Богатство или счастье? - Элли Десмонд

Она вкратце рассказала о своем желании, и адвокат заметно поскучнел.

– При всем желании не могу взяться за это дело, – сказал он. – Документ этот будет напрямую касаться мистера Хорхеса, чьими делами я занимаюсь. Сами посудите, не могу же я юридически представлять и вас и его. Сожалею, но вам нужен некий незаинтересованный адвокат.

Эшли было неловко выслушивать отказ, и она решила поскорее уйти.

– Я все понимаю, – пробормотала она. – Простите, что побеспокоила…

– Подождите, – окликнул ее Патрик, когда она уже взялась за ручку двери. – Не для протокола: как друг, а я надеюсь, что вы когда-нибудь сможете меня таковым считать, очень советую вам не принимать поспешных решений. Известие о том, что вы снова внезапно исчезли, может сделать вашему мужу очень больно.

– Едва ли он заметит, – еле слышно сказала Эшли и быстро вышла.

А этот О'Нил – очень даже ничего, думала она по пути домой. Он совершенно не был похож на ее мужа и в силу этого просто не мог понять образ мыслей своего друга. Она изо всех сил пыталась представить себе, что же такое нужно бы было совершить, чтобы сделать Родриго очень больно, но ей это так и не удалось. Нет, он несокрушим, а больно исключительно ей самой.

Анализируя собственные действия, Эшли хотела понять, зачем она вознамерилась доказать мужу, что не преследовала никаких корыстных целей, прилетев в Калифорнию, к нему в больницу. Ведь ему это совершенно все равно. Ясно же, как день, что он не любит ее. Даже когда она спустилась сегодня к завтраку, это вызвало у него лишь злость. Невозможно поверить, что всего несколько дней назад они наслаждались друг другом, а сама она втайне верила, что у нее есть шанс остаться с любимым навсегда.

Ее проблема состояла в том, что она изначально хотела слишком малого. А мечты имеют свойство сбываться именно в том виде, в каком существовали в сознании. Поэтому неудивительно, что все, что она получила, – это каких-то пару недель безоблачного счастья. А теперь пора возвращаться к суровым будням.

Войдя в дом, первое, что услышала Эшли, это телефонный звонок. Звонил Родриго. Она была рада, что наконец-то может дать выход накопившимся эмоциям.

– Не спрашивай меня, как я себя чувствую, потому что знаю, что тебе наплевать. Я намерена покинуть тебя, и надеюсь, что ты и твои драгоценные миллионы будете жить долго и счастливо.

Эшли повесила трубку, но не успела отойти, как телефон снова зазвонил. Тогда она сняла трубку, нажала на рычаг и положила ее рядом. Теперь, пытаясь дозвониться, он неизменно будет слышать сигнал «занято». Она пошла, собирать вещи.

Не прошло и двадцати минут, как Родриго уже вошел в дом. От его всегдашнего почти издевательского спокойствия не осталось и следа. Он был взволнован и тяжело дышал. Эшли посмотрела на него с удивлением.

– Ты не можешь уехать! Я не хочу пережить это снова! – почти прокричал Родриго. Он был очень бледен. Если бы Эшли не знала его хорошо, она бы подумала, что он испуган. – Знаешь ли ты, что я испытал, когда ты поступила так однажды? Имеешь ли ты хоть малейшее представление о моем тогдашнем состоянии? – Она только пожала плечами. – В ту неделю, еще до того как ко мне вернулась память, я оказался на грани безумия. Пять минут назад ты была – и вдруг испарилась. Я не знал ни причины твоего исчезновения, ни где тебя искать. Все, что мне осталось, – это невнятная писулька, еще больше меня запутавшая!

Такие откровения непробиваемого Родриго прозвучали для Эшли как гром среди ясного неба.

– Я не могла и подумать, что ты будешь чувствовать себя подобным образом…

– Боже мой! Да ведь именно ты должна была рассказать мне всю правду о нашем браке!

Впервые услышав от него такие слова, Эшли не могла с ними не согласиться. Действительно, как можно было быть такой черствой и глупой, чтобы не предвидеть, каким ударом ее действия будут для ничего не подозревающего мужа? Она тогда испугалась и поспешила переложить ответственность на другого человека.

– Ведь я же полностью тебе доверял, – разгорячившись, продолжал Родриго. – Сначала у меня просто не было другого выхода. Но наши отношения развивались очень быстро, и очень скоро я привык думать о тебе не как о посторонней женщине, а как о своей жене. И вдруг все это на меня сваливается.

Эшли чувствовала себя ужасно виноватой. Ей никогда не приходило в голову, что его холодное к ней отношение во многом вызвано ее же собственным поведением.

– Я, наверное, действительно показалась тебе ужасно эгоистичной. Но я на самом деле не думала, что ты будешь по мне скучать.

– Кем же ты меня считала? Чурбаном бесчувственным?

– Почти… Ты всегда казался мне холодным и непробиваемым.

Он невесело улыбнулся.

– Меня воспитывали в строгости и с детства убеждали, что никогда не следует быть зависимым от женщины. К тому же я слишком хорошо видел, насколько несчастливыми оказались браки моих отца, деда и многих предков. И когда Бартоломео решил меня переубедить, было уже слишком поздно. Он прекрасно это понимал и именно поэтому написал столь абсурдное завещание. Оно означало его последнюю отчаянную попытку доказать мне, что если я смогу взять на себя смелость и открыться перед женщиной, то брак обязательно будет счастливым.

– Ну, уж насчет этого не знаю, – заметила Эшли, – но вот Каса дель Хорхес ты сохранил, что уже неплохо.

– Между прочим, сразу, после того как ты ушла из офиса Патрика, он позвонил мне…

– А еще говорят, что именно женщины всегда все разбалтывают!

– Когда я узнал, что тебе было от него нужно, мне стало очень неловко, – продолжал Родриго. – Я понял, что сам довел тебя до такого состояния.

Она посмотрела на него с удивлением и недоверием.

– Не понимаю, что с тобой. Разве ты не обрадовался? И почему вдруг тебе стало неловко? Ведь я сама хотела подписать документ, который бы гласил, что я не претендую на твои деньги и имущество.

– Но это было бы неправильно, потому что ты имеешь полное право претендовать.

– Пусть имею, но не хочу. Я вовсе не так корыстна, как это тебе казалось.

Он тяжело вздохнул.

– Я убеждал себя, что ты интересуешься исключительно моими деньгами, потому что это помогало подавить мои настоящие чувства к тебе.

Эшли приподняла брови.

– Не понимаю.

– Когда у меня была амнезия, я привык к тому, что ты все время рядом. А, вспомнив все, я был взбешен, ибо подумал, что тебе удалось одурачить меня.

Она слегка покраснела.

– А почему обязательно одурачить? Мне представляется, что можно было бы посмотреть на все и по-другому.

– Но я видел все именно так, – подхватил Родриго. – Я больше не мог тебе доверять, однако все еще хотел видеть тебя рядом с собой. И дело тут не только в ощущениях, которые я испытывал, занимаясь с тобой любовью…