Стальная бабочка - Марго Белицкая

Не тут-то было!

Когъёку с готовностью подняла свой бокал с соком, однако Ямурайха грохнула об стол кубком и рыкнула:

— Не буду пить за такую чушь! Фигня вся эта ваша любовь!

Писти испуганно пискнула, а Когъёку страдальчески закатила глаза и осведомилась:

— Что у вас с Шарком стряслось на сей раз?

— Ничего, — огрызнулась Ямурайха, и тут же, противореча самой себе, принялась рассказывать.

— Он вдруг вызвался помочь мне донести магические предметы, которые привезли для меня по особому заказу из Артемюры. Конечно, я бы сама все донесла с помощью заклинаний, но приятен сам факт. Я уже, дура, начала надеяться, что он исправился… Но едва мы поднялись на корабль, он принялся клеиться к капитанше! Старой и плоскогрудой! Похотливая скотина!

Далее последовал поток крепких ругательств, сделавший бы честь любому портовому грузчику.

— Ух, попадись он только мне, — прошипела Ямурайха, сжимая ножку кубка так, что, казалось, сможет смять металл. — Я бы ему показала…

И она погрузилась в описание постельных игрищ. Писти покраснела, и даже Когъёку, уверенная, что знает о любовных утехах все и чуть больше, удивленно вскинула брови. Парочку приемов следовало запомнить, чтобы потом показать Синдбаду.

— Почему бы тебе, собственно, все это не проделать? — Писти вдруг прервала поток фантазий Ямурайхи.

Та так удивилась, что даже сбилась с фразы и тупо переспросила:

— В смысле?

Каверзно улыбнувшись, Писти начала излагать свой план…

Если бы она и Ямурайха не были бы столь пьяны, а на Когъёку еще не влияли последствия родов, три женщины ни за что не стали бы проворачивать подобное дельце. Сейчас же разум каждой был слегка затуманен — самое время для безумств!

***

Довольный Шарркан, покачиваясь, возвращался в свои покои. Определенно ему удалось залить печаль после неудачи с Ямурайхой. Сладчайшее вино и компания прекрасных женщин — что может быть лучше? А скоро в его покои заглянут две особенно очаровательные дамы, и скрасят одинокую ночь. Кому вообще нужна вредная ведьма?

От избытка чувств Шарркан даже вполголоса затянул старую моряцкую песню.

Ждет меня милая в Партевии,

А другая в Актии,

А третья…

Где ждет третья милая мир так и не узнал: из темноты вылетели водяные нити и надежно оплели Шарркана, прижав его руки к телу.

Затуманенный винными парами разум так и не понял, что происходит, когда на затылок ему опустилось что-то тяжелое.

— Мне кажется это уже перебор, — успел расслышать смутно знакомый голос Шарркан.

— Перебором будет его выпороть! Все остальное — не перебор!

Окончание разговора покоритель Шарркан уже не услышал, провалившись во тьму.

***

Шарркан очнулся от того, что нечто мягкое щекотало его шею. Открыв глаза, он понял, что нечто — перо павлина. А держит перышко изящная ручка.

Шарркан скользнул взглядом по хрупким пальчикам, тонкому запястью, острому плечику и… заглянул в горящие глаза Ямурайхи.

— Наконец-то ты проснулся, шалунишка, — проворковала она.

Ее голос звучал непривычно: соблазнительно и томно, обещая неизведанные наслаждения.

Ямурайха убрала перышко, выпрямилась, и Шарркан невольно задохнулся. Пусть Ямурайха и так одевалась весьма открыто, но сейчас превзошла себя. Ее фигуру полупрозрачным облаком окутывала коротенькая рубашечка на бретельках. И больше ничего.

Шарркан мог насладиться видом округлых холмиков груди, плоского живота и покатых бедер, но легкая ткань не давала увидеть все, будоражила воображение загадкой.

Шарркан шумно сглотнул, немного пришел в себя и только теперь заметил, в каком положении оказался. Он мгновенно протрезвел, когда понял, что от его запястий и щиколоток отходят водяные ленты, прикрепленные к столбикам кровати, а одежда куда-то делась. Но самое страшное заключалось в том, что почти нагая Ямурайха сидела на нем верхом и наверняка почувствовала, насколько ему понравился ее наряд.

— Ты что затеяла, ведьма?! — взревел Шарркан, дергаясь в путах.

Но вода, несмотря на мягкость и податливость, держала лучше всяких цепей. Уж в чем, в чем, а в изобретении разных ловких магических фокусов Ямурайхе не было равных.

Расплывшись в сладострастной улыбке, Ямурайха вдруг впилась ногтями в ягодицу Шарракана, так что он едва не заорал. На самом деле было не так уж и больно… скорее даже в чем-то приятно.

— Кто тут ведьма, а?

Наказание тут же сменилось лаской, когда Ямурайха провела по губам Шарркана пером, а затем оставила невесомый поцелуй. Только в этот миг он ощутил исходящий от нее дурманный запах вина.

«Да она же пьяна в дупель!»

— Сегодня я не ведьма, а твоя госпожа! — объявила Ямурайха, усаживаясь на Шарркана верхом.

И он не смог сдержать стона…

***

Ямурайха медленно открыла глаза. Голова гудела, словно там кипело ядреное зелье, готовое вот-вот взорваться.

«Больше никогда не буду столько пить», — в очередной раз пообещала себе она.

Все козлина Шарркан виноват! Расстроил ее, придурок, вот и пришлось заливать печаль вином. Ничего, она ему еще отплатит! На краю сознания зашевелилась какая-то смутная мысль о возмездии, но в этот миг Ямурайха как раз окончательно осознала окружающее…

Предмет ее горячей ненависти лежал в постели рядом, собственнически обнимая Ямурайху за талию. Совершенно голый.

Оглушительно завизжав, Ямурайха отшвырнула Шарркана магией. Он впечатался в стену и сполз на пол пятой точкой кверху. Правда, тут же вскочил, крепкий паразит, и заорал:

— Больно же, ведьма! Вчерашнего, что ли не хватило?

— Да как ты смеешь! — Ямурайха вскочила на кровати, совершенно забыв о своей наготе, и бросилась на Шарркана с кулаками. — Маньяк, насильник! Прокрался в комнату невинной девушки и обесчестил…

— Еще вопрос, кто кого обесчестил! — рыкнул он, перехватывая ее за запястья, однако удерживал мягко, лишь не давая себя ударить.

— Я тут пострадавшая сторона. Похитила меня и всю ночь объезжала.

От неожиданности Ямурайха перестала брыкаться и бросила:

— Врешь!

Хотя вовсе не была так уверена в своих словах, кружившаяся на краю сознания мыслишка становилась все более четкой.

Отпустив Ямурайху, Шарркан повернулся спиной, демонстрируя слезы от ногтей. Потом показал засосы на шее и в других местах.

— По-твоему, я это сам себе сделал?

— Кто-то из твоих баб… — слабым голосом начала Ямурайха.