Взбалмошная девчонка - Лэйси Дансер

На границе своих владений Темпест натянула удила. Жеребец замотал головой, разбрызгивая хлопья пены, но Темпест даже не покачнулась в седле.

— Спокойно, дружок, спокойно! — проговорила она со смехом и, похлопав его по спине, перевела на шаг. Жеребец ненавидел шаг; дай ему волю, он бы всю дорогу несся стремительным галопом. Но Темпест нужно было подумать.

Позвонил Ден. Почему она не рассказала об этом Страйкеру? Или просто не выкинула из головы предложение старого приятеля? Он сколачивал команду для путешествия на каяках по одной индонезийской реке. Около ста миль по воде, несколько водопадов… Темпест будет единственной женщиной в команде из шести человек; с четырьмя из них она плавала раньше, доверяла им, как самой себе, и знала, что они ей доверяют. Но какая разница? Путешествие опасно, гораздо опаснее, чем все ее прежние авантюры. Еще три месяца назад Темпест бы, не колеблясь, ответила: «Да». Но теперь… Да, ей хотелось поехать. Но, как ни удивительно, так же сильно хотелось и остаться.

Почему она не сказала Страйкеру? Ведь он обещал ей свободу. Конечно, ему эта затея не понравится: но он дал слово, что не станет ее удерживать. А Страйкер всегда держит слово.

В чем же дело? Почему она не может рассказать все Страйкеру, собрать вещи и улететь в Индонезию? Ему не придется ни о чем беспокоиться. Как и она, он богат, свободен и волен лететь куда захочет…

Темпест натянула поводья.

— Я должна ему сказать, — произнесла она вслух. — Он любит меня. Он поймет.

Но голос ее вдруг задрожал, а глаза наполнились непрошеными слезами. Да, он поймет и отпустит ее без единого слова — но только потому, что дал обещание. Ее родные всю жизнь только и делали, что шантажировали ее своей любовью. Темпест поклялась, что никогда не будет так поступать сама. Ни с кем. А чем же она теперь занимается?

Страйкер любит ее. Это Темпест знала всей душой, всем сердцем. Он догадывается, что она борется с собой. Он обнимает ее — но не удерживает в объятиях.

Каждую ночь в миг наивысшей страсти Темпест слышит его слова, снова и снова подтверждающие, что она свободна. Он молчит — и Темпест уверена, что ей все позволено. Но чем заплатит за ее свободу Страйкер? Неважно, поедет он с ней или нет; он будет изнывать от тревоги и страха. Получается, что Темпест поймала его в ловушку любви?

Что же ей делать? Остаться — нет сил. Уехать, ринуться навстречу мечте — значит обречь любимого на ад одиночества и тревог.

Слезы покатились по ее лицу, оставляя влажные дорожки. В первый раз в жизни Темпест судила себя, судила сурово и беспощадно. Что же ей делать? — спрашивала она себя снова и снова — и не находила ответа.

Утерев слезы тыльной стороной ладони, Темпест повернула коня к дому.

Может быть, лучше не насиловать себя и уехать. Но быть с ним честной. Объяснить, почему она уезжает и чего ей это стоит. Ему от этого едва ли станет легче — но, по крайней мере, он поймет, что Темпест хотела бы разделить с ним эту ношу.

Темпест медленно ехала к дому, и в мозгу ее теснились воспоминания. Волнующие приключения, чудом преодоленные опасности, друзья, обретенные и вновь потерянные, семья с ее обещаниями любви — если только Темпест станет другой… И все тщетно. Что она получила взамен? Хорошо, если несколько часов полной жизни… Но что такое эта «полная жизнь», как не забвение? Бездумное, бесполезное… Как наркотик. Темпест пристрастилась к нему и теперь переживает мучительную «ломку».

Темпест отвела жеребца в конюшню и, едва передвигая ноги, побрела в кабинет к мужу. Сейчас ей было тяжело, как никогда.

Страйкер поднял глаза и прочел на ее лице решение. Ничем не выдав своих чувств, он лениво откинулся в кресле.

— Хорошо покаталась?

Темпест села, не отрывая от него глаз.

— Мне все обрыдло, — глухо произнесла она, не скрывая горечи. — Но я все равно тебя люблю.

Сердце Страйкера мучительно сжалось — такую боль почувствовал он в ее голосе и в затравленном взгляде. Как хотелось ему сжать ее в объятиях и сделать все, чтобы она улыбнулась вновь!

— Расскажи мне, что случилось, — тихо попросил он.

Темпест опустила глаза. Мягкость Страйкера ранила ее в самое сердце; сейчас Темпест была отвратительна самой себе.

— Не надо меня щадить. Я этого не заслужила. — Она набрала воздуху в грудь. — Страйкер, я уезжаю. Видит бог, я не хочу этого. Я долго боролась с собой. Больше не могу.

Она подняла голову. Лицо ее было искажено страданием, синие глаза заволоклись слезами. Страйкер привстал со стула, но Темпест остановила его движением руки:

— Не надо! Если любишь, пожалуйста, не трогай меня! А то я не смогу договорить.

Страйкер повиновался, мысленно моля бога, чтобы надежды бабушки сбылись.

— Три дня назад мне позвонил Ден Лоуренс. Он сколачивает команду для путешествия на каяках по горной реке.

Страйкеру стало немного легче дышать. С веслом Темпест управлялась отлично и прошла на каяках и байдарках едва ли не все знаменитые водные трассы обоих полушарий. Знал Страйкер и Дена и вполне доверял ему.

— Какой?

Темпест назвала далекую реку и замерла, ожидая, что он ответит.

Страйкер долго молчал, собираясь с силами. Ему казалось, что самое худшее уже позади; теперь он понял, что ошибался.

— Ты хочешь сказать, что горстка из шести человек на двух каяках собирается пройти сотню миль по совершенно незнакомой трассе? Трассе, которую не проходил еще ни один человек?

Темпест, удивленная его спокойствием, могла только кивнуть.

— И Ден не бывал там раньше?

Только сила воли удерживала Страйкера на месте. Ему хотелось схватить Темпест за плечи и трясти так, чтобы у нее зубы застучали! Запереть в кладовке и до конца дней ее не выпускать! Но он дал слово. И ни бог, ни дьявол не заставят его нарушить свое обещание.

— Когда ты отправляешься? — спросил он спокойно и безразлично, словно машина.

— Чартерный самолет будет здесь завтра.

Темпест ждала, что он захочет лететь с ней.

— И надолго?

В черных глазах его, где, казалось, навеки погас свет, она прочла истинное значение этих слов.

— На пару недель.

Нет, она не верит! Не может поверить. Неужели он отпустит ее одну? Только не сейчас! Он же знает, как это опасно! Раньше он…

Но на этот раз все было по-другому. Ни тревоги, ни возмущения, ни просьбы подумать еще раз. Только твердое, безоговорочное подчинение. Она думала, что этого и хочет…

— А ты не полетишь со мной? — медленно спросила она.

Страйкер поднялся и размеренными шагами подошел к окну. Нельзя смотреть на нее. Один взгляд — и он не выдержит. И навеки погубит свое будущее.