Ради тебя - Диана Чемберлен

Отец опять засмеялся.

— Твоего дома? Ты живешь здесь только из-за нашего милосердия, и ты это знаешь. Это мой дом, твоей мамы и мой, и мы не хотим, чтобы он… — он указал на Лукаса, — был тут.

— С меня хватит, — опустил Лукас руку Жаннин и сделал шаг в направлении ее отца. — Во-первых, я увольняюсь с этой чертовой работы, — сказал он. — Это вас осчастливит? Во-вторых, в данный момент Жаннин нужна ваша любовь, а не критика, хотя, кажется, это все, что вы и ваша жена можете ей дать. Мне надоело, что вы ее унижаете. Она была отличной матерью Софи. Она сделала все, что в ее силах, чтобы сделать жизнь Софи настолько хорошей, насколько это возможно, и…

— Эй! — Фрэнк опять указал трясущимися руками на Лукаса. Жаннин никогда не видела его таким злым. — Не смей со мной так говорить! Ты — единственная причина, по которой Софи проходит этот идиотский курс лечения. Это ты сказал Жаннин, что травы могут помочь там, где ничего не помогает. Ты играешь на ее отчаянии. Я хочу, чтобы ты держался от нее подальше.

Жаннин подошла к отцу, схватила его за руку, чтобы развернуть его и вывести из кухни и из гостиной.

— Я взрослая женщина, папа, — сказала она, выводя его через входную дверь. Она была рада, что он не сопротивлялся. Он, вероятно, был так удивлен, что она ему прекословит, что просто не знал, как реагировать. — Ты не можешь указывать, с кем мне дружить.

Оказавшись на крыльце, он повернулся к ней.

— Уведи его отсюда, Жаннин, — приказал он. — Я серьезно. Это моя собственность, и я хочу, чтобы его здесь не было.

Это была не его собственность, но сейчас она не хотела напоминать ему об этом.

— Папочка, мне сейчас не это нужно, понимаешь? — сказала она. — Лукас прав. Мне нужно, чтобы вы помогали мне, а не изводили. Если вы не можете, тогда… не приходите сюда.

Она не смогла заставить себя захлопнуть перед его носом дверь, но закрыла ее осторожно, кусая губу, чтобы не расплакаться, и вернулась в дом.

Когда она вошла в комнату, Лукас обнял ее.

— Мне жаль, что все получилось так грубо, — сказал он.

— Он по-прежнему считает, что ты — это какое-то зло, — сказала она, отодвигаясь от него. — Пожалуйста, не увольняйся из-за этого.

— Я думаю, это уже решенный вопрос.

Он налил себе кофе, и она не могла не восхищаться твердостью его руки после сцены с ее отцом. Ее собственные руки дрожали.

— Кроме того, — Лукас сделал маленький глоток кофе и улыбнулся ей, — у меня уже есть новая работа.

— Есть? — удивилась она. — Какая?

— Я собираюсь помочь тебе найти Софи.

Зои использовала длинную вилку для того, чтобы переместить приготовленную белку с вертела на дешевые пластиковые тарелки, которые она приобрела в Кмарте в Огайо. Она села на большой плоский камень возле костра, положила тарелку на колени и начала срезать мясо с бедра белки. Странный завтрак, подумала она, но ей определенно начинала нравиться свобода, особенно в отношении еды: она ела все что хотела и когда хотела. Ей начинала нравиться свобода, и точка.

Она как раз подносила кусок мяса ко рту, когда услышала звук позади себя. Характерный шелест листьев. Могла ли это быть Марти? Могла ли она уже приехать в Западную Виргинию? Но потом она услышала голоса и поняла, что не один человек пробирается к ее поляне.

Она быстро поставила тарелку на камень и сделала два шага к хижине, где к крыльцу была прислонена ее винтовка. Повернувшись лицом к лесу, она увидела двух молодых людей с большими рюкзаками за спиной. Парень и девушка. Тинейджеры или по двадцать с небольшим лет, подумала она, поднимая винтовку и прицеливаясь.

Они замерли, увидев ее, и оба автоматически подняли руки над головой.

— Не стреляйте, — сказал парень.

— Убирайтесь с моей территории! — прокричала Зои с присущим, как ей представлялось, лесной глуши Западной Виргинии акцентом. Она держала винтовку на плече. Так она хорошо закрывала свое лицо, поскольку даже с подстриженными волосами и без макияжа она была слишком узнаваема.

— Ладно, — сказал парень. — Мы уходим. Но мы заблудились…

— Вы не могли бы нам сказать, как вернуться на тропу? — спросила девушка.

Тропу? Зои не знала, что в пределах нескольких миль от ее хижины есть какие-то тропы. Ей пришлось прокладывать свою тропу, когда она шла сюда.

— Идите туда.

Она указала винтовкой на восток. Она не знала, где тропа, но дорога была в том направлении. Она была на расстоянии нескольких миль отсюда, но если они все время будут идти прямо, они, по крайней мере, выберутся из леса.

— Спасибо! — поблагодарил ее парень. Он и его спутница повернулись и буквально побежали в лес.

Потрясенная неожиданной встречей, Зои занесла тарелку в хижину и села на софу. Все время, пока она ела белку, взгляд ее был прикован к лесу за окном. Эти двое подростков были первыми людьми, которых она увидела с тех пор, как поселилась в хижине. Она надеялась, что Марти и она будут ограждены тут от всяческого вторжения. Слава Богу, что винтовка была рядом, она могла спрятать за ней лицо, и она всегда была готова изобразить деревенский акцент.

О Господи, что, если Марти неожиданно встретит туристов, когда будет пробираться сюда? Об этом она не подумала. Если уж быть честной с самой собой, то она знала, что встреча с парочкой туристов могла быть самой незначительной проблемой для Марти. Теперь, когда приезд дочери был близок, она не могла не думать обо всем, что могло пойти не так. Не исключено было, что Марти поймают во время побега и она вообще не доберется до Западной Виргинии, хотя надзирателю очень хорошо платили, чтобы он убедился, что этого не произойдет. Но ведь Марти не была закоренелым преступником, она не знала, как убегать от закона, и как только надзирателя больше не будет рядом с ней и она окажется одна в лесу… кто знает, что тогда может случиться.

Впрочем, пока она мыла тарелку во дворе, мысли Зои вернулись от Марти к тем двум заблудившимся тинейджерам. Ей стало стыдно. У них тоже были мамы. Волнующиеся мамы, без сомнения. А она отправила их в лес, даже не дав им хотя бы компас и не позволив взглянуть на карту, чтобы помочь сориентироваться. Она уже собралась было замаскироваться и пойти за ними, дабы убедиться, что они нашли дорогу, но не осмелилась. Она не стала рисковать, ведь на карту была поставлена свобода Марти. А это было то, ради чего она сейчас жила.

Руки Жаннин дрожали, когда она держала карту, и Лукаса интересовало, насколько благоразумным было ее решение управлять вертолетом. Он сидел на пассажирском месте, ожидая взлета, и не знал, чем была вызвана эта дрожь: беспокойством по поводу управления вертолетом спустя так много лет или результатом низкого уровня сахара в крови. После ссоры с отцом этим утром он так и не смог уговорить ее съесть хоть что-нибудь.