Серые ублюдки - Джонатан Френч

– Завтра нам нужно вернуться в Горнило, Шак. Нужно сообщить копыту, что мы еще живы.

– Да, – медленно согласился Шакал. – На рассвете уходите с Блажкой. Мы со Штукарем и девкой пойдем следом, когда сможем.

– Ты правда хочешь ее привести? Что же сделает вождь, когда увидит?

– Именно, – ответил Шакал. – Что? Его реакция о чем-то нам скажет. И надеюсь, скажет достаточно.

– А если он убьет ее? И тебя заодно?

Шакал задумался над этим.

– Он не должен знать о том, что мы подозреваем. Черт, он узнает только то, что мы ему скажем. Меситель попытался нас убить, когда мы спросили его про лощадь. Мы завалили его и спасли его рабыню. Что бы еще там ни скрывалось, он выдаст себя. Нам нужно только надеяться, что так оно и будет и мы успеем воспользоваться этим преимуществом.

Овес шумно вздохнул. Затем коротко провел рукой по затылку Шакала, грубо его тряхнув, и вернулся в хлев.

К Шакалу подбежал Очажок и, шумно повозившись на месте, устроился рядом на земле. Вскоре свин захрапел и засопел во сне. Шакал опустился на землю, измученный до тошноты. Сломанная рука полностью онемела, и от этого становилось еще тревожнее. Сосредоточившись на этом тупом мертвом чувстве, Шакал сильнее ощутил тошноту, и он попытался забыть о нем. Прислонился спиной к Очажку, положив голову и плечи на бочкообразный свиной живот, и ритм дыхания варвара быстро смежил его веки.

Шакал проснулся от кашля. Воздух был затхлый и тяжелый из-за смеси неприятных запахов. Очажок, должно быть, ночью ушел, и Шакал лежал на спине. Проморгавшись в сонном смятении, он сел, едва не задыхаясь от испарений, проникающих в его легкие. Сильнее всего воняло дымом, к которому примешивалась ржавчина и гниющая кожа.

Перед ним стоял Зирко.

– Ты стал силен, Шакал из Серых ублюдков.

Стояла непроглядная темнота, на небе не было ни луны, ни звезд. Верховного жреца он видел только благодаря факелу в его руке.

– Тебя сопровождает трикровный и эта удивительная самка, – продолжил Зирко, – и все же ты принимаешь в компанию чародея и рабыню-эльфийку. Кто-то назвал бы это безумием.

Сощурившись от света факела и собственного недоумения, Шакал поднялся на ноги.

Зирко повернулся, осветив каменную арку низкого тоннеля, открывавшегося прямо за ним.

Шакал отпрянул, когда его ощущение пространства резко изменилось. Он думал, что стоит в корале, под бескрайним открытым небом, но теперь понял, что находится в подземелье, окруженный затхлой землей и зловещими камнями. И стал тонуть в гнетущем воздухе, приправленном вонью тысячи старинных могил. Кашляя и отплевываясь, борясь со рвотой, отчаянно силясь дышать, Шакал противостоял неоспоримой свинцовой черноте.

Сквозь его панику донесся голос Зирко.

– Многие сочли Белико безумным, когда он отправился покорять своих соседей всего лишь с двумя братьями, четырнадцатью людьми и рабом-карликом.

– Где?.. – Шакал сплюнул, и его стало тошнить всухую.

– Но потом уже никто не осмеливался называть его безумцем. Его называли вождем. Бичом. Богом. Эти слова прозвучали на весь мир.

Яростно рыча от собственной слабости, Шакал заставил свое тело подчиниться.

– Зачем ты меня сюда привел? – спросил он.

– Идем, – Зирко махнул рукой в сторону тоннеля. – Позволь тебе показать.

Липкий от пота, но уже выровняв дыхание, Шакал шагнул к полурослику. Зирко терпеливо ждал, пока тот подойдет поближе, и вошел в зияющую пасть. Шакалу пришлось пригнуться, чтобы последовать за ним.

Щемящий свет залил узкий проход. Бревна и скрепленный раствором камень сдерживали грунт, но их противостояние длилось так давно, что местами сухая земля все же осыпалась, проваливаясь сквозь трещины в каменной кладке. Они долго шли в тишине, и вскоре у Шакала, передвигавшегося на корточках, уже жгло ноги от напряжения. Их путь пересекался с другими проходами, чьи зловещие темные пасти открывались то слева, то справа. Зирко несколько раз свернул, и вскоре Шакал уже отчаялся запомнить дорогу назад, к открытому небу.

Время от времени по боковым тоннелям проходили полурослики, при встрече останавливаясь и кланяясь Зирко. У каждого из них был факел и какая-нибудь странная вещь, которую он нес бережно и даже с благоговением. Шакал замечал оружие и ржавые, покрытые патиной доспехи, бесформенные свертки, шелковые сумки или маленькие сундучки, содержимое которых было загадкой. Большинство же тащило кости. Увидев, как четвертый полурослик прижимает к груди череп, Шакал решил не заглядывать в другие тоннели и стал смотреть в спину Зирко.

Наконец, они оказались в круглой комнате. Потолок здесь был куполообразным, и Шакал смог выпрямиться. Огромное пространство заполняли кучи мусора, наваленные у неровной стены. Вперемешку с мусором валялись сокровища: среди разбитой глиняной посуды попадались золотые урны, под сгнившими седлами стояли открытые сундуки с монетами, а сломанные луки лежали на лопнувших мешках с драгоценными камнями. Все было покрыто неряшливым слоем пыли, патиной и затхлостью старины. Посреди этих развороченных запасов стоял угловатый каменный одр с человеческим скелетом. Полностью одетый в заплесневелые доспехи, в окружении изъеденного ржавчиной оружия, скелет возлежал лицом к тоннелю.

Зирко пробрался сквозь мусор и остановился рядом с одром, поднеся факел повыше, чтобы озарить останки мерцающим светом.

– Это Аттукхан, – сообщил полурослик приглушенным, полным почтения голосом. – Он был одним из первых четырнадцати людей, которые храбро примкнули к Белико.

Шакал, оставшийся у входа в комнату, слушал молча.

– Твой нрав подсказывает мне, что у тебя с Аттукханом много общего, Шакал, – продолжил Зирко. – Храбрость, честолюбие, бездумная самоуверенность, которую многие назвали бы глупостью. Это будет отличная партия. Я молюсь только, чтобы ты оказался достоин.

– Достоин чего? – решился спросить Шакал.

Зирко проигнорировал вопрос и вяло указал пальцем на то, что находилось на одре.

– Ты знаешь, сколько времени мой народ все это собирал? Сколько полуросликов странствовало по миру, неустанно ища предметы, которыми Аттукхан владел при жизни? Сколько вернулось с пустыми руками, с осколками веры? Сколько… не вернулось вовсе?

Шакал покачал головой.

– Нет. – Зирко улыбнулся. – Да тебя это и не волнует. С чего бы оно волновало?

Полурослик осторожно потянулся свободной рукой к одру, обхватив пальцами левый наруч скелета, и поднял кости его предплечья.

– Наверное, достаточно сказать, – проговорил Зирко, прижимая кости к своей груди, – что для исполнения твоей просьбы требуется нечто очень ценное.

– Я же сказал тебе, что готов заплатить, – заявил Шакал.

– Потому что не знаешь, что именно. Когда бросаешься к неизвестной опасности, тебе это кажется простым, даже успокаивает. Но мне интересно, окажешься ли ты достаточно смел, чтобы посмотреть ей прямо в лицо?