Большая книга ужасов-2 - Елена Усачева

Над спиной что-то проплыло. Водный поток смыл Тамарку в сторону. Она забарахталась, возвращаясь обратно.

Легкие разрывались, уши заложило, перед глазами ходили цветные круги. Но Тамарка не зря три года занималась плаванием, упорства ей было не занимать.

Из-под камней показалась настоящая антенна. Она протянула к ней руку. В ту же секунду кто-то больно ткнул ее в бок. От неожиданности она выпустила весь воздух. Забулькавшие пузырьки на секунду отпугнули дельфина. Томка снова ринулась вниз и из последних сил вцепилась в погнутую антенну. Дельфин повторил ее маневр и, подплыв снизу, больно поддал ей под живот.

Но Цыгановой было уже все равно. В голове стучал огромный молоток. Она из последних сил боролась с желанием вдохнуть, а руки намертво вцепились в колючий ус антенны.

Дельфин подплыл с другой стороны и снова поддел Тамарку носом. Словно Цыганова была не человек, а мячик.

Толчок был довольно сильный, Томку отбросило в сторону, вместе с ней полетела антенна. Дельфин шарахнулся в сторону. А потерявшая сознание Тамарка вновь пошла на дно.

Все-таки когда-нибудь этот бесконечно длинный день должен был кончиться.

Так оно и случилось. Солнце село, день закончился. Наступила очень темная ночь, потому что луна (хоть и было полнолуние) находилась с другой стороны земного шара и должна была появиться только под утро в виде бледного белого диска. На такую неуверенную луну даже собаки не воют и сумасшедшие, которых так волнует полнолуние, спят спокойно.

Море отдыхало от дневных событий. Ночью редко когда что на море происходит. Все битвы и абордажи обычно устраивают на рассвете, а бури и цунами приходят либо днем, либо ближе к вечеру.

Сейчас на море был полный штиль. И спало бы море совершенно спокойно, если бы по берегу не бродили темные фигуры да дельфины, приплывшие сюда из далекой Турции, не выбрали бы именно эту бухту своим местом ночевки.

Дельфины – существа привычные и не сильно раздражающие. А вот людям-то что не спалось?

– Прикинь, – раздавался над тихой бухтой жизнерадостный голос Андрюхи, – столовой нет, а холодильник остался.

– Ты бы вместо холодильника чего-нибудь толковое нашел, – бубнил Богдасаров. – Померзнем ведь.

– Можно сгонять в долину, попросить одеяла. – Павлов уже копался в холодильнике и, судя по чавканью, нашел что-то стоящее.

– А еще можно тебе по кумполу дать, чтобы ты наконец догадался снять с себя куртку! – подала голос Маринка.

– Еще чего! – Хлопнула дверца холодильника, и лучик фонарика скакнул в сторону. – Я заболеть могу.

– А еще утонуть, – философски изрек Богдасаров. – Давай сюда куртку!

– Ой, испугали! – фыркнул Павлов. – Мама! – завопил он дурным голосом, и потревоженное эхо отозвалось от далеких гор.

Послышались звуки борьбы, затрещала ткань.

– Вот ведь гад, – ахнула Маринка. – У него спички в кармане были!

– У меня вообще много чего в карманах лежит. – Андрюха хлюпал разбитым носом. – А вы все плохие! Только о себе и думаете! Я фонарик потерял.

– Чья бы корова мычала! – фыркнула Гусева, чиркая спичкой. – Мальчики, соберите дрова, мы сейчас костер разведем.

– В такой темноте только сломанные ноги собирать. – В свете спички показалось перепачканное чем-то съедобным лицо Павлова.

– Иди, иди, – махнула в его сторону спичкой Маринка, и огонек погас.

Минут пять в темноте слышался хруст ломаемых кустов, тихие проклятия уколовшихся. Неожиданно бухта вздрогнула от радостного крика.

– Нашел! Народ!

Несколько ног прошуршали по гальке.

– А орать так зачем? – спросил Богдасаров. Тут же раздался легкий хлопок, словно кому-то дали подзатыльник.

– За что? – возмутился Андрюха.

– Чтоб не орал так, – отозвался Мишка. – Тащи рюкзак вниз.

– Опять я? – Павлов попытался улизнуть, но был пойман, получил еще один подзатыльник и покорно потащил Тамаркин рюкзак вниз.

Через полчаса костер осветил лица ребят. К огню потянулись три пары дрожащих рук.

– Нужно переодеться, – скомандовал Богдасаров. – А то в мокром мы точно простудимся.

– Я девчачью рубашку не надену, – тут же засопел Андрюха.

– И не надевай, – с готовностью согласилась Маринка, изучая содержимое рюкзака. – Рубашек тут не так много, на тебя, может, и не хватит.

– Чего сразу не хватит? – Павлов потянул на себя рюкзак. – Как всех спасать, так Андрюшенька, помоги. А как в сухое переодеваться, так подвинься, Павлов, на тебя мест нет.

– Не ворчи, найдем тебе что-нибудь, – успокоила его Гусева, запуская руку в рюкзак. – А вообще, можешь идти свой чемодан искать. Он где-нибудь поблизости лежит, тебя ждет.

Андрюха вырвал из Маринкиных рук первую попавшуюся одежку и исчез в темноте.

Огонь стремительно пожирал сухие веточки. Маринка провела рукой по еще мокрой голове. От капелек воды костер недовольно зашипел.

– Ну, как она? – вернувшийся Павлов остановился около груды одежды, сваленной неподалеку.

– Отстань от человека, – тут же вскочила Маринка. – Не видишь, спит она!

– Уже не сплю! – раздалось из-под тряпок, и груда зашевелилась.

– Я говорил – оклемается! – захохотал Андрюха. – Сейчас мы ей что-нибудь пожрать сообразим, – и он зашуршал камнями в сторону одинокого холодильника.

– Это ночь какая? – Томка выбралась из-под своего многослойного одеяла и остановилась передохнуть. – Сегодняшняя или завтрашняя?

– Сегодняшняя, сегодняшняя, – ответил Мишка, подходя ближе. – Как ты?

– А дельфины где? – забеспокоилась Тамарка.

– В море спят. – Маринка сияла улыбкой в тридцать два зуба. – Утром увидишь.

Наконец Цыганова перестала крутить головой, потому что все равно ничего, кроме костра, разглядеть было нельзя, и уставилась на ребят.

– А вы что здесь делаете?

– То же, что и ты. – Богдасаров, как обычно, был суров и неразговорчив. – Ждем утра. Будем тогда в город добираться.

– Опять? Вы же там уже были. – Тамарка стряхнула с себя последнюю куртку, ту самую, что отобрали у Андрюхи, и попыталась встать.

– Сиди, – тут же приказал Мишка. – Набегаешься еще. Если бы кто-то вчера из автобуса не вышел, мы бы давно в городе были! А вместо этого здесь сидим и в море купаемся.

– Ой, на себя посмотри! – презрительно повела плечом Тамарка. – Я, между прочим, человечество от мирового зла спасла.

– Тоже мне дело! Человечество она спасла! – От возмущения Мишка не заметил и бросил в костер большую охапку веток. Огонь взметнулся до небес.