Легион хаоса - Вольфганг Хольбайн

Я бы мог его задушить, если бы не был для этого слишком измученным. Я спал не более трех часов.

— Ты почти что справился, Роберт, — сказал он. — Самое худшее уже позади. Несколько формальностей, которые еще остались, я сам улажу.

— Далеко еще? — спросил я.

Грей наклонился в сторону, отодвинул занавеску с окна экипажа и, прищурившись, всмотрелся в туман.

— Мы почти уже на месте, — сказал он. — Еще вчера вечером я дал слуге инструкции приготовить нам плотный обед и достаточно крепкий кофе.

Меня бы больше устроили валериановые капли и теплая постель, но я с беззвучным вздохом покорился своей судьбе, прислонил голову к мягкой подушке и попытался немного вздремнуть.

Разумеется, мне это не удалось, так как несмотря на усталость, меня переполняло нетерпение и предвкушение радости встречи. Несмотря на свой почтенный возраст, Грей не смог удержаться, чтобы всю первую половину дня не разжигать мое любопытство таинственными намеками. Я не знал, ни куда мы едем, ни что нас там могло ожидать. Вероятно, дом, который Грей с Говардом нашли для меня, чтобы я имел постоянное пристанище в городе, а не скитался по гостиницам и пансионам. Наверняка. Но это было и все, что я мог придумать.

Наконец экипаж, дернувшись в последний раз, остановился. Лошадь беспокойно била копытами о мокрую мостовую. Ее удила звенели, и эти звуки отражались зловещим эхом от стен домов с обеих сторон улицы. Потом дверца открылась, и показалась голова кучера в цилиндре.

— Мы прибыли, сэр, — сказал он, обращаясь к Грею. — Астон Плейс, номер 9.

— Астон… — Я не стал продолжать, когда заметил насмешливые искорки в глазах Грея. Вот, значит, почему он устроил такую шумиху вокруг моего нового местожительства! Хотя я не очень долго пробыл в Лондоне, этого вполне хватало, чтобы запомнить это название. Конечно, это не самый фешенебельный адрес в Лондоне; есть еще несколько, куда более аристократичных — Букингемский дворец, например…

Туман укутал нас ледяной сыростью, когда я вышел из экипажа и остановился, чтобы осмотреть дом.

Правда, видно было не очень много. Туман накрыл дом и земельный участок как спустившееся с неба облако, укутал все серой ватой и сделал контуры здания размытыми. Но и то, что я мог рассмотреть, достаточно впечатляло.

Дом был громадным. В тумане он возвышался как серо-черный колосс высотой в три с половиной этажа и шириной около ста футов. В первый момент я почти испугался: массивность этого огромного дома просто ошеломила меня, он нависал надо мной, словно огромная гора и…

Но видение исчезло так же быстро, как и возникло. Внезапно туман снова стал всего лишь туманом, а дом — обычным домом, и ничем более.

Осталось лишь чувстве смутного беспокойства и подавленности. Логика говорила, что любой дом выглядел бы так же при плохом освещении, да к тому же еще и в тумане.

Но я уже слишком много пережил, чтобы прислушиваться только к логике.

— Ну как, Роберт, нравится он тебе? — раздражающе веселый голос Грея оборвал нить моих мыслей и окончательно вернул меня к действительности. Внезапно я снова почувствовал холод и сырость, от которой охватывал озноб.

Я улыбнулся и пожал плечами.

— На размер больше, — сказал я. — Или на два.

Грей рассмеялся.

— Может быть. Но он тебе понравится. Вероятно, нас уже с нетерпением ждут. И мне холодно. В конце-концов, я — старый человек.

Он нарочито энергично передернул плечами и, широко шагая, прошел сквозь решетчатые ворота, которые вели в палисадник. Немного поколебавшись, я последовал за ним.

Туман превратил садик в странное место, в котором все казалось каким-то нереальным и искаженным. Клочья серого тумана так плотно окутывали мои ноги, что я даже не мог видеть гравий, которым был посыпан подъезд к зданию, а лишь слышал его скрип. Я замерз гораздо сильнее, чем это можно было бы объяснить одним лишь холодом. Невольно я замедлил шаг.

Грей остановился, нетерпеливо повернулся ко мне.

— Что случилось? — спросил он.

Некоторое время я искал подходящие слова, чтобы описать то странное чувство, которое у меня вызвали дом и туман, но потом лишь пожал плечами.

— Ничего, — ответил я. — Все нормально. Пошли.

Грей несколько секунд внимательно смотрел на меня, но потом повернулся и поднял руку к молотку, чтобы постучать в дверь.

Раздался оглушительный удар.

Но это был не звук от удара бронзового льва о дубовую дверь, а скорее гул огромного церковного колокола, невероятно низкий и громкий.

Грей вздрогнул, на полшага отпрянул от двери и уставился на меня. Его губы шевелились, но его слова потонули во втором, возможно, еще более громком ударе.

Четыре, пять, наконец, шесть раз прозвучал чудовищно громкий булькающий звук. Я бросил свою трость и дорожную сумку и прижал ладони к ушам. Казалось, что гул идет отовсюду, как будто глухо вибрировала каждая отдельная молекула окружавшего нас воздуха.

Потом с внезапностью, которая казалась еще более пугающей, чем гудение, снова воцарилась тишина, но Грей и я еще несколько секунд продолжали стоять неподвижно, прижав ладони к ушам, готовые в любой момент снова услышать этот ужасный звук.

Наконец, поколебавшись, я опустил руки, нагнулся за своей дорожной сумкой и тростью и еще раз посмотрел на дом. Дверь была распахнута, и человек в полосатой ливрее дворецкого с растерянным видом смотрел на нас.

Я выпрямился, подошел к нему и притянул ему руку.

— Добрый день, — сказал я как можно спокойнее. — Мне сказали, что меня здесь ждут. Мое имя Крейвен. Роберт Крейвен.

На лице старика сначала появилось выражение удивления, потом все более сильного недоверия и наконец — да, почти страха!

— Мистер… Крейвен? — переспросил он. — Вы… Роберт? Роберт Крейвен?

Я не успел ответить, так как в этот момент раздалось радостное:

— Роберт! Дружище! — и ко мне выбежал Говард. На нем был красно-коричневый домашний халат, а во рту дымилась неизменная сигара.

Я поставил сумку, сунул в руки дворецкому шляпу и трость и бросился в объятия Говарда. Это могло показаться глупым — с нашей последней встречи прошло всего лишь несколько недель, а мы радовались так, словно мы не виделись целый год.

— Прекрасно, что ты наконец-то здесь, — сказал Говард, обняв меня и чуть было не ткнув зажженным концом своей сигары мне в лицо. Он сделал широкий жест рукой.

— Как тебе нравится твое новое жилище?

— Дверной колокольчик слишком громкий, — ответил я. — Но только самую малость.

Говард нахмурил лоб.

— Колокольчик? Что ты имеешь в виду? У нас… нет никакого дверного колокольчика.

— Тогда, наверное, у одного из слуг карманные часы со слишком громким боем, — я тихо рассмеялся, но тут же снова стал серьезным и, полуобернувшись, знаками подозвал к нам Грея. — Скажите ему, что случилось, доктор.