Лизать сахар. Жизнь втроем - Оксана НеРобкая

– Да, вы можете обеспечить их финансово.

?

– Предположим, некий благотворительный фонд переведет двадцать тысяч долларов на счет вашей семьи.

– Если…

– …вы окажете фонду услугу, – адвокат задумчиво потер подбородок, словно сказанное его не волновало.

– Я весь внимание.

– Вы поучаствуете в театральном действе.

Томас коснулся большим и указательным пальцами внутренних уголков век. Затем поднял глаза на странного юриста:

– И какова будет моя роль?

– Скажем так, вы сыграете жертву. Наш актер убьет вас. Понарошку. Это будет спектакль для зрителей. Они должны поверить в то, что вы умерли.

– Дональд, старик, ты всерьез полагаешь, что я поверю в эту муть? Любой безработный актер обойдется дешевле. В чем подвох?

Хоук не питал иллюзий, что узник сиюминутно проглотит наживку. Потребуется некоторое время, чтобы убедить. Но чем красноречивей он говорил о выгоде проекта и об отсутствии подводных камней, о том, что его внешность идеально вписывается в параметры «главного героя» и что после спектакля его вернут в колонию, тем настороженней становился Крайтон, чуя неладное. Адвокат шумно вздохнул:

– Если вам нужно время, то я предоставлю его. Поразмыслите на досуге. Вы ничего не теряете. Я навещу вас завтра.

Что ж, завтра так завтра. Заключенный улыбался, пока конвоир вел его по коридору.

На следующий день Томас не сводил взгляда с двери камеры, сидя по-турецки на жестком матрасе. Начал беспокоиться: неужели посетитель не придет?

– XR1070 на выход!

Поблагодарил небо. Все должно получиться, ведь гениальное – просто.

– Я себя плохо чувствую, – пожаловался он надзирателю, когда тот защелкнул наручники.

– Я бы тоже на твоем месте плохо себя чувствовал, – съязвил сержант и толкнул его в спину. – Пошел!

Они миновали лестничную площадку и пост охраны, спустились на первый этаж, где его тщательно обыскали в отделении досмотра. Затем свернули в узкий тусклый коридор. До комнаты свиданий и, соответственно, до третьего поста 45 секунд ходьбы, вчера он высчитал.

Резко остановился, согнулся вперед, почти падая.

– В чем дело? – встревожился конвоир.

– Тошнит, – простонал.

– Встать!

– Пожалуйста… Меня вырвет…

Охранник заколебался. В подобной ситуации он оказался впервые. Вести дальше – зэк заблюет весь коридор, а ему влепят выговор. Лучше завернуть в туалет для служащих, благо он в десяти шагах.

– Ладно, идем в сортир.

Крайтон подскочил к унитазу, изображая приступ дурноты, и вскоре затих. Сержант подошел ближе и участливо тронул за локоть:

– Эй, ты в порядке?

– В порядке! – развернулся, ударил коленом в пах, и сразу же – лбом в переносицу. Мужчина покачнулся и упал. Томас присел на корточки, нащупал в кармане ключи, вытащил. Повозился, прежде чем открыл замок наручников. На то, чтобы переодеться в униформу, затратил пять минут. Она была маловата, пуговицу на груди еле застегнул. Жертву приковал к трубе в кабинке, оранжевой робой завязал рот. В коридоре было пусто. Направился к выходу.

Кивнул двоим охранникам, не замедляя шаг вышел из здания. Необходимо пройти пятьдесят метров по территории к центральным воротам.

– Приятель! – кто-то окликнул. Сделал вид, что не расслышал, и не остановился. Сорок метров.

– Приятель, я к тебе обращаюсь, погоди! – голос прозвучал рядом. Видимо, служащий ускорил темп, догоняя глухого парня.

Тридцать метров. Через контрольно-пропускной пункт – и на свободу. Чья-то широкая ладонь требовательно легла на плечо.

– Да? – беглец обернулся с невинным выражением.

Офицер оценивающе окинул его фигуру:

– Новенький что ли? Не видел тебя раньше.

– Ага. Сегодня заступил.

– Не припомню, чтоб тебя представляли коллективу. А ты куда без куртки? Мороз же!

Крайтон сплюнул:

– Да мне добежать чуть-чуть. Я к парням на главный пост и обратно.

– Зачем? – навязчивый собеседник подозрительно сузил глаза.

– Спросить кое-что.

– А рация для чего?

Постучал нога об ногу:

– Давай потом договорим, я замерз, как собака.

Офицер понимающе покачал головой:

– Я с тобой. Заодно познакомимся!

От досады Томас тихо выругался. Отключить мужика нельзя: увидят с вышек. Придется сориентироваться непосредственно на КПП.

– О, дивитесь, Брэдли пожаловал! – поприветствовал вошедшую парочку дежурный, отхлебнул чай из ярко-розовой чашки. – А это кто?

– Новый сотрудник. Я думал, я один такой, кому его не представили.

– Да? А как он умудрился утром пройти, что я не заметил?

– Я заключенный, парни. Разоружил охранника, переоделся и пытаюсь покинуть тюрьму, а вы мне мешаете. Выжидаю момент, чтоб нокаутировать вас, – усмехнулся Крайтон.

Брэдли расхохотался и снял с ремня шоковое ружье.

– Знаешь, что за штуковина? Система дистанционного ударного электронного отражения TASER. Поражает цель электрическим разрядом в 50 тысяч вольт. Немало тех, кто оказался мишенью, откинули копыта.

– Круто.

– Еще бы, – офицер звонко цыкнул и подмигнул дежурному: – Ладно, пойду я. Тут с тобой посекретничать хотели.

Брэдли хлопнул дверью и поднес к уху затрещавшую рацию. Через секунду развернулся на 180 градусов.

Томас уже вышел на улицу, но не успел отойти и пяти метров, как его позвал знакомый голос общительного офицера:

– Эй, я забыл сказать! На счет ружья! Я его еще ни разу не использовал. Гуманист! Но в тебя с удовольствием выстрелю.

Лиля налила чай в ярко-розовые кружки и подала Софочке, пришедшей навестить ее домой после выписки из клиники, и продолжила сетования:

– В общем, подружка, чувствительности у меня вокруг сосков никакой теперь. Доктор, правда, сказал, что она может вернуться через месяц-другой, но это не на сто процентов.

– Разве ты перед операцией не узнавала информацию о последствиях?

– Нет, зачем? Это бы не изменило моего решения. Подумаешь, фригидная грудь. Зато красивая и большая. И Эдик доволен, – хорохорилась Лиля.

Софу не обманула ее бравада. Постаралась утешить, но лишь разозлила.

– Не жалей меня, что за глупости! У меня все шикарно! Поняла? И разрезы под грудью почти не видны!