Книги онлайн и без регистрации » Историческая проза » Мост шпионов. Реальная история Джеймса Донована - Александр Север

Мост шпионов. Реальная история Джеймса Донована - Александр Север

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 33 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 79
Перейти на страницу:

Подследственный заключенный находится в лучших условиях в отношении письменной связи с внешним миром, чем осужденный, который имеет возможность вести переписку только с утвержденными тюремным начальством лицами и получать только одно маленькое письмецо в две недели. Подследственному заключенному разрешается, если у него есть деньги, питаться за свой счет «светской» пищей, как это делал, например, издатель журнала «Шпигель» Аугштайн75, когда он в связи с аферой вокруг этого журнала сидел в небольшой тюрьме в Карлсруэ через несколько камер от моей. Охранники не испытывали восторга от того, что им приходилось утром, в полдень и вечером приносить ему еду из близлежащего ресторана и сервировать ее на подносе.

Когда тебя вдруг запирают в помещении размером 2х4 метра и ты оказываешься в полной изоляции от внешнего мира, лишенным свободы передвижения, которое заменяют 30 минут прогулки по кругу в тюремном дворе, то чувствуешь себя ошеломленным от не поддающейся пониманию нереальности этих условий.

Мне теперь ясно, что при проведении в будущем реформ просто нельзя согласиться с тем, чтобы заключенные, вопреки зафиксированным на бумаге правам, оказывались практически бесправными и беспомощными перед произволом неквалифицированных людей. Пытался ли кто-нибудь когда-нибудь выяснить, сколько было подано заключенными жалоб и сколько из них было отклонено судами или органами надзора? Я думаю, что скандалы в гамбургской и маннгеймской тюрьмах, где нашли свою смерть многие заключенные, дают ответ на этот вопрос. Но это только верхушка айсберга. Недаром представителями юстиции предпринимались такие усилия, по крайней мере на первом этапе, чтобы замять это дело.

Еще один пример. Мне не разрешили подписаться на иллюстрированный географический журнал. Когда я подал в верховный земельный суд жалобу, сославшись на мое право свободно получать информацию, гарантированное каждому немцу в статье 5 конституции, она была отклонена, хотя в то время не было никакого закона, который лишал бы заключенных этой одной из основных свобод. Вот так обстояли дела.

За мою жалобу на отказ в выписке газеты на мой счет были отнесены расходы по ее рассмотрению. Я не протестовал против этого. Но произвол тюремных властей выразился в том, что я должен был покрывать эти расходы не за счет своих личных средств, а за счет так называемых «домашних денег». Следует пояснить, что работавшие заключенные получали ежедневно 50 пфеннигов, то есть примерно 12–13 марок в месяц. За перевыполнение норм и тому подобное выплачивалась премия в размере одной марки. Половина этого «заработка» откладывалась для выплаты после освобождения, другую половину составляли «домашние деньги». Только за счет этих денег можно было оплачивать канцелярские и почтовые расходы и делать различные покупки (на сумму не больше 10 марок в месяц). Тот, у кого было мало «домашних денег», не мог себе многого и позволить, например, купить табаку или продовольствия. Тот, кто часто писал заявления или жалобы, имел меньше денег для таких покупок. Тот же, кто, как и я, должен был выплачивать судебные издержки за счет «домашних денег», был лишен возможности вообще что-либо покупать.

Кому сегодня известно, что заключенные, как рабы, использовались юстицией, вернее, ее служителями в качестве дешевой рабочей силы. В тюремных типографиях, переплетных, столярных и слесарных мастерских, прачечных, ткацких цехах, на сельскохозяйственных и цветоводческих предприятиях по низким тарифам выполнялись частные заказы сотрудников органов юстиции. Это, конечно, не содействовало укреплению у заключенных уважения к законам. Было известно, что для оценки стоимости работы, выполняемой заключенными, существовали три тарифа: по высшему тарифу платили учреждения, которые заказывали, например, мебель, ковры или отдавали в переплет книги; по среднему тарифу платили сами заключенные, если они хотели, например, переплести собственную книгу; по самому низкому тарифу платили служители тюрьмы, которые могли заказывать обстановку для квартиры, ковры, корзиночные изделия, сдавать в переплет книги и т. д. Так, один учитель, работавший в тюрьме, заказал себе стенной ковер размером примерно 100X30 см, рисунок которого был взят с почтовой открытки. Заключенный, старательный работник, должен был скопировать по этой открытке рисунок для ковра, что было сложной и продолжительной работой. Затем он ткал ковер в течение более чем четверти года, по пять дней в неделю, по восемь часов в день.

Когда же писарь мастерской составил расчеты затрат рабочего времени и материалов – ведь больше ничто не учитывалось, – он был вынужден трижды переделывать свои счета по указанию начальника мастерской, так как нельзя же было показывать истинную цену. Когда все же получилась сумма в 125 марок, писарю сказали: «Более 95 марок эта вещь не должна стоить. Сами подумайте, как это можно сделать, ведь вы же сидите за мошенничество. Вам виднее, как этого добиться». Вот уж действительно хороший вклад в усилия, направленные на возвращение заключенных к нормальной жизни. За минувшее время кое-что в этой системе изменилось. Но самое хорошее служебное распоряжение никуда не годится, если его выполняют плохие люди.

В субботу, 18 января 1969 года, мне в тюрьме был нанесен визит. Я находился в переплетной мастерской, где в свободное время занимался на курсах переплетного дела. Около девяти часов туда позвонили и сообщили, что ко мне явился посетитель. Сразу же после этого за мной пришел чиновник… На мой вопрос, кто ко мне прибыл, он ничего не мог ответить и только сказал, что должен отвести меня в административное здание. В коридоре первого этажа административного здания нас ждал дежурный чиновник администрации, который тоже не мог сказать, кто желает меня видеть. Когда я вошел в «комнату для рапорта», чиновники остались за дверью, так что я оказался наедине с посетителем. Он встал со стула, сделал несколько шагов мне навстречу и приветствовал меня следующими словами: «Добрый день, господин Фельфе, я принес известие, которое может изменить вашу судьбу. Пожалуйста, садитесь».

Сначала мне подумалось, что посетителем является, возможно, какой-нибудь адвокат. Однако эта мысль исчезла сразу же после того, как он заявил, что передо мной открывается возможность вернуть честь, уважение, материальную независимость и обеспечить себе старость. Он сообщил, что явился по поручению «сильной и влиятельной группы», чтобы сделать мне предложение, которое позволит выполнить все мои желания и чаяния и вернет мне независимость и самостоятельность. Он уполномочен предложить мне написать мемуары обо всем периоде, то есть о 25 годах моей разведывательной деятельности, если я соглашусь после освобождения не оставаться в Федеративной республике и не уезжать в одну из стран «восточного блока», а переселиться в какую-нибудь нейтральную страну. Единственное условие состоит в том, что я должен жить в нейтральной стране, где меня в любое время могли бы посещать члены моей семьи. Я могу также посещать их в ФРГ, но только не оставаться там на жительство. Кроме того, я не должен ездить в любую страну «восточного блока».

По-видимому, продолжал он, при этом невозможно избежать того, что представители Советского Союза установят со мной контакт, но главное, чтобы я никогда не ездил в страны «восточного блока». Мне предлагают гонорар в размере полумиллиона марок, которые будут положены на мой счет в любом банке по моему выбору в какой-либо нейтральной стране и которыми я смогу свободно располагать, как только представлю рукопись мемуаров. Я сам могу определить, сколько времени мне на это потребуется. До получения этих денег в мое распоряжение я могу с пользой вложить их в дело, например в ценные бумаги или недвижимость. Лишь мое право собственности на указанную сумму будет отложено до сдачи рукописи, но проценты с этой суммы я могу получать ежегодно.

1 ... 33 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 79
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?