Одиссей покидает Итаку - Василий Звягинцев

Ирина придавила акселератор.

— Что случилось? Теперь ты сообщишь, надеюсь? — спросил Берестин.

Новиков подробно рассказал обо всем. Берестин заговорил первым.

— Это похоже на правду, Ира?

Она не успела ответить.

Машина выскочила на перекресток, и Новиков, не успев даже понять, в чем дело, отчаянно выкрикнул «Стой!» и изо всех сил вдавил правую ногу в пол, словно сам сидел за рулем. Ирина среагировала одновременно, или, пожалуй, на полсекунды раньше, вывернув руль влево и резко затормозила. И тут же на них обрушилось что-то черное, громадное, бесформенное. Удар, лязг, звон, машину поволокло боком — и все кончилось. По улице, стремительно удаляясь, уносился в темноте грузовик без огней, вроде бы ЗИЛ-130.

Новиков и Берестин выскочили одновременно. «Семерка» стояла, развернутая почти на 180 градусов — и удивительно целая. Только смят был угол правого крыла да дребезжала сорванная облицовка фары… И все…

Ирина тоже выбралась из-за руля.

— Все целы? — севшим голосом спросила она.

— Все. Давай отъезжать, а то еще ненужные зрители появятся…

Произошел невероятный случай — одновременно с ними на перекресток вылетел идущий без света на огромной скорости грузовик, кто там сидел за рулем: пьяный, сумасшедший или угонщик — неизвестно, и не хватило доли секунды и метра расстояния, чтобы их автомобиль, смятый, как бумажная салфетка, влепило в стену ближайшего дома.

Дальше машину повел Берестин.

— Это не похоже на ответный ход твоих коллег? — спросил Андрей, когда они выехали из путаницы темных переулков на Новокировский проспект.

— Нет. Думаю, исключено. Зачем им это?

— А если они все время за нами наблюдали, поняли, что ты полностью изменила святому делу, и решили поступить по всей строгости…

— Нет, — вновь возразила Ирина. — Если ты все рассказал верно, они прибыли совсем недавно, нашли по пеленгу квартиру, удивились, что меня там нет, ведь я, по правилам, не должна расставаться с блоком. И сейчас они меня ищут другими способами: по резонансным частотам биотоков. Но тут у них тоже не получится. В Москве сильный естественный фон, да и я умею защищаться… А таких видеодетекторов, чтобы найти незнакомый объект без селекторов информации, без корректировки полей, без подключения к местным компьютерным сетям, просто быть не может. Такую аппаратуру нужно собирать из земных деталей и элементов, согласовывать с характеристиками здешних информполей, долго настраивать и регулировать по эталонам… Это нереально… Я потратила на это больше года, в благоприятных условиях…

— Но ты по себе судишь, а они ведь могут иметь другое оснащение.

— Нет, — в третий раз сказала Ирина. — Ты никак не поймешь. Судишь по-земному. А там все иначе… Прогресса в нашем смысле (Новиков с радостью отметил это машинальное «в нашем») там давно уже нет. И ничего такого, чего не знала бы я, за прошедшее время там придумать просто не могли. Представь себя в середине прошлого века. Ты же мог гарантировать, что при любой ситуации никакой гениальный ученый телевизор собрать бы не сумел. Так и там. Все что нужно и можно — давно изобретено. По-моему, у них лет тысячу уже ничего не менялось…

— Ох и тоска, наверное, — сказал Берестин.

— Совсем нет, — как-то слишком горячо возразила Ирина. — В древнем Риме или Афинах на скуку, по-моему, никто не жаловался, хотя технического прогресса и там не было. Скорее, здешняя ситуация больше раздражает — ничего постоянного. Что пять лет назад было новинкой — сегодня ненужная рухлядь, за время активной жизни раз десять надо переучиваться…

— Короче, ты утверждаешь — случайность, — перебил ее Новиков. — Может быть, но если случайности такие, я отношусь к ним настороженно.

— Привыкай. После того, что мы с вами успели сотворить со временем, я уже ни за что не поручусь. С нами может случиться все, что угодно. И жаловаться будет некому…

— Отчего же обязательно — жаловаться? Вот Алексею вообще жаловаться грех… — машинально съязвил Новиков, имея в виду не только историю со «Спортлото», но и всю его эпопею.

— Может, о чем другом поговоришь? — резче, чем следовало, отозвался Берестин. — Скажи лучше, куда ехать…

Ему было неприятно присутствовать при разговорах Новикова с Ириной, в эти моменты она очень менялась, становилась непохожей на себя, и его это злило, хотя, как человек воспитанный, он всячески старался этого не показать. Не говоря даже о разнице между четырьмя месяцами знакомства и десятью годами дружбы, главную роль в их разном отношении к Ирине играло то, что для Берестина она была представительницей высшего разума, которую он полюбил, для Новикова же — старинной, с юности подружкой, которая через много лет попала в какую-то глупую историю с пришельцами. Ни Ирина, ни тем более Новиков не посвящали Берестина в тонкости своих отношений. Старый знакомый, который помог Ирине исправить последствия берестинского опрометчивого поступка — и все.

Вот и сейчас Берестин почувствовал острый укол ревности. Он написал свои записки отнюдь не для опубликования, и презентовал их Ирине, чтобы она лучше поняла его к ней отношение. А она, получается, давала их читать Новикову. Это было как измена, насмешка над его доверием и откровенностью. И так их с Ириной отношения складываются трудно и странно. Поначалу она дала понять, что готова пойти ему навстречу, и вдруг все изменилось, стало зыбким и неопределенным. Они по-прежнему часто встречались, проводили вместе вечера, но — не более. Любая его попытка форсировать события, привести дело к логическому развитию и соответствующему результату, вплоть до свадьбы, наталкивалась на неявное, но твердое сопротивление. А тут еще этот Новиков возникает то и дело, со всей его раздражающей манерой иронизировать, затевать споры…

Промелькнули за окнами фермы Крымского моста, и Берестин вовремя свернул налево, хоть и был здесь всего два раза.

…Андрей успел сварить кофе, поставил, для успокоения нервов, кассету с записями Гершвина, и тут появился Шульгин. Минут через пятнадцать пришел и Левашов.

— Все чисто, босс, — доложил Шульгин, продолжая то ли валять дурака, то ли настраиваясь на предстоящую роль.

— Молодец. Хвалю. Можешь себя за это стимулировать… — Новиков кивнул в сторону спрятанного среди книжных полок, но хорошо известного Шульгину бара. — У тебя как? — повернулся Андрей к Левашову.

— Нормально. Никаких шевелений в районе объекта. А мои замки они без динамита до утра не вскроют.

— Ну, значит, заседание продолжается. Вот, Ира, наш эксперт по ксенопсихологии утверждает, что никаких технических сюрпризов нам опасаться не нужно. Это приятно, разумеется, но непринципиально. Главное для нас что? Я бы хотел знать, допускает ли их нравственное чувство, а также позволяют ли уставы и инструкции применять на Земле силу против местных жителей. Вот это ты нам, пожалуйста, освети…

— Ты что, действительно с ними воевать собрался? — с искренним удивлением спросила Ирина.