Девятое Правило Волшебника, или Огненная Цепь - Терри Гудкайнд

— Ну, хоть что-нибудь ты помнишь? — нависая над нею, требовательно спросил он.

— Натан, — наконец сумела прошептать она, широко раскрыв глаза. — Натан, ты ведь подолгу держал эту книгу в своей комнате. Ты знаешь ее лучше, чем я. Что ты помнишь о «Собрании Истоков»?

— Ни-че-го.

Энн сглотнула комок в горле.

— Натан, как могли мы оба забыть книгу, которую так любим? И почему забытые части текста соответствуют пробелам в здешних книгах?

— Вот это наконец правильный вопрос!

— Заклинание! — ахнув, вдруг догадалась она. — Видимо, на книги наложено заклятие!

Натан состроил гримасу:

— Что?

— Многие книги защищают заклятиями. С книгами пророчеств так не делают, но содержание пособий по обучению магии часто прикрывают подобным образом. Это место создавалось как тайное укрытие. Возможно, здесь применили еще и этот способ защиты…

Такие заклинания вступали в действие, когда кто-либо, кроме человека, имеющего на это право и необходимые умения, открывал книгу. Иногда заклятия даже снабжались ключом, настроенным на определенную личность. Правда, обычный способ защиты, если книгу брал кто-то другой, заключался в том, что все увиденное просто стиралось из его памяти. Человек смотрел на книгу и тут же забывал о ней. По крайней мере, этот способ встречался Энн чаще всего.

Натан не ответил, но его сердитый взгляд смягчился, когда он обдумал ее предположение. Она видела, что он сомневается в правильности этого вывода, но не хочет спорить — во всяком случае, сейчас; ему явно хотелось перейти к более серьезному вопросу.

И в самом деле, он постучал пальцем по небольшой стопке книг, лежащих отдельно от прочих.

— Все эти книги, — сказал он многозначительно, — посвящены в основном Ричарду. Большую часть из них я никогда прежде не видел. Мне не нравится, что такие книги кто-то спрятал в подобном месте. И в большинстве из них есть обширные пробелы.

То, что столь большое количество книг пророчеств, тем более о Ричарде, не попало в свое время во Дворец Пророков, и в самом деле настораживало. Пять столетий подряд Энн прочесывала мир в поисках хотя бы копий любых книг, где хоть что-то говорилось про Ричарда, а они пылились тут…

Размышляя над возможными последствиями, Энн почесала бровь:

— Что-нибудь новое узнать удалось?

Натан снял томик с верха стопки и раскрыл его.

— Ну, во-первых, вот этот символ, здесь, очень меня беспокоит. Такая форма пророчества встречается крайне редко. Обычно пророки прибегают к ней, когда их посещает великое озарение и видения обрушиваются лавиной, а они не успевают записывать, боясь упустить проносящиеся в мозгу образы. Так возникают символические рисунки, наподобие этого.

Энн имела лишь смутное представление о рисованных пророчествах. Она видела всего несколько образцов в хранилищах дворца — но Натан прежде никогда не упоминал при ней, что они существуют; видимо, другие о них тоже мало что знали. Еще один маленький секретик Натана тысячелетней выдержки!

Склонившись пониже, она рассмотрела сложный рисунок, занимавший почти целую страницу. Ни одной прямой линии — лишь дуги, завитки, спирали, росчерки, объединяющие завихрения в круг. И казалось, будто круг этот движется. Здесь и там под яростным нажимом руки расщепленный конец пера разделялся и врезался в пергамент, прочерчивая по нему глубокие царапины. Энн поднесла книгу поближе к свече, обнаружив посреди рисунка засохшую чернильную кляксу и впившийся в лист крохотный осколок металла: здесь перо воткнулось в пергамент, сломалось, и пишущий не удосужился вынуть застрявшее острие. Дальше неизвестный выводил линии новым пером — намного чище, но с той же поспешностью.

Ничто в этом чернильном наброске не напоминало никакого определенного предмета — просто клубок кривых линий, — и все же отчего-то он навевал такую тревогу, что сердце Энн стискивало, как у птицы, завидевшей хищника. Казалось, она вот-вот различит нечто знакомое, но смысл ускользал за пределы ее сознания.

— Что это? — Она положила на стол книгу, раскрытую на рисунке. — Что это означает?

Натан приложил палец к своей впалой щеке:

— Объяснить смысл рисунка довольно трудно. Не могу точно подобрать слова, чтобы описать картинку, возникающую передо мною, когда я рассматриваю его.

— А ты не думаешь, — Энн стиснула руки жестом преувеличенного терпения, — что мог бы, как следует постаравшись, хоть как-нибудь описать мне эту картинку?

Натан искоса взглянул на нее.

— Единственные подходящие слова, какие мне приходят в голову, это «зверь грядет».

— Зверь?

— Да. Я не знаю, что это означает. Пророчество частично затуманено: то ли случайно, то ли с каким-то непонятным мне намерением, а может, из-за связи с пустыми страницами — без содержавшегося на них текста рисунок не становится вполне осмысленным.

— Что же этот грядущий зверь должен сделать?

Пророк приподнял книгу и показал Энн обложку; она прочла название: «Камешек в Пруду» — и холодный пот проступил у нее на лбу.

— Этот рисунок — символическое предупреждение, — сказал Натан.

Пророчества часто обозначали Ричарда как «камешек в пруду». Такой пространный текст наверняка оказался бы неоценимым подспорьем. Если бы только не был стерт.

— То есть это предупреждение для Ричарда, что он столкнется с каким-то зверем?

— По сути это все, что я смог извлечь из рисунка, — кивнул Натан. — Да еще смутное ощущение ореола жути вокруг этой твари.

— То есть зверя?

— Да. Текст, предваряющий рисунок, очень помог бы нам понять природу этого зверя, но он отсутствует. Последующее ветвление — тоже. Поэтому определить место предупреждения в потоке времени и в канве событий невозможно. Насколько я могу судить, оно может касаться как чего-то, с чем Ричард уже столкнулся и победил, так и совсем неизвестной угрозы, способной одолеть его в старости. Без поддержки хотя бы нескольких текстов других пророчеств гадать просто бесполезно.

Энн не спорила. Без хронологии пророчество оставалось неопределенным — но ужас, испытанный ею при виде рисунка, заставлял думать, что Ричард еще не сталкивался с такой угрозой.

— А если это метафора? Войско Джеганя ведет себя, словно зверь, и чувство жути уж точно вызывает. Они убивают все на своем пути. Для свободных людей, и особенно для Ричарда, Имперский Орден — зверь, грядущий, чтобы уничтожить их самих и все, что им дорого.

Натан пожал плечами.

— Возможно и такое объяснение. Я просто не знаю.

Помолчав, он добавил:

— Я нашел здесь еще один тревожный намек — не только в этой книге, но и в нескольких других. — Здесь он многозначительно глянул на Энн. — В книгах, никогда прежде мною не виданных.