Скрам 2 - Яна Егорова

Очень хотелось сказать, что я бы тоже с удовольствием осталась в офисе Скрама и никуда не уезжала. Единственное, что меня останавливало — это дневное происшествие. Я не знала, шеф отправил меня домой, потому что пожалел или потому, что ему было некомфортно в моем присутствии. Жутко хотелось об этом хоть с кем-нибудь поговорить, спросить совета.

— А… — словно услышав мои мысли, осторожно спросил Михаил Павлович, не забывая при этом управлять автомобилем, — Наталья Олеговна, раз уж мы с вами заговорили об этом. Я хотел поинтересоваться… Сегодня днем, вы так уверенно попросили всех выйти и точно знали, что нужно делать. Я так понимаю, подобное в вашем присутствии происходит не впервые?

— Не впервые.

На мое молчание дворецкий сказал все сам:

— Я заметил, Наталья Олеговна, что Адриан Ааронович доверяет вам больше, чем кому бы то ни было на моей памяти. Подобные приступы паники с ним и раньше случались, но при этом никто не смел оставаться рядом с ним. Он требовал полнейшего одиночества, причем на довольно длительное время. Ни его мать, Анна Валерьевна, ни брат, ни даже мы с Борисом Емельяновичем.

Он помолчал немного, пока мы проехали еще несколько перекрестков.

— Я очень рад, знаете ли, что теперь у Адриана Аароновича есть человек, которому он настолько доверяет. Ведь, что происходит? На самом деле, Адриан Ааронович очень молод, что такое двадцать четыре года? Одновременно с этим он очень одинок. Большой ум порождает большую зависть — его с ранних лет стали считать слишком умным, начали относиться с опаской к особенностям его характера. В то время, когда ему самому совсем нелегко. Его боятся, вместо того чтобы быть рядом и немного пожалеть. Я не знаю, слышали ли вы эту историю, почему Адриан Ааронович стал заниматься всем тем, чем сегодня занимается. Анна Валерьевна тяжело заболела, потребовались деньги. Адриан уже тогда скрывался от общества, закрывался от мира, будучи не в силах договориться с ним. Я немного знаком с таким поведением, могу представить себе, что чувствует человек, а в ту пору почти ребенок, когда для окружающих он выглядит ненормальным. Наверное, сейчас можно сказать, что Давид Ааронович, к счастью, смог применить таланты своего младшего брата и продать их. Ведь деньги, которые он заработал на уме Адриана, помогли ему воздвигнуть вокруг себя эти стены. Вы себе не представляете, Наталья Олеговна, как жил Адриан Ааронович, когда мы с ним познакомились. О нем совсем некому было позаботиться. Он не ходил в магазин, не умел себе приготовить и часто оставался голодным в огромной пустой квартире, где стояла нераспакованной новая мебель. Он работал и спал. При всех своих деньгах и влиянии, как считают остальные, он был настолько одинок. К счастью, вот уж это точно к счастью, Наталья Олеговна, мы с ним встретились. Я тогда… в ту пору уже очень давно потерял свою семью. Я искал работу и отправлял резюме куда только мог. Позвонили лишь однажды. Догадайтесь, откуда?

Наши с Михаилом Павловичем взгляды встретились в отражении зеркала заднего вида.

— Именно так. Мне позвонили из Скрама. Я не поверил, ведь мой возраст не подходил никому — всюду нужны только молодые. Я слышал о Скраме, но до последнего момента не понимал, куда иду. Знакомое ощущение, я думаю? Вам? Давид Ааронович меня не принял сразу, но мне удалось миновать его — вызывал к себе сам Адриан Шагалов. Может быть, знаете, может быть, это случилось потому, что я был там первый день. Или мой опыт сказался. Но я сразу почувствовал в этом молодом мужчине непробиваемое одиночество. Он целыми днями сидел в своем кабинете. Ни друзей, ни родных людей. Я не считаю Давида Аароновича — он редко заходил к брату, и они никогда не общались на обычные темы. Только коротко и по работе. Давид Ааронович никогда не интересовался, чем живет Адриан. Тем же вечером мне представилась возможность отвезти Адриана Аароновича на служебном автомобиле домой. Меня и приглашали к нему в качестве помощника. Я отвез его, потом предложил проводить до квартиры — он не протестовал. Я пока поднимался по лестнице, думал, не слишком ли дерзко повел себя, предложив такому серьезному человеку свою глупую компанию? И стоило мне переступить порог… потом все как-то само сложилось. Я тоже был одинок и с радостью стал заботиться об Адриане Аароновиче. Он не просил об этом, я сам все понял. Тем вечером принялся распаковывать мебель, сходил в магазин и приготовил ужин. Почти сразу переехал к нему и не успокоился, пока его дом не стал похож на настоящий дом. С тех пор я поселился там, и… возможно многие считают, что это неправильно. Но с тех самых пор я забочусь о нем, будто бы о родном сыне.

— У вас был когда-то сын? — вопрос сорвался с моих губ.

— Был.

Расторгуев ответил так, что было ясно даже мне — не стоит ворошить прошлое этого человека, это чересчур тяжело для него.

Мы миновали еще несколько перекрестков.

— Так что, Наталья Олеговна, я безумно рад, что в его доме и в его жизни появились вы. Что мы с Борисом Емельяновичем? Делаем, что можем, но никогда не будет в наших с ним силах заменить Адриану настоящую семью. Вас же он подпустил совсем близко. Я очень надеюсь, вы не побоитесь стать для него родным человеком. Видите, так бывает. Верно ведь говорят, родственников не выбирают. А вот родную душу найти и выбрать вполне возможно. Я вижу, вы его понимаете и не боитесь ничего. Верно, Адриан это почувствовал и именно по этой самой причине ему хорошо с вами. Вы, кстати, первый человек, кто всегда находится рядом с ним, сидит в его кабинете и даже живет через две стенки от него. Я все это говорю только для того, чтобы вы не обижались, что он отправил вас домой. Не ищите в действиях Адриана логику, которую можете понять вы. Он живет не так, как мы с вами и думает не так. Иногда кажется, что даже дышит по-другому. И дело не в вашем профессионализме. Вы же заметили, какую помощницу Адриану Аароновичу подыскал брат? Несколько высших образований, со всех сторон идеальная, непревзойденная помощница. Ей недостает только двух вещей. Знаете каких, Наталья Олеговна?

Михаил Павлович бросил на меня быстрый взгляд в зеркальце заднего вида:

— Чуткости. И такой элементарной вещи, как обычной душевности. Вы заметили, сколько профессионалов работает на него на двадцать четвертом этаже? Все как солдаты. Работают и работают каждый день. Поставь рядом с ним любого из них — они будут счастливы. Но никогда не смогут заменить ему семью.

Остаток дня до самой ночи я переваривала все слова, сказанные дворецким. Бродила по квартире, делая вид, что занята какими-то делами. Заходила в кабинет шефа, вроде как поправить стопку карандашей на его столе. А потом позвонила домой. Мне вдруг очень остро стало недоставать моего младшего братика. Я прекрасно понимаю, почему я здесь. Но после слов Михаила Павловича начала разрываться между своим домом и этим домом. Чем больше говорил Михаил Павлович, тем больше я видела перед собой их обоих — Адриана и маленького Никиту. Теперь, после его рассказа, я еще лучше начала понимать своего брата. Не согласна с той ролью, которую отвел мне добродушный Расторгуев. Боюсь, что он воспринимает мое присутствие в этом доме через ломанную призму своих надежд — я только работник, причем очень незнающий и неуклюжий, которому еще учиться и учиться, прежде стать хоть кем-нибудь.