Вспышка - Элис Бродвей

Выходит, оставались только народ и ты. И все вместе вы были землёй, на которую солнце лишь по случайной прихоти обращало животворящие лучи.

Солнце и луна объявили себя несущими истину, лишь к их гласу следовало прислушиваться, лишь им повиноваться. Они требовали, чтобы все любили их, боготворили, подчинялись им и склонялись при виде их в угодливых поклонах. И правили они с жестокостью солнечного огня и безразличием холодной луны.

Люди покорились их власти. И дела шли не так уж плохо. В головах чего-то не хватало, но хоть животы были набиты. Однако тебя тянуло к другому. Может, он и был солнцем, а она – луной, но ты-то был ветром! Да… ты был ветром. Ты умел незамеченным нашёптывать что-то в уши покорных подданных, подталкивал их к дороге правды, кружил вихрем, пока ложные покровы не разлетались, и люди наконец видели истину. И у тебя, свободного ветра, скоро появились соратники – верные братья и сёстры. Те, кто увидел свет и понял, что исходит он вовсе не от Метеуса.

Однажды Метеус устроил пир горой, он часто закатывал пиры. И на праздник пришли некоторые из твоих друзей. Вино лилось рекой, и Метеус становился всё хвастливее и надменнее. Он издевался над гостями, не забывая и твоих друзей. В твоём сердце зажглось желание справедливости.

В пиршественный зал внесли великолепный сундук. Никто не знал, кто прислал такой богатый подарок. Он был наполнен дюжинами бутылок лучшего терпкого вина. Бутылки опустошались, Метеус пьянел, и вдруг пророкотал на весь зал:

– Я так любим предками, что они не позволят мне состариться! – объявил он. – Вот какой у вас правитель – мудрый и великолепный!

– О да, мудрейший, – с ненавистью пробормотал ты.

Метеус ударил кулаком по стенке подаренного сундука.

– Сказать по правде, – загрохотал он, – я здесь единственный, кто достаточно гибок и силён, чтобы уместиться в этот сундук.

Ты, не сдержавшись, с отвращением закатил глаза. Братец от скромности не умрёт. А его жена, Луна, только покорно улыбалась.

– Ты радость для всего света, любовь моя, – уверяла она мужа. – Всё, что ты говоришь, верно.

– А ты, наверное, и бессмертный? – тихо спросил ты. – Переживёшь любую напасть? Даже… целый день сможешь просидеть в этом сундуке – и ничего тебе не сделается?

– Три дня! – воскликнул твой брат. – Или вообще положите меня в этот сундук, отнесите к реке и утопите. А через три дня я вернусь к вам – вечно живой!

Ты взглянул на друзей, и они кивнули. Правитель сам просил себя убить, а кто вы такие, чтобы ослушаться властелина?

Метеус улёгся в сундук, обняв бутылку вина («Это мне на дорожку», – подмигнул он), и вы с друзьями вбили по гвоздю в крышку сундука под странно-безмятежным взглядом улыбающейся Луны. Вам пришлось нелегко: сундук с правителем был очень тяжёл, и вы с трудом, то и дело оступаясь, втащили его все вместе на холм над рекой. Оттуда сундук столкнули в стремнину. Ты молча смотрел, как правитель уплывал всё дальше по течению, как один конец сундука начал тонуть. И вот уже весь ящик ушёл под воду, булькнув на прощание среди бурных волн.

Ты молился. Весь свет слышал хвастовство солнцеликого, знал, что таково было его желание. Ты спустился к реке, воздел руки, призывая в свидетели предков, и омыл ладони в водах. На тебе не было его крови. Судьба дурака всегда в его собственных руках.

И когда ты увидел его на третий день траура, то подумал, что перед тобой призрак. Бледный и худой, он казался пришельцем из загробного мира. Но глаза его смеялись, а на лице расцветала знакомая улыбка, и ты понял, что его злокозненная душа по-прежнему обитала в этом теле. Луна встретила мужа как героя, вернувшегося с победой. Ведь он сразился со смертью и выстоял! Он получил благословение предков, и в жилах его теперь текла кровь бессмертных. Ты никогда не любил его, но сегодня впервые брат внушил тебе настоящий страх.

Однажды ночью, проходя через тронный зал, ты услышал голоса и остановился, чтобы узнать, о чём говорят. Ты часто так поступал.

– О, как прекрасно быть обласканным богами, дорогая, – донёсся до тебя торжествующий голос брата сквозь трещины в двери.

Ты замер и прислушался, стараясь различить тихий ответ королевы.

– Ты не ударился головой, пока лежал в сундуке, милый? Божественно, поистине божественно! Ты помнишь, как всё случилось?

– Расскажи мне ещё раз, милая Луна. Мне так нравится слушать эту историю.

Ты мог бы поклясться, что расслышал вздох правительницы.

– История самая обыкновенная, ангел мой, Метеус, свет мой, – снисходительно ответила она. Иногда её голос так походил на голос твоей матери! – Мы сами спланировали каждый шаг, даже количество гвоздей, вбитых в крышку сундука, помнишь? А твой несчастный брат… – И они зашлись отвратительным смехом. Вскоре Луна заговорила снова: – Любовь моя, ты, конечно, овеян славой, но божественного в тебе нет. Под водой ты пробыл совсем недолго. Как только сундук отплыл подальше, твой верный слуга, поджидавший ниже по течению, вытащил тебя на берег. И ты вовсе не был утопленником.

– Что ты, но я же утонул и потом восстал из мёртвых, спасённый волшебным нектаром. Я прекрасно помню.

– Нет, дорогой, – бесстрастно ответила Луна. – Я сама сбила крышку сундука обычным молотком и напоила тебя чаем, припоминаешь? Осторожней, не то поверишь в сказку, которую сочинили мы сами!

– Я и не знал, что бессмертных мучает усталость, – зевнул он. – Мои мысли путаются. Посплю, пожалуй.

– Да, дорогой, конечно, – ответила она.

И ты крадучись ушёл. А вскоре ты устроил пир. И позвал на него брата – как дорогого гостя. А жену его не пригласил. И рассказал друзьям о том, что услышал в тронном зале. Предложил напоить правителя вином, а когда он опьянеет, заставить его признаться, при всех! Пусть скажет, что он не обласкан богами и не бессмертен. Пусть все увидят, что он всего лишь обыкновенный лгун.

И вино лилось рекой, и твои друзья сидели за столом, те, кому ты доверил тайну. И снова твой брат заговорил.

Метеус говорил о многом. О ненависти к бедным и больным, которые разоряют королевство. Хватит! Не будет больше больниц и бесплатных школ! Пусть останутся на его земле только сильные и смелые, а нищие глупцы исчезнут.

– Мы станем проверять их силу особым образом, – сверкая глазами, рассказывал он. – А те, кто не выдержит испытания… Что ж, значит, нет им места на этом свете.

Ты возвёл глаза к небу и взмолился, чтобы предки увидели его жестокость и твоё неведение.

– От бессмертия так устаёшь, – зевая, пожаловался Метеус. – Вы даже не представляете, какое это наказание – жить вечно. Я каждое утро выбираю одежду и удивляюсь: а зачем надевать то, что однажды придёт в негодность? Моя кожа надёжнее любого шёлка и бархата!