Сыщик поневоле - Юнта Вереск

Ох, и здесь получаются не сильные стороны, а слабые. Но мне нужно отсюда выбраться как можно скорее. Жаль, что кроме работы сыщика я не сумел найти другой возможности быстро заработать очки. А, значит, остается верить в себя, использовать все появляющиеся возможности, внимательно наблюдать, побольше расспрашивать, тщательно анализировать любые мелочи и делать выводы.

Что ж, так и попробую действовать. Начальный план у меня уже есть.

* * *

По периметру участка Талобы Ката я насчитал тринадцать домов. Стучался во все, но нигде мне не открыли, что, в принципе, понятно, зачем сидеть дома среди дня? Повезло лишь в узком, в одно окно, двухэтажном домике за углом. Участок оттуда увидеть нельзя, но зато в нем дверь мне открыл хозяин — смешливый, лохматый и совершенно седой человек.

— Привет-привет! — радостно улыбнулся он мне с порога. — Надо же, не узнаю тебя. Богатым будешь. Аватар сменил? Заходи! Я с утра сижу, а на чаек никто не забежал…

Он тарахтел с такой скоростью, что я не улавливал и половину слов. Чуть не силком втащил меня в свой дом и усадил за стол в большой, на весь первый этаж, кухне. Дальнюю часть стены занимала огромная печь, вдоль стен до потолка высились шкафчики и буфеты, около окна стоял большой стол с одним узким диванчиком и десятком стульев.

Стремительно, но очень ловко хозяин поставил передо мной кружку, сбегал к шкафчику и вытащил две вазочки с печеньем и конфетами, сбегал к плите и из огромной, с ведро, кастрюли зачерпнул ковшиком чай. Усевшись напротив, выпалил:

— Все, сдаюсь, не узнал, раскалывайся!

— Я сыщик, мы с тобой вряд ли встречались, я только второй день в городке.

Его манера речи явно меня заразила, так что я начал говорить также быстро, рваными фразами.

— Сыщик? Вот это да! Ну и ну! Восторг! Я в чем-то провинился? Или могу чем-то помочь? Что расследуешь?

— Пожар, — мотнул я головой в сторону пожарища.

— Хо-хо, здорово! Талоба будет счастлив. Он еще не знает, что его дом сгорел! Но будет рад, что за дело уже взялись сыщики!

— Кроме меня здесь есть другие?

— Не знаю. Ко мне не заходили, ничего не спрашивали. А ты что, один работаешь?

— Один.

— Ну ты крут! И что, нашел поджигателя?

— Нет, только начал расследование. Хотел расспросить соседей о том, кто мог быть в доме? Ведь пожар сам по себе бы не возник.

— Это точно! Кто-то же это устроил! Ты настоящий гений, сыщик!

— Меня зовут Джеса.

— А меня Курдай. Так меня здесь все называют…

Курдай показался мне настоящим кладом. Он здесь старожил, живет почти все время, в реальный мир выходит только изредка, по необходимости, или когда дела призывают.

— Разбираюсь с бывшей женой. То суд, то имущество делим. Иногда с детьми встречаюсь. Они уже взрослые, разъехались кто-куда. Но навещают меня, для игры все равно, с какого континента ты в нее вошел. Бывает приезжают и в реальный дом.

Об участке Талобы он мне все подробно рассказал, на его глазах все это застраивалось. Участок Талоба купил три года назад. Построил дом, гараж. Позже построил маленький домик для особых гостей, но в последнее время гости если и бывали, то оставались жить в большом доме, ныне сгоревшем. Дней сто назад Талоба поселил в домике одного бедолагу. В реальном мире у него все рухнуло, жена умерла, детей не было, вот он и пустился во все тяжкие, крепко запил, потерял работу. Здесь Талоба его принял при условии, что тот пить не будет и будет сторожить дом.

Кто такой Талоба Кат? Появившись в Городке, он организовал секцию бойцов, а через четверть года состоялись первые соревнования, которые вызвали большой ажиотаж. Турниры стали проводиться каждые пятьдесят дней, потом все чаще, а теперь их устраивают каждый шестой день, потому что появилась еще одна школа, вроде как конкурент, но на самом деле очень удобно, бойцов поставляет, так что схватки проходят не только между своими, но и между двумя секциями. На каждый турнир собирается множество зрителей, даже из других игр стали приходить. Всем интересно посмотреть. Приток игроков резко повысил престиж Городка. Большинство зрителей — мужчины, но вслед за ними сюда хлынули и женщины, которые отлично отдыхают и зарабатывают, отлавливая кавалеров сразу после окончания боев. Некоторым зрителям нужна разрядка после выброса адреналина, а другие не могут сдержать своих звериных инстинктов. После каждого турнира число серьезно покалеченных, а то и убитых женщин растет, а бабам только этого и надо. Зарабатывают здесь, а тратят в других играх…

Курдай говорил об этом так легко, с улыбочками и ужимками, что меня едва не вывернуло. Наверное, я никогда не привыкну к здешним правилам и законам. Впрочем, меня никто не спрашивает, но раз людей устраивают подобные развлечения, значит, таковы моральные установки общества.

До сих пор не могу понять, почему меня так задели нравы, царящие в Городке. Путешествуя по реальностям я видел гораздо более чудовищные примеры общественного устройства, особенно в слаборазвитых цивилизациях. Взять тех же ликорнов, которые мечтают о том, чтобы их заживо замуровали для обслуживания порталов. Где-то нормальным считается каннибализм, а где-то приносят в жертвы жестоким богам самых разных людей, даже юных дев или младенцев. Все это меня расстраивало, но здешние забавы показались мне гораздо более тяжкими, по крайней мере, эмоционально. Ну не укладывалось у меня в голове, что люди готовы сознательно идти на истязания и даже смерть ради получения каких-то игровых баллов. Проще было отказаться от игры, чем подвергаться насилию. Вероятно, я чего-то в этих играх не понимаю.

— Зарабатывает Талоба Кат на этих боях очень много, — рассказывал тем временем Курдай. — А после боев часто приглашал гостей к себе домой. Это же почти замок был, по крайней мере, внутри. Роскошные залы, изысканная кухня, танцы и разврат до утра. Я как-то заходил к нему в обычный день, по-соседски. Очень красиво. Там еще и подвалы есть, говорят, жуткие, для самых изысканных способов разжигания страстей. Но я их не видел, туда меня не приглашали. Да я и не стремился, честно говоря.

Курдай подмигнул и состроил такую рожицу, что я должен был дать полную волю своему воображению. И эти сцены меня не порадовали. Надеюсь, что я слишком плохо понимаю здешних игроков. Курдай казался мне все более неприятным человеком. Хотя, скорее всего, дело было не в нем, а в тех правилах, которые диктует тут игра. Игра, Джеса, это просто игра, вот такая безумная, но не ты ее сочинил, надо успокоиться.

— Эх, нет в тебе, сыщик, вожделения. А жаль. Многое упускаешь. Но я тоже такой. Мне многое рассказывают, а иначе откуда я все знаю? Очень люблю слушать всякие истории, в том числе и про непотребства. Как и все. Даже не спорь. Я знаю. Только некоторые, как я, любят слушать. А некоторым подавай участие.

— А ты чем занимаешься, если не секрет, — решил я прервать его доморощенные философствования.

— Книги пишу. Очень популярные, — он лукаво мне подмигнул. — А все сюжеты беру из жизни, отсюда. Поэтому у меня дом всегда открыт. И люди ходят, рассказывают. Ты не подумай, я их истории не выдаю никому. На меня можно положиться. Но в голове все кипит, бурлит, смешивается. А потом из этих ингредиентов получается отличный соус. Тут Курдай зашелся хохотом, колотя кулаками по столу.