Жена из прошлого - Валерия Михайловна Чернованова

что в доме Данны ей может грозить опасность. — Выйдя из-за стола, он протянул мне руку и прошептал чуть слышно: — Предлагаю продолжить этот разговор за подписанием договора. — И уже громче дворецкому: — Бальдер, десерт подашь в мой кабинет.

И снова мурашки по коже, когда мою руку сжимают сильные пальцы. Снова беспричинное желание отстраниться, оказаться как можно дальше.

И одновременно… как можно ближе.

Тьфу ты!

В кабинете я взяла себя в руки, выбросила из головы всё лишнее: и мысли о своих странных ощущениях, и те, что были о чужом ребёнке. Опустившись в кресло у письменного стола, сказала:

— Я готова читать. Где договор?

— Что-нибудь выпьешь? — вопросом на вопрос ответил Делагарди, наполняя свой бокал крепким напитком. Насыщенного тёмного цвета, такого же тёмного, как и ореховое дерево, из которого была сделана вся мебель в кабинете. И стеллажи, и подставка для глобуса с материками, морями, океанами, так похожими на земные, и вместе с тем совершенно другими.

Тоже чужими.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Чтение жизненно важного для меня документа никак не совместимо с крепкими напитками.

— Всё ещё не доверяешь? — усмехнулся Делагарди.

— Предпочитаю оставаться с ясным умом. Для своего спокойствия.

Воткнув стеклянную пробку в графин с алкоголем, дракон подошёл к столу.

— Как знак? Никаких удобств не доставлял?

— А должен был? — настороженно вскинулась я.

— Нет, но я предпочитаю уточнить. Для своего спокойствия, — с иронией повторил он. Взяв со стола чёрную кожаную папку, протянул мне. — Читай, Женя.

— Раннвей, — поправила его и стала внимательно скользить взглядом по строчкам, вчитываясь в каждое слово.

Эйрэ сдержал слово и прописал в договоре всё, о чём мы договаривались. Никаких романтических отношений и уж тем более — интимных. Никаких, по сути, для меня обязанностей, кроме выходов в свет, где нам обоим придётся играть на публику. Эндеру строить из себя счастливого мужа, к которому вернулась обрётшая дар жена. Мне — исполнять роль тётушки, заботящейся о взбалмошной племяннице. Только один пункт заставил нахмуриться и вонзиться в Делагарди мрачным взглядом.

— Что это такое?

— Где? — невинно переспросил «благоверный».

— Здесь. — Я ткнула пальцем в несколько строк, написанных широким, размашистым почерком. Ткнула и зачитала вслух: — В случае возникновения непредвиденных обстоятельств действие соглашения может быть продлено на срок, оговорённый обеими сторонами. Что значит: продлено? Год — это и так немало!

— Этого не случится, — склоняясь над креслом, в котором я сидела, ответил Делагарди. Пробежался по договору взглядом, словно желая удостовериться, что я ничего не напутала, а потом добавил: — Года будет достаточно, чтобы Эдвина раскрыла в себе несколько даров или хотя бы один.

— Но что, если она окажется такой же, как Раннвей?

Вот тебе и непредвиденное обстоятельство.

Я обернулась к Делагарди и сразу поняла, что сделала это зря. Он ещё не успел выпрямиться, не успел отстраниться, и моё лицо оказалось в… эмм… неприличной близости от его. Мои губы были слишком близко к его губам, на которых почему-то и задержался предательский взгляд. После чего скользнул ниже: на чёткую линию подбородка с ямочкой, на шею… Верхние пуговицы рубашки были расстёгнуты, шейный платок он развязал, едва переступив порог кабинета. А губы…

Нет, не стоит возвращаться к губам.

Отвернулась и услышала тихий, но твёрдый голос дракона:

— Эдвина пошла в мать. С раскрытием даров сложностей не возникнет, поэтому этот пункт в договоре — чистая формальность.

— Формальность, которую придётся убрать, — выставив из головы всё лишнее, непреклонно заявила я.

И мысленно выдохнула, когда он выпрямился.

— Ты опять ставишь мне условия, Женя, — теперь в голосе Делагарди, до этого немного хриплом, почти мягком, звенела сталь.

— Условие. Одно. Которое тебе придётся принять.

— Придётся? — переспросил он коротко, отчего мурашки побежали по коже.

И уже не понятно, кто волновался сильнее: я или прошлая хозяйка этого тела.

— Придётся, — тем не менее повторила твёрдо, добавив в голос холодной решимости. — Иначе можешь воплощать в жизнь все свои угрозы, но и Эдвина здесь не останется, отправится раскрывать дары в дом двоюродной бабки.

Если бы взглядом можно было, как сигаретой, оставлять на коже ожоги, я вся уже покрылась бы волдырями. Не удержавшись, повела плечами в тщетной попытке стряхнуть внимание Делагарди. Куда там! Он всё ещё стоял сзади, но я всем телом ощущала, как он скользит по мне взглядом, заставляя каждый нерв дрожать от напряжения, а страх собираться в горле терпким, солёным комом.

Дракон не спешил с ответом, и когда я наконец услышала его ровный, холодный голос, невольно вздрогнула:

— Хорошо, Женя, — почему-то сделал ударение на моём имени. — Завтра получишь исправленный договор и, надеюсь, мы наконец с этим покончим.

— У меня точно такие же надежды.

Он отошёл, и я поспешила подняться.

— Спокойной ночи, ваша светлость, — не стала задерживаться, сразу направилась к дверям, продолжая чувствовать на себе тяжёлый, мрачный взгляд.

— Спокойной ночи, Женя, — снова назвал он меня по имени, хотя обещал больше так не делать.

Оставалось надеяться, что остальные обещания он всё же сдержит, и через год я покину этот дом спокойно, без проблем и военных действий.

У лестницы меня поджидали Полин с Минной. Стоило мне приблизиться, как обе изобразили