым “Только один…”, я говорю о настоящей связи между игроком и сектором за воротами, горластой толпой, которая в лучшие дни становится лишним игроком команды. Нам просто необходимо, чтобы парни, которым мы платим зарплату каждую неделю, чем то – взмахом руки, косой ухмылкой, самым незаметным жестом – показывали нам, что мы, и то, что мы делаем, имеет значение, что от нас тоже зависит их игра, и мы любим это.

У нас в “Уотфорде” был такой игрок. Я не называю его имени, но любой фан “Уотфорда” сразу поймет, кого я имею в виду; он был настоящим героем дешевых трибун. Наверное, он был самым вспыльчивым игроком из всех мне известных – вам знакомы такие, чертовски талантливые, но ведущие себя так, будто им на все плевать. Но когда он был в настроении, сам бог не смог сравниться бы с ним. Мы любили его не просто за его мастерство, а за его внимание к нам, суппортерам за воротами, и своим поведением он доказывал, что мы в самом деле для него – не пустое место. Стоя на противоположной половине поля, в чужой штрафной, он махал нам рукой, призывая быть активнее, если мы умолкали; он кричал зрителям за воротами, а когда забивал гол, это надо было видеть – и голова его всегда была повернута в нашу сторону. Он любил это, он любил нас, и за это мы любили его, нет ничего проще.

Да, мы знаем, это звучит, возможно, слишком пафосно, и ясно, что во всем этом с его стороны была изрядная доля эгоизма, но почему бы всем не быть такими же? Разве не об этом мечтаем все мы? Конечно, об этом – чтобы гол был забит прямо перед вашим сектором, о том, что вы сделаете при этом; настоящее блаженство, полет фантазии. Печально, ФА призывает судей бороться с “отмечанием” гола, что само по себе просто преступно. Разве не ради этого мы ходим на футбол – тридцати секунд оргазма среди девяноста минут обыденности, тридцати секунд, когда мы все сходим с ума?