Ненавистная фрау - Неле Нойхаус

— У меня как раз прекрасный сюрприз для моего шефа.

В глубине квартиры раздался звонок.

— О! — воскликнула Изабель. — Это он. Пунктуален до секунды.

Покачивая бедрами, она направилась к двери и исчезла из кадра. Послышались отдаленные голоса. Прошло одиннадцать минут, прежде чем Изабель вновь появилась на экране. Позади нее стоял Ганс Петер Ягода, который прямиком направился к шкафу и бросил вовнутрь недоверчивый взгляд. Он не предполагал, что Изабель работала двумя камерами, и камера, которая снимала его, была так искусно установлена, что охватывала всю постель и дверь в ванную.

— Не получится так, что я тоже попаду в наш киноархив? — спросил он.

Изабель засмеялась и начала стягивать с его шеи галстук.

— Оставь. — Ягода посмотрел на часы. — У меня сейчас нет времени на эти игры.

— Ну перестань. — Женщина соблазнительно улыбнулась.

— Прекрати. — Он отстранил ее от себя. — Я хочу, чтобы ты хорошенько потрясла этого малого. Если добьешься того, что он занюхает перед камерой пару кокаиновых «дорожек», это будет дополнительный бонус.

— Нет проблем, — хихикнула Изабель. — Это такой похотливый тин, что сделает все, что я ему скажу. Дома, у «мамочки», он, наверное, развлекается только в темноте. Скорее всего, она такой же бегемот, как твоя жена… Тебе действительно уже надо идти?

Она опустилась на кровать и растянулась. Решимость Ягоды, кажется, поколебалась. Какое-то время он смотрел на Изабель, потом опять бросил взгляд на часы.

— Да что же это такое! — Он стал расстегивать свой пиджак. — Пусть подождут. Как-никак, я их шеф.

Еще больший интерес, нежели то, что они продемонстрировали перед камерой менее чем через семь минут, представляло содержание их разговоров. Они говорили о людях, чьи имена Боденштайну и его коллегам не были знакомы, но было понятно, за что на самом деле Ягода платил Изабель Керстнер. Изображая из себя серьезного порядочного человека, он с помощью явного шантажа вынуждал своих клиентов, в том числе разозлившихся акционеров, руководителя кредитного отдела и председателя правления обслуживающего банка, к лояльности с зубовным скрежетом. Несомненно, небольшой милый фильм с компрометирующим содержанием представлял собой серьезную силу.

— Он лгал мне не моргнув глазом, — возмутилась Пия, когда фильм закончился.

— Во всяком случае, человек, освободивший квартиру, не Дёринг, — сказал Боденштайн. — Думаю, Ягода хотел найти эти DVD-диски, так как я совершенно уверен, что Изабель рассказала ему об их существовании. Возможно, Ягода и был тем денежным источником, который она упомянула в разговоре с Тордис.

— Вы думаете, что она, в свою очередь, шантажировала Ягоду? — спросил Хассе.

— Я это не исключаю, — кивнул Боденштайн. — Ягода ее не убивал. Ему нужно было получить только DVD-диски, так как он не мог допустить, чтобы фильмы попали еще в чьи-то руки.

То, что еще пару дней назад выглядело как убийство на почве ревности или оскорбленного самолюбия, постепенно разрослось в гораздо более запутанное дело. Речь шла не просто об убитой молодой женщине, а о значительно большем, но Боденштайн пока не мог понять радиус действия происходящих событий, их точную взаимосвязь и причины. Была ли Изабель Керстнер действительно лишь бесконтрольно действовавшим инструментом или она выполняла чье-то задание? Его интуиция подсказывала, что они чисто случайно наткнулись на темные махинации, но что это на самом деле, он пока не мог понять.

Бенке вставил одну из пяти маленьких кассет в магнитофон, который стоял на середине стола переговорной комнаты. Изабель Керстнер записывала с помощью своего автоответчика телефонные разговоры. Насколько они информативны, пока еще трудно судить, но все это очень любопытно. С Ягодой она подтрунивала над общими жертвами, жаловалась на непривлекательность многих клиентов, в ответ Ягода напоминал ей о ее огромном гонораре. Со временем тон разговоров изменился, и было заметно, как ловко Изабель все устроила, чтобы и своего работодателя заманить в постель. Ягоде, похоже, и в голову не приходило, что Изабель записывает телефонные разговоры. Во время одного из разговоров он очень образно описывал, как намеревается провести с ней свидание, и не удержался от того, чтобы наградить свою жену нелестными эпитетами.

— Слишком много для большой любви, — саркастически заметила Пия.

Вторым голосом, который был знаком сотрудникам комиссии по расследованию убийств, был голос Кампманна, но из разговоров было мало что понятно. Речь шла о лошадях и деньгах, о людях, очевидно купивших у Кампманна лошадей. Имя Маркуардт звучало не один раз, так же как имена Харт, Ноймейер и Пейден. Упоминались и другие клиенты комплекса «Гут Вальдхоф», знакомые Боденштайну и Пие. Голос Изабель звучал совершенно обычно, обольстительную интонацию она приберегала для Ягоды.

…Я умираю от смеха, — говорила она издевательским тоном, — ты продал этой дуре Пейден никуда не годную клячу, которая, кроме того что беременна, страдает запалом и на шесть лет старше, чем ты сказал. Что ты будешь делать, когда это выяснится?

Ничего. — В голосе Кампманна слышалось самодовольство. — Пока все выяснится, дети так привяжутся к пони, что она не захочет ее возвращать. Кстати, завтра вечером я привезу лошадь для Конрэди. Настоящая развалина, но выглядит шикарно. Тебе придется немного ее объездить. Если она увидит тебя на осле, то сойдет с ума.

В чем закавыка?

У жеребца вышел срок, — сказал Кампманн. — Он больше не участвует ни в каких международных турнирах в манеже для выездки. Но дома он — высший класс. Если эта дуреха заставит своего старика раскошелиться, я позабочусь о том, чтобы лошадь никогда не дошла до турнира. Как всегда…

Сотрудники отдела К-2 какое-то время гадали, зачем Изабель Керстнер записывала эти разговоры. Более серьезными оказались другие видеодоказательства, которые Пия и Боденштайн выудили из тайника под полом.

— Поставьте следующий DVD-диск, — попросил Боденштайн своих коллег.

В эпизодах этого фильма фигурировала постель в спальне Изабель, но с другого ракурса. Очевидно, камера, как обычно, находилась в шкафу, в который Ягода так недоверчиво заглядывал. На втором диске вновь было зафиксировано горизонтальное усердие молодой женщины, причем с различными мужчинами, которых Боденштайн и его коллеги не знали. Но когда на втором диске появился четвертый мужчина, ситуация изменилась. В большой переговорной комнате воцарилось недоуменное молчание.

— Бог мой! — Пия первой обрела дар речи. — Этого не может быть.

— Невероятно, — сказал Боденштайн.

Они обменялись взглядами. Внезапно все изменилось. Дело обрело новые, более значительные масштабы.

— Что вы хотите? — Директор уголовной полиции Генрих Нирхоф снял очки для чтения и с непониманием посмотрел на Боденштайна.

— Я убежден, что самоубийство Гарденбаха и убийство Изабель Керстнер связаны между собой, — сообщил Боденштайн. — Гарденбаха шантажировали с помощью сексуального видео.