Стальная тень - Сергей Зверев

— Вы уже решили, — улыбнулся я. — Только я почему-то жив. Вас это сильно смущает, не так ли?

— Ли не так, — передразнил меня Комбриг. — Как мне кажется, ты со своим приятелем решил использовать уважаемого Бориса Сергеевича для борьбы со мной. Без лишних слов, гвардеец, генерал — мой друг и против меня не пойдет. А вы с Григорием — разменные фигурки, пешки. Вы в размен пойдете, точнее, в расход.

— Прямо сейчас? — уточнил я.

— Нет, дадим вас попить, поесть… Потом не взыщи.

Я вновь нашел глазами Степаныча. Он беседовал уже не с приятной подругой, а с двумя высокими ребятами с офицерской выправкой. Зотов был спокоен, даже улыбался им. Но вот за его спиной мелькнул еще один персонаж с офицерской выправкой. Теперь я уже ничему не удивлялся, рядом со Степанычем был Сашка Лемберг, но Зотов его пока не видел.

— Что вы от меня хотите? — спросил я Комбрига.

В самом деле, ну не стал бы Петр Петрович даром языком чесать. Он что-то хотел от меня, но чего, пока я сообразить не мог.

— Да ничего мне от тебя, Валя, не надобно, — Комбриг вновь улыбнулся, точно школьный наставник. — Просто хотел с тобой поговорить. Напоследок. Теперь прощай!

С этими словами Петр Петрович покинул меня, направившись к столу. Точнее, к месту по левую руку от юбиляра. Что произошло?! Такие, как Комбриг ничего не делают просто так.

Я повернулся в сторону Зотова, но не обнаружил ни Степаныча, ни его собеседников, ни подруги. Стало быть, началось. Необходимо что-то делать. Оружия у меня не было никакого, иначе не пустили бы на торжество. Охрана здесь дай бог! Парой прыжков добраться до Комбрига, свернуть ему шею… Потом тюрьма, нет, скорее всего, морг… Торжество еще не началось, гости лишь рассаживались за столом. Я быстрым шагом вышел из банкетного зала в ресторанный коридор и поднялся на третий этаж. Там нашел туалет, а в туалете обнаружил спасительное окно без решеток. Самое умное, что я сейчас мог сделать, — покинуть этот ресторан, ставший для нас со Степанычем мышеловкой. Спуститься с третьего этажа мне труда не составило, городскому альпинизму нас учили не хуже, чем рукопашному бою. Но внизу меня уже ждали. Только я опустил ноги на асфальт, в меня врезался огромный снаряд, который лишил меня равновесия. Я успел закрыть голову, иначе следующий «снаряд» превратил бы мою башку в треснувший арбуз. На меня посыпались удары, теперь главное — не дать загнать себя в угол и запинать. Надо мною высился кто-то габаритный и безжалостный. Однако в какой-то момент он позабыл о собственной защите, и я сумел подсечь его ножищи. Противник рухнул на асфальт, а я, наоборот, поднялся. Однако даже потеряв равновесие, мой неприятель сумел атаковать меня ногой, отбросив на полтора метра назад. Не теряя времени, противник вскочил, а я, в свою очередь, чуть отступил и принял боксерскую стойку. Противник провел резкий удар по воздуху, не давая мне приблизиться, но сам при этом также предпочел отступить. Таким образом мы увеличили боевую дистанцию и теперь взирали друг на друга, не торопясь сближаться. И только теперь я узнал Феликса. Укладка на голове заметно пострадала, лицо злое, нервное. Видать, нешуточно озадачил его Комбриг пару минут назад.

— Зачем, Феликс? — решил завязать беседу я. — Что ты ко мне имеешь?

— Ты большим людям дорогу переходишь. Все время переходишь… — прошипел, скрипя зубами, Феликс.

Одним из этих «больших людей» Феликс считал себя.

— Я перехожу, но только на зеленый свет, — ответил я Феликсу. — В отличие от тебя.

Ответ получился вычурным, каким-то штампованно-высокопарным, но мне надо было протянуть время, выявить слабое место Феликса. А это было не так-то просто. Он готов был в любую секунду взять защиту, и сам искал момент для атаки. И нашел его. Почти одновременно он пробил и левой, и правой, соответственно, в голову и солнечное сплетение. Я сумел блокировать первый удар, от второго ушел и тут же контратаковал сам. Феликс принял мой удар на корпус. Мощный, накачанный мужик, даже не покачнулся. И сам ударил меня в голову. Я вновь сумел уйти, но тут же нарвался на удар ногой в грудь. Феликс сумел сбить мне дыхание и заставил вновь потерять равновесие. Я кувырнулся на асфальте и тут же поднялся на ноги. И вновь нарвался на удар Феликса. Отлетев к кирпичной стене, я не смог сберечь затылок, перед глазами все поплыло. С трудом удерживая тело на ногах, я прикрыл руками нижнюю челюсть и корпус. Феликсу надоели собственные каратистские трюки, и он схватился за какую-то ржавую железяку. Я получил удар в живот и, согнувшись, в одно мгновение сблизился с Феликсом. И тут же применил довольно подлый, но эффективный прием. Собравшись с последними силами, я сумел ухватить Феликса за нос двумя пальцами и резко рванул каратиста вниз. Как только голова Феликса оказалась чуть ниже моей груди, я рубанул его свободной рукой, точнее, ребром ладони, по основанию носа, у самой переносицы. Феликс издал глухой булькающий стон и растянулся у моих ног.

— Вот так бывает, когда храбрости накушаешься, — стараясь нормализовать сбитое дыхание, сказал я Феликсу.

Ответа не последовало.

* * *

Свой удар я знал — глубокий нокаут плюс перелом носа. Феликс не подавал признаков жизни, но тем не менее дышал. Нормализовав собственное дыхание, я извлек из кармана Феликса мобильный телефон. Как и у большинства нынешних пижонов, ошалевших от дармовой прибыли, мобильник спортсмена-бизнесмена имел алмазную инкрустацию. Вместе с телефоном я скрылся в соседнем дворе, отметив, что меня никто не преследует. Уединившись в подъезде, я вызвал последний номер, по которому разговаривал Феликс.

— С кем я говорю? — без лишних приветствий поинтересовался я, как только на другом конце прозвучал ответ.

— Со мной, — ответил мне голос Комбрига.

Вновь «редкостный коэффициент везения»?

— Учтите, Комбриг, или как вас там? Я кое-что собрал про ваши опыты, и если вы вновь решите меня убить, многое будет обнародовано! Подумайте, нужно ли вам это… — я тупо брал Петра Петровича «на пушку».

Но что мне еще оставалось?

— Живи, — равнодушным голосом отозвался Комбриг.

На этом связь оборвалась — Петр Петрович первым отключил связь. Будто бы надоел я ему, получается?! Легко ему сказать: «Живи»…

Вот я опять, что называется, у корыта разбитого. Какой-то ерундой пытаюсь напугать Комбрига. А тому вроде бы все до одного места…

Я вышел на освещенную улицу, сел в первый попавшийся троллейбус. Народу было немного, я присел у окна и на какое-то время отключился от окружающей действительности. Ехать мне было некуда, все имеющиеся нити оборваны. Комбриг — лучший друг всех и вся. Через пару дней будет подписан указ о создании Управления координации. Что после этой самой «координации» начнется в стране, в мире? Со стороны никто ничего поначалу не заметит, но потом… Я и сам понятия не имел об этом. Вот и спрашивается, что делать? Сдаться Комбригу, уволиться из войск, всех, все и вся послать на… И хоть немного пожить, не чувствуя дыхания в спину одной безносой гражданки. Как пелось в одной песне, посвященной «солдатам удачи», легионерам и спецназовцам: